Владимир Дэс - Прыжок (сборник)

В муниципалитете ахнули и деньги выдали.

Меценат Добряков деньги взял и начал превращать больных буртулетом в больных турбулетом.

До сих пор, говорят, превращает.

Только у него, слышно, муниципальные деньги все кончились и он сейчас меценатствует на свои. Но и последние деньги у него кончились.

А мода осталась. На то они и меценаты, люди особенные.

Сверхъидейные.

Забрали себе моду и никому ее не отдают. Модой не деляться.

Как я ни старался, никак не мог понять, для чего мне платят зарплату.

Они, деньги, вдруг мне стали не нужны.

Не то чтобы совсем, а просто мне не на что стало тратиться. С меня их перестали брать. Хоть плачь.

И это несчастье началось с тех пор, как я был выдвинут в руководящие работники городского масштаба, когда моя подпись стала решающей, а мое появление на совещаниях – украшением президиумов. Так началась странная жизнь.

Во-первых, пропала необходимость брать у Нюры, моей жены, деньги на проезд: меня стали возить на работу, с работы и по городу на черной «Волге», причем бесплатно. Да и Нюру иногда катали.

Продукты и одежда там, куда за ними ездил мой шофер, неожиданно катастрофически подешевели, а некоторые вообще лишились цен.

Даже еженедельная помывка, в смысле баня, перестала влиять на бюджет. Плохо ли, хорошо ли, раньше – с билетом, мылом, веником, пивом и килькой – все это обходилось ежемесячно в сумму.

А сейчас возили в такие бани, о каких я раньше даже не слышал.

Правда, читал о них еще в школьные годы, когда проходили по учебникам паразитическую жизнь патрициев Древнего Рима. И там и тут ковры на полу – нога тонет, массажи, бассейны с теплой, холодной и хвойной водой. Попить – боржоми, пиво немецкое, коньяк французский.

И все за так, за одно мое присутствие.

Но здесь жена моя Нюра, несмотря на бесплатность помывок, проявила непонимание моего положения и даже пообещала устроить мне еще одну баню, но уже дома, если еще раз помоюсь женскими духами и явлюсь под утро.

Хорошо тут мне дали бесплатную дачу, и мир был восстановлен.

А на даче – вода, свет, газ, питание.

А однажды приходит ко мне один знакомый начальник и говорит:

– Не хотите ли почти даром приобрести машину?

Я спросил:

– За сколько?

Он ответил.

Я как услышал, так чуть со смеху не умер: я внуку игрушечные автомобили покупал дороже. Отсмеялся, но купил. Продавали старенькую, а купил почему-то новенькую.

Потом заплатил рубль с чем-то за машину строительного мусора, и мне построили двухэтажный гараж с подземным баром.

А обеды? Раньше в местной столовой поешь чего-то условно съедобного и на выходе обязательно платишь даже за это.

А сейчас обеды, на которые меня возят, не только отличаются от прошлых, как навозная куча от юбилейного торта, но они еще и совершенно бесплатные. Когда на первых порах пытался заплатить, мне удивленно отвечали:

– За что платить?.. За это? – Я конфузился и с ужасом представлял, какими же должны быть обеды, за которые эти люди будут брать деньги у таких, как я.

Много еще удивительного появилось в этой новой моей жизни.

Например, посещение зрелищ.

Раньше, бывало, принесет профорг билеты, вычтет из зарплаты и идешь, чтобы деньги зря не пропали. А места такие, что ничего с них не видно и не слышно. В буфет не попасть, в туалет без противогаза не войдешь. Домой после добираешься пешком, потому что транспорт забит или едет мимо.

А теперь получаешь бесплатное приглашение или контрамарку. Места – самые лучшие, огороженные от остального народа небольшим заборчиком. Отдельный буфет, чистый туалет.

Единственное, что на первых порах омрачало культурный рост, так это то, что сам раньше называл отгороженные места «загонами» или «свинарниками». Но Нюра, когда я высказал ей эти мои сомнения, ответила:

– Глупости. Пусть в «свинарнике», зато с большими свиньями, то есть людьми.

На этом я и успокоился. Тут, кстати, оказалось, что мне положена дополнительная жилая площадь, на несколько десятков метров больше, чем всем остальным.

И дали. В доме улучшенной местности и планировки. Три лоджии, два балкона, семь комнат, два туалета и две кухни.

Нюра, правда, первое время все меня пытала, для чего нам две кухни, уж не задумал ли я привести еще одну жену? Но я в этой второй кухне устроил кладовку для картошки – она и успокоилась.

А уходишь в отпуск – тебе еще три оклада на дорогу и два на лечение.

Я вначале хотел отказаться: зачем на лечение? Я человек здоровый. Но мне сказали: «Так надо».

И вообще мне иногда начинало казаться, что я вдруг стал жить при коммунизме.

Правда, когда я высказываю вслух эти мысли жене Нюре, она почему-то отвечает мне грубо и путано:

– Да, Петя! Хоть и стал ты начальником, но как был дураком, так им и остался, вот поэтому тебе и кажется, что живешь при коммунизме. А при коммунизме-то могут жить лишь коммунисты. А коммунист не может быть дураком. Это только дурак может быть коммунистом. Соображать надо!

Я был на многих юбилеях. Все они проходят по одному давным-давно, написанному сценарию. Но некоторые из них мне запомнились неюбилейными цифрами, а случаями или событиями, произошедшими там, так сказать – «Юбилейными пятнами». Так… ну например:

ЮБИЛЕЙ ЧЕРНОМЫРДИНА (60 лет)

Мы с Никитой Михалковым решили подарить ему настоящую Русскую гармонь, ручной работы в серебряном окладе, хотя знали, что он играет на баяне. Но русская гармонь и баян – это разные вещи, так что, когда подарили гармонь, в надежде, что он сыграет, а мы спляшем, пришлось играть на гармони мне, а плясать самому юбиляру.

Когда даришь вещь надо, по крайней мере, знать – для чего ее даришь. ЮБИЛЕЙ С.В. МИХАЛКОВА (90 лет)

Когда под ручку с двумя топ-моделями под два метра ростом, Борис Ефимов, сам ростом 140, обратился к юбиляру: «Ну ты, пацан, видишь я с девчонками приехал, пошли гулять». Расстроганный Сергей Владимирович: «Боря, спасибо тебе, дожить бы нам лет до ста». Ефимов: «Ты что Сережа, мне неделю назад сто два исполнилось».

Да, «…были люди в наше время…»

В это время по приглашению Бориса Немцова состоялся визит в наш город Маргарет Тетчер и её естественно, Немцов пригласил к нам на юбилей, который состоялся в ресторане «Колизей». Естественно, в связи с посещением застолья такой высокой персоны, дипломатические работники помогли накрыть столы в соответствии с протоколом. У каждого гостя слева и справа по пять бокалов и по пятнадцать столовых приборов. И как с этим справиться? Мы люди из только, что открытого «закрытого города Горького» были все, естественно, в смятении. Решил проблему мой друг – Георгий Молокин, который философски заметил: «Есть три степени воспитанности за столом: