Виктор Дьяков - Поле битвы (сборник)

– Ну, а Стрельниковой родители, надеюсь не столь высокого уровня? – с издёвкой в голосе спросила завуч.

– Стрельниковой?… Да, вроде нет. Но у неё дома пианино есть, и потом… Она, конечно, особых способностей не показала, но все-таки достаточно развитой, бойкий ребёнок. Несколько нечистоплотна правда, руки вечно чернилами испачканы, и еще, разве вы не помните, эту девочку рекомендовал Семен Израилевич, хоть и бывший, но все-таки музыкант Большого театра. Это, конечно, не имеет определяющего значения, но ее всё же с Попковым не сравнить. Он вообще такой отсталый. Он же ни в ясли, ни в садик не ходил, ни одного стишка, ни одной песенки детской на память не знает, мелодию, даже самую простую уловить не может. И главное, он совершенно не обнаруживает никакого желания учится, на занятиях пассивен. Остальные дети, ну хоть что-то могут, если не писать, так рисовать, а этот ну ничего, совершенно пустая голова и ни к чему не годные руки, – безапелляционно заключила учительница.

– Это не о чём не говорит. Я слушала его, этот ребёнок не лучше, но и не хуже некоторых, просто у него почти неграмотные родители, а в таких семьях дети всегда отстают в развитии, – не согласилась завуч.

– Да ничему такого не научить, хоть заучи его. У него же нет даже намёка на слух, абсолютно бездарный ребёнок. Вы что же не помните, как он прослушивался? – упрямо гнула своё учительница.

