Борис Сидненко - Человек из чужого времени

Они с аппетитом поели. За едой немного поболтали о всяком разном. Выйдя из-за стола, Лиза спокойно и серьезно сказала:

– Вы не псих, не аферист и не искатель приключений. Вы, Михаил, редкий экземпляр русского интеллигента, занесенного в Красную книгу.

– А что это за книга?

– В нее заносят вымирающие виды. Считайте, что вы в нее уже попали.

Затем Лиза уехала, дав на прощанье наказ:

– Из дома не выходить, голодным не сидеть. Еды в холодильнике хватит на несколько дней, сама покупала. Всякой ерундой голову не забивать, изучить исковое заявление. Вот оно. Завтра утром будет вся необходимая юридическая литература и, может быть, что-то прояснится с документами.

Но на следующий день она не пришла. Не пришла она и на второй день. Это были выходные дни.

Михаил уже ко всему привык. Как говорят, обжился. Зажигать газ, пользоваться разными приборами и устройствами, куда девать мусор – этому его Лиза научила еще в первый день их знакомства. Среди множества разных книг, плотно расставленных на книжных полках, прибитых под потолком вдоль всей стены, Михаил нашел одну самую полезную в его положении книгу под названием «Кулинарные советы и рецепты». С этого момента он начал сам готовить еду. Кроме того, он пылесосил квартиру, смотрел телевизор, читал газеты и художественную литературу. Новой информации было так много, что Михаил едва успевал делать для себя открытие за открытием. Самыми большими откровениями явились для него информационные системы, достижения науки и техники, прошедшие в двадцатом веке войны, освоение космоса, развитие вооружения и виды оружия. Такого количества способов уничтожения всего живого на земле он себе и представить не мог в свой прогрессивный девятнадцатый век. Чем больше Михаил смотрел телевизор и читал газеты, тем сильнее он ощущал, как неведомое доселе чувство страха заползает в его душу и в его сознание. Не только политическая обстановка в мире и в стране пугали его – жутко становилось от того количества убийств и насилия, которые становились обычным образом жизни россиян. Манера изъясняться и общаться друг с другом весьма приличных людей напоминала глухую магаданскую деревню спившихся уголовников. Здоровенные парни, остриженные наголо, в одинаковых длинных черных пальто, в зеленых или красных пиджаках, с женскими сумочками в руках, учили академиков и прочую интеллигенцию, как надо жить, пугали стариков и становились кумирами для молодежи. Они стали хозяевами на предприятиях, в торговле и в политической жизни страны. Их манера поведения и нецензурные выражения, их лозунги и угрозы в чей-то адрес шокировали Михаила. Непонятно было, за что шла война в отсталом феодальном Афганистане и как ее можно было проиграть. То ли это были военные маневры, игры, в которых накапливался опыт для чего-то будущего, то ли предательство, то ли специальная психологическая акция. Или, может быть, это был сговор сильных мира сего? Непонятно. Еще более непонятным являлось признание героями тех, кто проиграл войну в чужой стране. Чтобы все это понять, вероятно, надо было жить в России в период этих событий. «Хотя о чем это я, – подумал Михаил, – России как таковой нет, есть кусок СССР в виде Российской Федерации». Чуть ли не каждый день по телевизору коммунисты транслировали песню со словами: «Мы мирные люди, но наш бронепоезд стоит на запасном пути!» Михаилу хотелось кричать: «Вы что, ослепли? Неужели не видно, что ваш бронепоезд проржавел насквозь, его полностью обгадили залетные голуби, а руководители партии – “наши рулевые” украли и рельсы, и шпалы, и то, что было в вагонах. Да и куда ему нестись – назад к старой России? «Смешные люди, тут одному человеку туда не попасть, а вы толпу собираете. И смех, и грех. Ваш главный машинист-коммунист уже все видит и заранее готовится к прыжку, если уже не сделал в Ново-Огарево».

Михаил понял одно: в этом ужасе политического хаоса и криминального разгула главное – не высовываться. Надо быть незаметным, не отличаться от других, ни во что не вмешиваться и не влезать, прикидываться дурачком и избегать мест, где могут произойти какие-то хоть мало-мальски опасные события. Как бы там ни было, а телевизор смотреть надо. Информация – это более эффективное оружие, чем пистолет или нож.

Михаил сидел в оцепенении. Все услышанное и увиденное, все уже пережитое на кладбище и в кафе сложилось в одну ужасающую картину. Он не воспринимал информацию во всех ее тонкостях и оттенках, он впитывал ее в целом, понимая по сути.

Неожиданно Михаил услышал, как кто-то пытается открыть дверь квартиры ключом. И вновь адреналин захлестнул его организм. Нервная дрожь пробежала по всему телу. Он резко вскочил с кресла, крадучись подошел к телевизору и выключил его. Щелканье дверным замком прекратилось. Спустя какое-то время он подошел к массивной железной двери и посмотрел в глазок. На лестничной клетке стоял молодой человек. Слышимость была великолепной. Незваный гость с раздражением произнес:

– Юлька, зараза, замок поменяла. Один открывается, а второй нет.

Михаилу показалось, что молодой человек был не один.

И вдруг, словно почуяв что-то неладное, гость поднял голову и тоже посмотрел в глазок. Михаилу стало жутко. Он отпрянул в сторону и замер. В дверь позвонили. Михаил стоял ни жив ни мертв. И только теперь он понял, почему дверь не могли открыть. Помимо двух хитроумных замков дверь была оснащена еще и задвижкой, которую он машинально закрыл, когда провожал Лизу. Между тем молодой человек сказал кому-то шепотом неразборчивую фразу. Кто-то так же шепотом сказал: «Хорошо». После чего Михаил отчетливо услышал удаляющиеся звуки шагов. Кто-то спустился по лестнице. Сомнений не было, это была девушка.

– Кто там, откройте дверь или я вызову милицию, – спокойно, но очень громко произнес молодой человек.

Михаил затаил дыхание и не шевелился. Гость позвонил еще несколько раз. Это были долгие, душераздирающие звонки. Безрезультатность его взбесила, и он стал колотить в дверь что есть силы. Вышла соседка. Вероятно, она его узнала. Они поздоровались и стали бурно обсуждать, как надо поступить в данной ситуации. В итоге сошлись на том, что надо вызывать милицию. Наступила пауза.

– Подождите здесь, я сейчас позвоню. Они скоро приедут, – сказала женщина.

– Да ладно, может быть, просто замок заело.

– И все же я на всякий случай вызову милицию.

Но милиция долго не приезжала. Время шло, а ее все не было. Михаил не знал, что ему делать. Он был страшно напуган. Его воображение было заблокировано, и он не мог себе представить ничего хорошего. Он не в силах был отстоять свои права. Их у него просто не было. Нет документов – нет и прав. От одной мысли, что над ним будут безнаказанно издеваться, а в случае малейшего отпора – станут бить, ему становилось плохо. Он так сильно разнервничался, что в какой-то момент неожиданно для себя плавно отодвинул засов и сел на пол неподалеку от двери с одной мыслью: «Будь что будет».