Владимир Орлов - Усы (сборник)

В описании утреннего телефонного звонка Соломатину по поводу якобы выигранного им приза содержится тройное (!) сравнение модуляций незнакомого голоса – со звуками пионерского горна, эротических всхлипываний и страстной телерекламы: «– Я вас поздравляю! – телефонный голос сейчас же стал юным и праздничным, как пионерский горн. – Ваш номер выиграл приз! То есть это был уже и не горн, объявление про приз вышло словно бы предоргазмным, эротическим всхлипом-восторгом, вполне равным по страсти прославлению чая “Липтон” с двумя нитками» (стр. 93).

Поражает в романе В. Орлова изобилие глаголов «речи» («говорения»), их разнообразие и, как правило, распространение за счет наречий оценочного плана и разного рода усилительных или вводных конструкций. Например:

воскликнул, поинтересовался, удивился, ответствовал, подумал, одобрил, съехидничал, произнес, вспомнил; улыбнулся, восхитилась, обеспокоилась, обрадовалась, скривился, поморщился, усмехнулся и мн. др., а также – сердито заявил, печально произнес, скромно отказался, растерянно заговорил, осторожно начал, грустно подумал; чуть ли не испугался, чуть ли не застонал, капризно махнул рукой, сокрушенно покачал головой, не смог удержаться; возмечтал, но тут же и рассудил; угрюмо (громко, трагически, печально, почти резко и др.) произнес и мн. другие подобные – иногда десятками в пределах одной страницы текста.

Эти глаголы (или синонимичные им конструкции) не только разнообразят манеру авторского изложения и передачу прямой и косвенной речи персонажей, но и служат усилению все той же психологической тональности диалогов и монологов в повествовании – причем как бы «изнутри», естественно, без какой бы то ни было нарочитости или стремления автора к чисто внешней «цветистости» описания.

Следует сказать, наконец, и о конструирующей роли в повествовании романа противительно-сочинительного союза впрочем, выступающего обычно в препозиции – в абсолютном начале предложения, реплики и т. п. Сам по себе этот союз многолик, полифункционален и полисемантичен. Главные его значения (или оттенки значений) это – «однако», «все-таки», «тем не менее», «вместе с тем», «причем», «и» («хотя и»), «но», «все же» и некоторые другие. Многозначность и разнообразие использования союза причем в тексте романа можно продемонстрировать на ряде примеров (с попутной их классификацией).

В значении «однако»: «Впрочем, почему подлость и глупость?» (стр. 263); «Но не мог этакий дом исчезнуть, не мог! Впрочем, в какое время мы живем, напомнил я себе (стр. 275); «Впрочем, мысли об этом можно было и гнать» (стр. 475); «Впрочем, предложение пока предварительное» (стр. 482); «Впрочем, возможно, только в центре Москвы не осталось особенных следов сотрясения» (стр. 505) и др.

В значении «все же»: «Впрочем, Даше пропажа временного жениха принесла, похоже, облегчение» (стр. 181); «Впрочем, некоторые из них о бочке несомненно знали» (стр. 362); «Впрочем, всерьез полосухинские шутки тронуть его затеи теперь не могли» (стр. 512) и др.

В значении «но» («но однако»): « Впрочем, о тех событиях Игнатьев как будто бы и не спрашивал» (стр. 275); «Впрочем, неприятный официант к Соломатину не подошел» (стр. 413) и др.

В значении «все-таки»: «Впрочем, это дело науки» (стр. 243); «Впрочем, ему и осаживать себя не было нужды» (стр. 420); «Впрочем, в слово «жива» хотелось верить» (стр. 398); «Впрочем, ради чего открылась?(о Щели). И какой в ней был толк?» (стр. 439) и др.

В значении «вместе с тем»: «Впрочем, был уже случай, когда прозвучал его боевой клич» (стр. 274); « Впрочем, в день Игры в снежки <���…> Банкир мог нацепить на себя и Анну с Владимиром» (стр. 481); « Впрочем, успокаивая себя (Прокопьев), посчитал, что без его мозгов и рук, без его надзора, проекты осуществлены быть не могут. Напрасно посчитал» (стр. 511) и др.

В значении «хотя» («хотя и»): «Это лишнее и полуобязательное “я тебе”, видимо, вызвало в дворнике острые коммерческие соображения. Впрочем, ненадолго (стр. 61); «– Вы хотели узнать, кто у меня так называемый папик? <���…> – Да, – сказал Соломатин. – Впрочем, я догадываюсь, кто он» (стр. 521) и др.

В значении «и» («и тем не менее»): «Впрочем, чему было расстраиваться?» (стр. 353); «Впрочем, где теперь эти холмы?» (стр. 51); «Впрочем, все это продолжалось минуту…» (стр. 13) и др.

В авторском (и несобственно-авторском) изложении союз впрочем служит не только для противопоставления предшествующего и последующего, но и для простого присоединения того и другого, для продолжения рассуждения или его уточнения, а также для обозначения резкого перехода к другой мысли, другой теме и т. п.

…Повествование «Камергерского переулка» завершается чисто «орловским» итогом-обобщением, утверждающим неуклонно поступательный ход времени, однако в таких его конкретных и узнаваемых деталях и фактах, что само их перечисление и обостренная типизация приводит на ум читателя сугубо современные события и факты – просто под другими названиями, но вместе с тем столь же актуальные и злободневные:

«А так в Москве все происходило, как и должно было происходить в нашем прекрасном безалаберном городе. Вылуплялись в гнездах птенцы, в их числе и совята, похожие на плюшевые комки, волчица в Зоопарке выкармливала котят пумы и барсучонка, зеленели и цвели деревья и кусты, стреляли, мошенник Мавроди превращался в писателя, ломали дома в Южном Бутове, не допускалось на прилавки мясо варшавских буйволов <���…> Дума опять страдала за народ из-за пива и табака, съезжались, слетались в Москву искатели приключений и рублевских вершин, и даже Пловец, по словам Васька Фонарева, не терял надежды, а пытался приплыть куда-то в десятиметровой высоте над тротуаром и мостовой Камергерского переулка.

С тем и закончим эту историю» (стр. 541).

Ну кто, спросим мы, кроме В. Орлова, мог так написать? И ответим: да никто. Ни Василий Белов или Валентин Распутин, ни Сергей Есин, ни Владимир Личутин – писатели с характерным индивидуальным «почерком» каждый. А из прежних ни Андрей Платонов или Михаил Булгаков (с творчеством которого литературная молва или незадачливые критики связывают нашего автора-современника по сюжетам и стилю без всяких на то оснований).

И совершенно прав писатель С.Н. Есин, заметивший мимоходом в своем недавнем романе «Твербуль, или Логово вымысла», что стилевые находки В. Орлова «втихую растаскивают молодые прозаики наших дней». А ведь надо признать, что это – одно из бесспорных доказательств мастерства и оригинально-художественной органичности его письма. Чутье-то не обманывает молодых, и дай им Бог лететь дальше и выше в своем творчестве, опираясь на достижения и на конкретные художественно-стилистические приемы и находки своего старшего Мастера-наставника.