Дарья Кузнецова - Увидеть Париж – и жить

– А кем вы работаете?

– Я профессор, преподаю в Сорбонне философию. Скучные мысли скучных людей. Когда-то мне казалось, что это мое призвание: говорить молодежи о поиске смысла жизни. Давным-давно я заплакал над историей о том, как Диоген сказал Александру Македонскому: «Отойди и не загораживай мне солнце». Я находил глубокий смысл в учении Будды и Конфуция, медитировал, и иногда мне казалось, что я отключаюсь от всего мира и погружаюсь в нирвану.

– У меня тоже бывает такое чувство, мы с вами оба близки к Божественному, у нас много общего.

Я подняла глаза к небу и улыбнулась.

– А чем занимаетесь вы? – спросил Кристофер, раздевая меня глазами.

– Ничем, абсолютно ничем. Я прожигательница жизни, иногда хожу в спа-салоны, встречаюсь с гомосексуалистами, больными СПИДом. Что вы думаете по поводу того, что с философской точки зрения я считаю себя никем? Я ничто, земля прекрасно обошлась бы без меня. Мое общение с миром не принесло ничего, кроме взаимных страданий.

– Вы неправы, Лариса, мир обошелся бы без любого из нас, без Жанны Д΄Арк, без Людовика Четырнадцатого и Виктора Гюго. Но когда вы дарите мужчинам свой прекрасный взгляд и украшаете собой мир, он становится лучше. Современный стереотип говорит нам, что человек должен прославиться и заработать миллионы, и только тогда он представляет из себя звезду и ценную личность. Это не так, совсем не так, люди, играющие на низменных инстинктах толпы, сумевшие приспособиться, на самом деле ничто, их души пусты и их нечем заполнить, кроме наркотиков и алкоголя.

Кристофер сидел на стуле с печальным лицом.

– В моей комнате есть бар, здесь оказалось хорошее испанское вино, давайте выпьем, – предложила я.

– С удовольствием.

Я налила бокал себе и ему.

– Ну что ж, давайте за жизнь, в ней все-таки есть что-то хорошее, – произнесла я, стараясь изобразить светлую грусть.

– Давайте.

Потом мы выпили еще по бокалу за истину и свободу. Кристофер предложил такой необычный тост. Я успокоилась.

– Вас тоже мучают воспоминания, – сказал мой собеседник. – Представьте себе, что вы идете вдоль побережья только вперед, вокруг великолепные южные цветы, яхты, вдалеке вы видите горы, покрытые буйной тропической зеленью. И сейчас вы встретите кого-то, кто увезет вас на далекий океанский остров. И все, что было в прошлом, неважно. Не имеет уже никакого значения по сравнению с удивительным и интересным будущим, которое вас ждет, если вы этого захотите.

По взгляду Кристофера я поняла, какое именно удивительное и интересное будущее он подразумевал под этой аллегорией

– Да, давайте за это по последнему бокалу, – сказала я, делая вид, что алкогольный дурман скрыл от меня смысл метафоры.

Мы выпили.

У меня немного закружилась голова.

– Спасибо за компанию, я устала и теперь хотела бы немного поспать.

Я прилегла в халате на постель.

– Спасибо и вам, – Кристофер вышел из комнаты.

День был насыщенный, и я почти моментально отключилась.

Разбудил меня стук в дверь. Затем она открылась, и вошел человек в форме.

– Синьор и синьорита, вы должны пройти в гостиную, произошло убийство, – сказал он по-английски.

У меня по спине пробежал холодок. Я с удивлением увидела, что рядом со мной лежит Кристофер в футболке и джинсах.

– Почему вы остались в моем номере? – воскликнула я в праведном гневе.

– Я не мог уйти, в одиночестве меня одолевает страшная тоска, я надеялся, что вы простите меня.

Я одарила его хмурым, неприязненным взглядом.

– Кристофер, понимаю, что у вас горе, но вы переходите все границы.

Мы прошли в гостиную. Там уже сидели встревоженные и невыспавшиеся участники группы.

Я рассмотрела следователя, на вид ему было лет тридцать пять. Немного смуглое, породистое лицо, карие глаза, чуть вьющиеся волосы. Он мог бы быть красавцем, если бы не печальное и озабоченное выражение лица, которое портило его шарм.

– Итак, дамы и господа, я лейтенант испанской полиции Адольфо Родригес. Произошло убийство, – начал мрачный человек в форме, – и мне нужно допросить вас, каждого в отдельности, вам придется не покидать особняк до выяснения обстоятельств.

Я оглядела своих спутников, среди них не было жизнерадостной, улыбающейся Селин. Значит, она жертва.

– Ну, ни фига себе, – Бернар произнес какое-то французское ругательство. Давид и Герард переглянулись.

– А виски можно выпить? – тихо спросил Герард. У него был крайне испуганный и расстроенный вид, будто покушались именно на его драгоценную, молодую жизнь.

Его друг стукнул его по руке и что-то резко сказал.

У Шанталя, как ни странно, не было обычного бегающего взгляда, он сидел какой-то спокойный и умиротворенный. Кристофер выглядел крайне несчастным, словно на него обрушилось все мировое зло. Стефани была испуганной и растерянной, как ребенок, который впервые в жизни столкнулся с настоящим горем.

– Я буду приглашать вас по очереди в свободную гостиную на первом этаже, у нас есть постановление на обыск в ваших комнатах, – продолжал Адольфо.

– Это беспредел, вы не имеете права! – злобно крикнула Анни, шарм обаятельной королевы красоты с неизменной голливудской улыбкой внезапно исчез.

– Имеем, у нас есть постановление, – следователь махнул перед ее лицом какой-то бумажкой, – если хотите, вы можете связаться с французским консульством, я готов прямо сейчас продиктовать вам телефон. Дамы и господа, просьба не переговариваться, все ваши разговоры будут записаны моим сотрудником, – добавил суровый итальянец, и в его скорбном голосе прозвучали стальные нотки.

Когда-то в юности я прочла очень много детективов, и сейчас мне показалось, что это мой шанс. Я почувствовала, что мне очень хочется наказать убийцу доброй, всегда улыбавшейся старушки, и поняла, что хочу помочь расследованию. Я ведь на самом деле неглупый человек, и мне иногда удавалось решать сложные задачи, выпутываться из трудных ситуаций. В прошлом, когда я читала детективы, я уже почти на первой странице знала, кто совершил страшное злодеяние и лишил жизни своего ближнего. Наверно, я прирожденный сыщик и могла бы стать второй мисс Марпл. В ту минуту на меня будто снизошло озарение, и я осознала, в чем на самом деле было мое призвание.

– Синьор, дон, мистер Родригес, можно вас на минутку, – обратилась я к следователю, и мы отошли в угол гостиной, где стояли безмолвные стражи закона в форме, – я была детективом в России и раскрывала очень запутанные дела, я вас умоляю, позвольте мне присутствовать при допросах и помочь расследованию. Пожалуйста.

– Нет, это невозможно, – мрачно ответил синьор Адольфо.

– Вы такой красивый мужчина, я сделаю для вас все, что угодно, – сказала я, чувствуя, что участие в расследовании – мой шанс вырваться из порочного круга депрессии и тоски.