Владимир Дэс - Зелёное пальто

Даже экипаж усилили.

По распоряжению губернатора добавили еще шесть летчиков.

Губернатор, прощаясь, обнял меня, назвал единственным другом, и я полетел за оружием.

Когда наш Ил приземлился в Сайгоне, то посмотреть на него сбежались все летчики и техники, которые в это время находились в аэропорту.

Такой старины они еще не видели.

Ходили вокруг нашего самолета, стучали по корпусу цокали языками и не понимали, почему экипаж состоит из одиннадцати человек.

Я тоже не понимал.

Тем более во время полета слишком явно под комбинезонами летчиков проступали погоны КГБ. Но меня это тогда не взволновало, я подумал, что так положено при полетах за границу.

В аэропорту нас уже ждали. Быстро организовали загрузку. Самолет набили, что называется, под завязку.

Я с сестрами едва втиснулся в самый хвост самолета.

Экипаж, кряхтя, залез в разбухший самолет. И самолет побежал по взлетной полосе. Надо отдать должное мастерству наших пилотов, самолет взлетел под бурные аплодисменты всего многотысячного аэропорта. Сделал круг почета и, покачав на прощание крыльями, взял курс на Родину, на Нижнеокск.

Пока самолет резко набирал высоту, мы с сестрами в хвосте чуть не задохнулись от вони керосина. А когда самолет набрал высоту и выровнялся, мы опять чуть не задохнулись, но теперь из передней части самолета потянуло уже не керосином, а вонючей вьетнамской водкой.

Я стал опасаться за наш полет.

И пополз в нос самолета к экипажу.

Пять основных членов экипажа вели самолет и были трезвыми, а вот остальные шесть добавочных вовсю хлестали вьетнамскую водку и закусывали сушеными змеями. Меня от этого запаха и вида трапезы вывернуло наизнанку, что очень возмутило необычных членов экипажа. Трое из них схватили меня и стали заливать в рот вонючую водку, а остальные трое стали впихивать змей.

Тут я вспомнил, что имею дело с русскими людьми, и неважно, кто они и в каких званиях.

Ни один пьяный русский не отстанет от другого, пока не накачает того, другого, до своего поросячьего состояния. И сам предложил им налить мне штрафную.

Ну, и понеслось…

Самолет летел себе и летел. А мы пили и пили.

И, конечно, разговор зашел о женщинах.

И один из собутыльников, вспомнив про моих сестер, рванул на штурм узкого прохода, проделанного мной в ящиках с оружием, в хвост самолета.

Через некоторое время он приполз назад, сказав, пряча глаза, что никого не нашел.

Я удивился и сам пополз в хвост, узнать, куда делись мои сестры.

Сестры были на месте, только старшая сестра была раздетая и пьяная, а младшая закрылась в туалете. Я, оценив обстановку, понял, что ничего страшного не произошло. Приполз назад и прикончил остатками водки всех нелегальных пилотов, чтобы больше не шалили.

А прикончив, вспомнил: «ни один пьяный русский… (см. выше)» и решил напоить и настоящих пилотов. Те долго сопротивлялись, но на подлете к Нижнеокску сдались. А когда мы уже стали снижаться, к нам присоединились мои сестры.

В итоге самолет сажали все вместе. Вернее, младшая сестра в обнимку с командиром.

Правда, после приземления командир окончательно заснул. И сестра, не зная, как остановить самолет, катала его по летному полю до тех пор, пока двигатели не выработали весь керосин. Наконец самолет остановился.

И тут проснулся «дополнительный» экипаж. Старший из них объявил, что самолет, я и мои сестры арестованы.

А в самом самолете, оказывается, сотрудниками КГБ проводится спецоперация по пресечению нелегального канала поставки оружия.

Я посмотрел на удостоверения в дрожащей, похмельной руке, на помятых чуть живых горе – «летчиков», улыбнулся, но сопротивляться не стал, тем более что на взлетной полосе замаячила машина моего друга Губернатора с мигалкой и эскортом бронетранспортеров.

Подъехав, Губернатор радостно забегал вокруг самолета и даже поцеловал шасси.

Я, видя такую радость, перестал волноваться и стал махать Губернатору, что, мол, вот он я: «Прилетел, привез все, как мы договаривались, давай выручай от этих алкоголиков с корочками!»

Но Губернатор смотрел как бы сквозь меня, зато официально здоровался за руку с каждым из участников «спецоперации».

Наконец он заметил меня и захохотал. Смех подхватила вся свита.

Вначале мне было непонятно, над чем они смеются, и даже оглядел себя, но когда к самолету подкатил «черный воронок» [36] , все стало понятно.

Меня с сестрами быстренько туда затолкали. Когда нас увозили, я увидел сквозь решетки, как к самолету подъехали фуры и в них стали загружать наши ящики с газовым оружием. А губернатор все радовался, плясал около машин, крича: «Конфискат! Конфискат!» Мне стала проясняться суть этой спецоперации с дополнительным экипажем и конфискацией газового оружия.

Стали понятны бегающие глаза человека, всего сутки назад называвшего меня своим единственным другом.

В тюрьме нас встретили радушно.

Особенно мою младшую сестру. Надзиратели отдавали ей честь, и все сотрудники тюрьмы были в парадной форме. Тюремный двор подмели, а газоны выкрасили зеленой краской. Заключенные стояли вдоль своих камер с плакатами «Добро пожаловать домой!».

Мне отвели пентхаус на пятом этаже, а сестрам – «королевские апартаменты» на шестом. Я принял душ, выкурил сигару и прилег. А когда мне делали педикюр, прибыл губернский прокурор и пояснил, в чем суть нашего задержания.

Оказывается, я совершил непростительную ошибку, заявив, что за газовые пистолеты надо будет платить.

Губернатору это не понравилось.

И его юристы разыскали декрет, принятый большевиками сразу после революции, который запрещал ввоз в «совдепию» любых видов газа.

И ничего, что давно нет большевиков и что закон был принят совершенно в другой стране.

– Его никто не отменял. Закон есть закон, – подытожил прокурор, дегустируя виски из моего тюремного бара. – Эх, – позавидовал он мне, усаживаясь в кресло эпохи Людовика Пятнадцатого, – хоть бы денек посидеть в твоем люксе.

– Ну, это я сейчас тебе устрою, – пообещал я и набрал номер Генерального прокурора, моего однокурсника.

Губернский прокурор, как услышал, как я по-свойски разговариваю с Генеральным прокурором, тут же начал строчить постановление о нашем освобождении и протест Губернатору «О нарушении политики Правительства РФ и указов Президента по поддержке и развитию предпринимательства».

Из тюрьмы я вышел с прокурором под ручку.

Старшая сестра после близкого контакта с представителем спецслужб в самолете окончательно порвала с йогой и пошла по камерам обучать правилам грамматики наиболее тупых, но физически крепких заключенных, используя в качестве пособия татуировку на своей груди.