Виктор Дьяков - Поле битвы (сборник)

Слова учительницы словно тяжким молотом били по голове печальной женщины. Она была не робкого десятка, не боялась ни торговок на рынках, ни продавцов в магазинах, смело вступала с ними в перепалку, не боялась хамоватых соседок по бараку, могла и подраться, за своего сына случалось. Но здесь… она, почти неграмотная, пасовала перед образованием. Ей казалось, что это какие-то другие, наделённые чем-то сверхъестественным люди. В те годы процент людей имевших образование выше начального был ещё невелик, а уж тех, кто разбирается в таком «возвышенном» искусстве как музыка, тем более. Вот она и решила, отдать своего сына учится этому делу, которым владели не иначе как «небожители». Для поездки в музыкальную школу, почти в центр Москвы, на Таганку, она одевала своё единственное выходное пальто и пуховой платок, но всё равно рядом с черно-бурыми воротниками прочих мамаш выглядела как пришелица из другого мира.

Мать и сын медленно шли по заснеженному тротуару к остановке 74-го автобуса, который должен был их привезти с Таганки, на тогдашнюю окраину в Текстильщики, где почти не было обладателей черно-бурых и каракулевых воротников, зато часто встречались телогрейки и валенки. Из глаз женщины текли слёзы, и она выговаривала сыну:

– Ну что же ты, не мог постараться, учительнице угодить? Я же тебе говорила, научишься на чём-нибудь играть, это же кусок хлеба на всю жизнь, лёгкий кусок. Видишь, как мы живём плохо, а ты бы по-другому жил, не ломался где-нибудь на заводе, не мучился. Это же не с лопатой, не с ломом… Эх, видать доля у нас у всех такая, всем тяжело жить. А с ними не тягаться, у них у всех родители развитые, грамотные, и дети видать в них пошли, не то что мы, евреев вона сколько, а оне умные, оне курицу едят, а мы, што мы, одну картошку всю жисть. Вот у нас оттого и головы плохо работают, и этих самых… способностей нет ни у кого. Обманула, видать, меня та бабка, что сказала, что очень умный у меня мальчик и пальцы длинные, музыкальные. Я и отдала тебя, да видать из своих порток не выпрыгнешь, видать и тебе на тяжёлой работе всю жисть горбатиться придётся…

А Володя шёл и радовался что, наконец, эта каторга для него кончилась, эти дурацкие пения, заучивание и декламации, общение с «развитыми» детьми, придирки невзлюбившей его учительницы. Ему совсем не было стыдно, что он не умеет то, что умели эти «развитые», петь, декламировать по памяти массу всевозможных стишков, а некоторые даже стучать по клавишам пианино, уже в шесть лет и читать, и писать. Да шут с ними со всеми, и чего это мама так переживает. Пойду в школу и тоже научусь. Почему-то Володя уже тогда не считал, что уметь петь или играть на каком-нибудь инструменте – это очень важно в жизни.

Прошли годы. Рыжая девчонка закончила музыкальную школу, несмотря на то, что её папа через несколько лет «сел с конфискацией». Своей жизнью, здоровьем, он обеспечил дочери развитие её таланта – она стала большой артисткой. Никто более из того класса, даже те, кто сумел закончить музыкальную школу, не добились ничего существенного. А Владимир, восхищался рыжей певицей по телевизору, ходил иногда на её концерты… Он не верил постоянно муссируемым слухам о ее гулящей матери, бесплодном официальном отце, любовнике матери еврее, хотя многие вокруг в этом не сомневались… Он не помнил её и тем более не знал, что когда-то, по стечению обстоятельств мог занять её место, учиться вместо неё. И тогда бы эта примадонна не состоялась, а стала бы обыкновенной средней женщиной, как это нередко и случается в жизни даже с очень одарёнными людьми, вместо которых поют, играют, творят, хохмят со сцены… другие, менее способные, но которых молва народная ошибочно именует великими, талантливыми, иногда даже гениальными. Но в данном случае, к счастью, этого не произошло.

В энской общевойсковой бригаде, ведущей боевые действия против так называемых незаконных вооруженных бандформирований, ждали приезда командующего армией. Еще с вечера предыдущего дня комбриг-полковник поставил соответствующие задачи командирам батальонов и приданных бригаде артиллерийских дивизионов, те командирам рот и батарей, и так по цепочке приказ дошел до личного состава. Комбриг мыслил еще категориями советского времени, и потому ориентировал подчиненных в первую очередь на наведение внешнего «лоска», чтобы прежде всего привели в порядок отхожие места и прочие «грязные» объекты: пищеблоки, курилки… Ну, и конечно, что бы солдаты смотрелись: обмундирование не грязное, не порвано и все прочее. Вообще-то полковника, совсем недавно принявшего бригаду, предупредили – командарм на все это не очень обращает внимание, а руководствуется при инспекциях подчиненных ему частей и подразделений несколько иными критериями. Но нелегко было комбригу, заканчивавшему и училище, и академию еще в советские времена, молодым офицером служившего в ГСВГ… нелегко мыслить не по-советски. К тому же командарма полковник не то чтобы не уважал, он его считал в какой-то степени скороспелкой, выскочкой. И в самом деле, ему комбригу, полковнику сорок пять лет и командарму, генералу тоже сорок пять. Ну, да тот отличился в первую войну, но та война была проиграна, пусть и не нынешнего командарма в том вина, а политиков и этого, не нюхавшего настоящего пороха, горлопана с птичьей фамилией, подписавшего унизительный для России мир. И все равно непонятно почему его так возвысили, за что поставили на армию!? И вот имеем, что имеем, они ровесники, но он всего лишь на «вилочной», полковник-генерал-майор должности, а тот, аж на генерал-полковничьей. И что вообще не поддается ни каким объяснениям, то что командарм не имел и не имеет никакого блата. Первую войну он начинал полковником, и надо же, как сумел преуспеть в той неудачной войне, вырос как гриб после дождя. Нет, в старые добрые советские времена так могли «расти» только дети и родственники первых лиц государства. Да и сейчас так же было бы, если бы не война, а войны они иногда и вот такой шанс безродным дают, особенно такие специфические как эти две.

Командарм не приехал внезапно, как это практиковали многие высокопоставленные военначальники. Он позвонил заранее и появился на позиции бригады именно в тот час, когда его и ждали… Они совсем не походили друг на друга эти сорокапятилетние полковник и генерал. Первый само олицетворение молодцеватости и стройности, в нем сразу угадывалась особая ГСВГешная закваска – по фигуре он смотрелась гораздо моложе своих лет. Второй… генерал наоборот выглядел более пожилым, чем на самом деле и казался лет на семь-восемь старше комбрига. Он был чрезмерно грузным, даже обрюзгшим и, что сразу видно, не очень заботился о том, какое он производит впечатление. Тем не менее, выходя из УАЗика, он обнаружил немалую подвижность, явно не по фигуре. Полковник подал команду «Смирно», подошел чеканя шаг, насколько позволяла пыль и каменистый грунт, доложил…

Читать дальше