Дмитрий Раскин - Хроника Рая

– Почему бы и нет.

♥ ♥ ♥

Вселенная есть. В ней нет ничего. Но это не пустота. Никто не обладает ничем. Вряд ли это не-обладание. Чистота этого есть, не столь уж и значимая. Затмевается становлением и бытием…

♥ ♥ ♥

Из ниоткуда и в никуда. По пути все. Таки не дотянувшись до сути.

♥ ♥ ♥

Его нет, но оно – начало всего, что есть и не-есть. Сущностная неправота этого порядка высвобождает…

♥ ♥ ♥

То, что не имеет начала, исток всей реальности, безосновность, какие еще сгодятся слова? Может ли оно перестать быть? Может, уже перестало. Тебе не достигнуть знания и не-знания. Единство абсолютно, но оно все-таки ширма здесь.

Твое следование, твое не-следование всему этому – разве дадут утешение, укорененность или хотя бы смысл? Разве могут объяснить Бытие и Ничто?!

Слезящимися глазами вглядываешься в Пустоту…

♥ ♥ ♥

Круговорот и Порядок Вещей. Гармония, Вечность – в конечном счете, все они обнажают сиротство, неправоту Бытия. Обнажают его безысходность. А призваны были, если не исправить, то скрыть от Бытия.

♥ ♥ ♥

Бытие и Ничто вряд ли обладают Истиной. Свое превосходство над нею не принимают за оправдание для себя. Ты здесь мало что можешь узнать и еще меньше увидеть.

♥ ♥ ♥

Звук колокола с гор не доходит до края ночи. Без него это безмолвие не было бы абсолютным…

♥ ♥ ♥

– Благоговейно видеть мир таким как есть, не разбирая даже, таков ли он или таков глаз. И в то же время знать, что знать ничего нельзя, и любые наши усилия и хлопоты бесполезны. Нас ничего не ждет. Правильно ли я понял суть вашего учения? – спросил монах.

– Ты правильно понял, – ответил учитель, – только это не учение. И я вообще никого не учил. Я обламываю у веры подпорки и основания, в том числе и доподлинные. Я вовсе не собирался быть правильным или же правым. Читай себе тексты. Тебе не стоило утруждать себя.

♥ ♥ ♥

В дверь учителя постучали.

– Кто?

– Я, имярек, – ответил монах.

– В своей самонадеянности ты так уверен, что ты – это ты?

– Я предложил версию.

– Выкручиваешься, жалкий фокусник.

– Просто хочу избежать удара любым из концов твоей палки.

– Мне трудно ударить через закрытую дверь. Чего ты хочешь?

– Я хочу учиться у тебя. Хочу достичь просветления.

– Пошел вон! Я не торгую тухлой рыбой.

Услышав эти слова, монах пережил просветление.

♥ ♥ ♥

Вселенная, которой нет, несется по колеям пути, которого нет… Эта бездонность Бытия.

♥ ♥ ♥

Небытие, рождающее Бытие. Небытие, не рождающее Бытие – что здесь «я» и «не-я» Небытия?

♥ ♥ ♥

Метафизика перемешивает, будто кости игральные самое себя. Бросает. Когда в азарте, с замиранием сердца. Когда равнодушно, с зевотой, до скуки, до сблева… Но вновь и вновь, без остановки, за разом раз…

♥ ♥ ♥

Начало всего (по бедности слова пусть так), если оно только есть. Его воля? Его не-воля? Его вина перед всем, будь то вещи и то, что повыше вещей. Его ущемление самого себя. Его уступка Бытию, хотя оно, может, и есть Бытие. Его уступка Ничто, хотя оно, может, само Ничто. Что ему пустячок его собственных существования, сущности. Эта, быть может, и непосильная ему, сокрытая от него вывихнутость в само себя…