Вера Ароновна лично прослушивала всех подготовишек. Человек с развитым умом, много лет занимающийся неким делом, даже не обладающий в этом деле природным талантом, как правило, может определить, есть или нет этот талант у других, или хотя бы способности. Вере Ароновна, бывшая скрипачка, как раз и являлась таковым человеком, ума ей было не занимать, а вот таланта… Нет, конечно, способности у неё какие-то имелись, их бы развить, как это успешно делали в советское время многие еврейские юноши и девушки, добиваясь заметных успехов в самых различных видах искусства, далеко не всегда обладая большими дарованиями. Но ей не повезло. В сорок втором ей с концертной бригадой пришлось много выступать на фронте, в не отапливаемых помещениях, а то и под открытым небом. Во время тех «концертов» она сильно застудилась, заработала артроз локтевого сустава, и о музыкальной карьере пришлось забыть. Но одарённых детей она распознавала сразу, без ошибок. Увы, настоящие природные таланты, из которых могли со временем вырасти новые Рубинштейны, Гилельсы, Утёсовы… Таковых среди нынешних подготовишек она не увидела… почти. И хоть в музыкальные школы шли и дети профессиональных музыкантов, или музыкантов-любителей, тем не менее эти шестилетки, включая хвалёных сверхнатасканных родителями Илюшу Завельмана и Леру Лерман, ничего особенного из себя не представляли. За время своей педагогической деятельности Вера Ароновна сделала для себя неутешительный вывод – в среде еврейских детей природные таланты случаются не чаще чем в любой другой. А обилие на советском артистическом олимпе «состоявшихся» исполнителей-евреев говорит лишь о том, что евреи умели намного лучше прочих «шлифовать» свои способности, доводить их до «кондиции», «блеска», и как правило, не спиваться в цвете лет. А вот русские… среди них не так уж редки эти самые дарования, но… Хотя Попкова к таковым причислить было никак нельзя. Этого худенького, во всех отношениях «серенького» мальчика из семьи, где родители едва умели писать и сроду не прочитали ни одной книги, где нет телевизора… не мудрено, что он не знает ни стишков, не детских песен. Но Вера Ароновна понимала то, что не понимала эта, попавшая в штат школы по «разнарядке», орясина-поповна. Она понимала, что Попков не дебил, он просто неразвит. Да, с него не будет большого толка, но его так же не будет и со всех этих более натасканных, шустрых Митрофановых, Митиных и прочих у кого фамилии кончаются на ов-ев, и ин, как, скорее всего не будет толка и с Илюши и с Лерочки, старательных, но малоспособных еврейских детей. Увы, толк может быть лишь, как не прискорбно, с этой рыжей грязнули Стрельниковой. Кто бы мог подумать, как пошутила природа, наделив именно её не просто музыкальным, а абсолютным слухом. Как она схватывает, повторяет любую мелодию, и сразу видно, что у неё задатки настоящего большого голоса. И это безо всякого натаскивания, индивидуальных занятий дома. Ведь у неё и отец и мать люди от музыки далёкие, правда, очень шустрые, отец, вон даже трофейное пианино после войны из Германии приволок. Черт бы побрал этого Семена Израилевича надоумить ее родителей отдать дочь учиться музыке. Если к слуху у неё ещё и голос прорежется… о это будет нечто. Вон, тому же Бернесу один слух при полном отсутствии вокальных данных позволяет петь лучше обладателей «иррихонских» глоток. Увы, сейчас таким же слухом природа наградила не того, совсем не того ребёнка. И ведь, что самое страшное, если бы она происходила из такой же сермяжной русской семьи как этот Попков. Это ещё полбеды, был бы шанс и немалый, что её дар не разовьётся, заглохнет, ну самое большое научится играть на баяне, или тренькать на своём национальном инструменте, балалайке. Ан нет, эти Стрельниковы не так просты, как большинство их соплеменников, такие всё сделают, все условия своему ребёнку создадут, чтобы развить его талант. Нет, этого допустить нельзя, и на самотёк нельзя пускать. Ведь смог же деревенский пьянчуга, одарённый по ошибке поэтическим талантом, развить его, даже частично реализовать, и кто знает, до каких высот дошёл бы, если бы его хоть и с опозданием, но не остановили. Всё-таки хорошо тогда поработали родители Веры Ароновны и их соратники, вычистили эту страну, да так, что в ней уже не рождаются ни Пушкины, ни Достоевские, да и Шаляпины с Чайковскими не просматриваются. Расчищено, удобрено поле для тех, кто сегодня задают тон в театрах, оркестрах, на эстраде, в кино, литературе, для их детей. Но ту работу нельзя прекращать ни на минуту, пока ещё появляются на этом «стерилизованном» пространстве, такие вот «дички», как эта Алёна-грязнуля, которая вполне может составить конкуренцию, а то ещё и заявит, когда вырастет: почему я одна, где ещё Ивановы, Петровы, Сидоровы? Нет лучше сейчас, немедля прервать этот таящий опасность «процесс», тем более, что здесь можно действовать не как в двадцатых, а цивилизованно, без крови, убийств и инициирования самоповешения, просто отчислить ее из школы, тем более предлог подходящий – перебор выходцев из семей служащих. А этот, Попков, пусть учится, он как вырастет «возбухать» не станет, потому что всегда будет ощущать, что не своё место занимает. Да именно так, надо поправлять, корректировать природу, которая иной раз вот так дарует таланты тем, у кого их быть не должно. И то, что у рыжей девчонки Божий дар никто и не узнает, не увидит, как не видит его эта дура-поповна. Да и для девчонки лучше, если даже не начнёт учиться. А то станет потом мучиться, и от своих отойдёт, и в чужой среде своёй не станет. А через десяток, максимум два десятка лет будет сформирована однозначная артистическая среда, Вера Ароновна в том не сомневалась – столько умных людей над этим работает, в их числе и она сама. Ну, а если все-таки не получится, если зацепится, выучится… проявит талант, наберет силу? Что ж тогда «другим путем» идти придется, «утку» запустить, использовать этого друга их семьи, Семена Израилевича, черт его дери, и среди евреев встречаются такие дурни, что гоям помогают. Раз уж он в их семью вхож, пустить сплетню, что он любовник матери этой Аленки. Тем более отец у нее фронтовик, был тяжело ранен – где ему ребенка родить. А раз так, то и она не от него, и талант в ней тоже не от него, а от друга семьи, еврейского музыканта. Не поверят? Еще как поверят. Если верят что Пушкин негр хоть он на семь восьмых русский, а Лермонтов шотландец, хоть в нем три четверти русской крови, то в то, что Аленка Стрельникова еврейка поверять тоже. Хотя конечно лучше решить этот вопрос прямо сейчас, не откладывая в долгий ящик, отчислить и все…