Владимир Дэс - Прыжок (сборник)

От листания журнала на арабском языке меня отвлекло нежное прикосновение. Моя соседка, улыбаясь и источая само очарование, осторожно обратилась ко мне: Извините, что беспокою вас.

Вы не составите мне компанию?

Мне захотелось выпить легкого итальянского вина.

Конечно, – с готовностью ответил я и замахал руками, привлекая внимание стюардессы.

Мы выпили вина. Она распахнула шубу. От нее веяло дорогими французскими духами и такой женской статью, что я в свои двадцать семь выглядел рядом с ней как глупый трясущийся дворняжка-щенок рядом с холеной и зрелой породистой су… то есть собакой.

Выпили еще. Она стала ласково выспрашивать, как да что, где и почему. Я разливался соловьем. Рассказал все: и где, и как, и что, и почем. Забыл, правда, при этом упомянуть, что деньги были папины, резонно полагая, что это отнюдь не самая существенная деталь моего повествования.

Вот так, мило беседуя, мы миновали Северный полюс. Она, засыпая, позволила мне поправить шубу на ее коленях.

Когда она проснулась я, а не стюардесса, подал ей кофе. Попив кофе, мы продолжили нашу приятную беседу.

В Америке она бывала десятки раз. Лос-Анджелес и Нью-Йорк она знает, как свою московскую квартиру. Теперь уже я охал и округлял глаза. Она рассказала и о своих творческих планах.

И о том, как она устала от надоедливых поклонников, дураков-режиссеров, жмотов-продюсеров. При последних словах она внимательно посмотрела на меня. Я откинулся на спинку кресла и протянул:

Да-а, есть такие среди нашего брата. Но моими деньгами вы можете располагать в полной мере.

Я не лукавил, хотя «полной меры» моих денег хватило бы лишь на то, чтобы пару раз поесть в приличном ресторане.

Но главное, я щедро предложил их моей очаровательной спутнице, решив, что сумма – дело десятое. Реакция была более чем бурной: меня привлекли, обволокли, обняли и приласкали. Я очутился посреди большого, приятного, мягкого, вкусного – словом, восхитительного.

А-а-а-а… Ух!

Вот зачем нужна шуба в самолете!

Наконец нам объявили, что через несколько минут мы сядем в Сан-Франциско для смены экипажа. Так что у нас появилась пара часов, чтобы побродить потороду. Мы взяли такси, и я пригласил свою спутницу в кафе прямо на побережье Тихого океана. Меня немного смущала ее шуба – на улице-то было плюс двадцать, – но моя спутница чувствовала себя вполне комфортно и непринужденно.

В кафе мы выпили виски. И я принял самое активное продюсерское участие в ее творческих планах – поддакивал и восхищался талантом моей спутницы.

Наконец я не без улыбки посмотрел на часы – пора было в аэропорт. Моя собеседница тоже мне улыбнулась и, сказав, что исчезнет на минутку, пошла в сторону дамского туалета.

Я расплатился с приветливым барменом и попросил вызвать нам такси. Пока ждали, я смотрел в огромное витринное окно на экзотическую природу. У кафе был телефон-автомат, и высокий, стройный и хорошо одетый негр, полистав телефонную книгу, стал набирать одной рукой номер, а другой выстукивать какой-то ритм. «До чего же музыкальный народ! – подумал я. – Ни минуты без музыки».

Подошел бармен и сказал, что такси сейчас будет. Я поблагодарил и дал ему еще доллар. Бармен поблагодарил меня. Я – его.

Подошла моя будущая партнерша по кинобизнесу, и тут же подъехало такси.

Мы уже вместе поблагодарили бармена, вышли из кафе и направились к машине. В это время негр, стоявший у телефона-автомата, подбежал к нашей машине и стал в нее садиться. За рулем машины, кстати, тоже сидел негр. У меня вырвалось:

– Гляди-ка, какой-то негр в нашу машину садится! А ведь ее вызвал наш бармен из кафе. – Я обернулся. В дверях стоял бармен и тоже удивленно смотрел, как в такси усаживается негр.

Не успел я ничего сообразить, как бармен подскочил к машине и стал отталкивать негра от машины.

Негр отскочил. Водитель тоже выскочил. Бармен стал наскакивать на них, одного обвиняя в несусветном нахальстве, а другого – в расизме. Откуда ни возьмись появилась полицейская машина, а в ней – пара полицейских, оба латиносы. Все участники конфликта разом смолкли.

Полицейские выслушали бармена, негра-пассажира и вспотевшего негра-водителя, уже обвиненного во всех смертных грехах. Потом с подозрением осмотрели меня и мою спутницу в шубе – при плюс двадцати-то градусах.

Оказалось, что мы с этим негром вызвали такси одновременно.

Только он из автомата на улице, а мы через бармена, из кафе.

Я показал полицейским билет на самолет, постучал по циферблату, и такси осталось за нами.

Мы уселись. Бедный водитель, весь изволновавшийся, как школьник перед экзаменом, не включая счетчика, помчал нас в аэропорт. Не успели мы отъехать, как навстречу нам вырулило еще одно такси и подрулило к полицейской машине. Я краем глаза увидел, как высокий негр шумно сел в машину. На самолет мы успели. В глазах своей спутницы я выглядел героем. Надеюсь.

По крайней мере она стала еще ласковее. А через час мы приземлились в Лос-Анджелесе. Ее встретили на шикарном лимузине веселые армянские эмигранты, и она уехала. Я взял такси.

Куда? – на чистом русском спросил меня водитель. Такой же молодой, как и я, только с грустными глазами.

Давай, земляк, сперва на пляж. На американских бичей хочу посмотреть.

Земляк окинул меня взглядом.

А потом?

Потом – в Беверли-Хиллз, там у меня номер. А сам-то ты откуда?

Из Одессы.

Ну давай, одессит, поехали, а то вы тут, в раю, заскучали без меня.

Взяли моду меценаты, например: меценат Шишкин дарит другому немеценату Пышкину автомобиль.

Хорошо.

А теперь, немеценат Пышкин берет моду у мецената Шишкина и ему дарит автомобиль.

Тоже хорошо.

А еще, взяли моду и банкиры, банкир Жмотиков промеценатствовал пятью кальсонами дом престарелых, который содержался на средства городской казны.

Ему медаль дали.

Конечно, за счет городской казны.

Правда, чтобы деньги на медаль выделить, казну эту очень долго искали в банке мецената Жмотикова.

Казенные деньги в банке Жмотикова нашли, но хватило их только на медаль, и не более того.

Нормально.

Вот, например, нормальный меценат строитель Канализайцин взял моду обещать всю канализацию превратить в сплошную ароматизацию.

Ему грамоту дали.

Он проароматизировал канализацию в коттеджи, на строительство которых получил, кстати, от города выгодный подряд, а грамоту, сняв со стены, отправил в ту же канализацию.

Неплохо.

Еще пример: неплохо помог меценат Добряков всем больным сахарным буртулетом.

Из чисто меценатских побуждений Добряков представил местному муниципалитету удивительную программу, как всего за несколько сотен тысяч долларов США превратить всех больных сахарным буртулетом в больных сахарным буртулетом в больных сахарным турбулетом. А еще взял моду, если не хватает денег, своих добавлять.