♥ ♥ ♥

«То, что убивает жизнь, не умирает. То, что рождает жизнь, не рождается,» Но они могут перестать быть в любой момент, оборваться, кануть… Успеть. Тебе надо успеть, вот так, невзирая на вечность… «То, что убивает жизнь, не умирает. То, что рождает жизнь, не рождается». Их просто нет. Есть лишь это их бытие. Его непостижимости, его глухоты, его не-про-свет-лен-нос-ти хватает, чтоб запустить жизнь и смерть по их колеям. Мир, держащийся ни на чем…

♥ ♥ ♥

То, чего нет, исполняет законы, которых нет. Вина, участь, мука Единства. Утренняя чистота скорби. Вечерняя чистота приятия…

♥ ♥ ♥

– Можно ли невозможное сделать возможным? Непостижимое познанным? Неистинное истинным?

– Даже если б и да. Что это добавит Бытию? Что высвободит в нем? Цветок из картона. Попытка изнасилования, предпринятая импотентом.

♥ ♥ ♥

– Я потратил годы на знание (Бога). Вдруг понял, что знание – долгий, запутанный путь к незнанию (Бога). Почему же не откупиться тем, что истинное просветление и должно само себя перечеркивать?

– И знание, и не-знание, и Бог – все это есть путь, не более.

– Да, да. Каждый в своем пределе.

♥ ♥ ♥

Рождения и смерти нет. Это слишком высокое требование к тебе или как раз ко Вселенной. Черпаешь из Пустоты, проливая безбожно…

♥ ♥ ♥

Беспредельное на самом-то деле не обещало тебе ничего. И не могло обещать. Тебя все же хватает на то, чтобы не прятаться в Истину.

♥ ♥ ♥

То, что немыслимо выше своего «есть» и своего «нет», древние говорили о нем: «Его не может ни быть, ни не быть». Не исчерпывается (затмевается?) своими сущностью и бытием (неважно, есть ли они, в свою очередь, или не-есть, или же есть и не-есть). Не препятствует им быть (становиться?) собой в их истине, правоте, не-истине (что с них взять), освобождает их, выпускает (на волю?), будто зная что-то (скорбное?) о них…

♥ ♥ ♥

Жизнь и Смерть значат не так уж и много, хотя, конечно, непостижимы.

♥ ♥ ♥

Абсолютное, относительное, сущее, бытие, мудрость, глупость, истина, невозможность истины – всего этого нет. Лишь одна Пустота… Ее нельзя знать и не-знать, нельзя обладать ею, нельзя заполнить ее, нельзя преобразить, вы-светить. Если вдруг понял это: абсолютное, относительное, сущее и бытие… – все они – все становятся бытием Пустоты.

Кристина пригласила Прокофьева к себе. Ее кабинет (Прокофьев здесь впервые), как он и предполагал, был мемориальным кабинетом Кристины фон Рейкельн, впрочем, все-таки в рамках вкуса. По взятому ею тону добродушно-лукавой фамильярности Прокофьев догадался – Кристина дает понять: именно она тогда прикрыла его на совете, подвела все действо к положительному результату. Самое интересное, что она, кажется, искренне считает так.

– Один российский университет, по-моему, столичный, любезно предложил нам сотрудничество. Доктор Ломбертц, как вам известно, он у нас выше мелочей жизни (она всегда говорила о Ломбертце с легкой иронией, что подчеркивало как бы доверительность их отношений), милостиво поручил мне. Мою же нагрузку вы знаете (Прокофьев не знал), руки все никак не доходят, а уважаемые руководители означенного университета (Кристина похлопала своей тонкой, как лист бумаги ладошкой по увесистой папке) грозятся приехать сюда с визитом. А я даже все никак не запомню названия этого славного заведения. Милый Прокофьев, вы уж снимите ношу со старой клячи, – подала ему папку, – я всецело, – она и подчеркнула это слово, – доверяю вашей компетентности. – Кристина картинно, и в то же время (как она умеет) с легкой насмешкой над этой картинностью, отпустила Прокофьева, чуть ли не благословив.