Татьяна Чекасина - День рождения

– Доченька, смелей! Ты прекрасно танцуешь! – Лидия Петровна закачала головой в такт музыке, пояснив Александре: – Специально водила в танцевальный кружок.

Вскоре музыка стала выделывать такие «виражи», что мама Нелечкина не смогла поспеть. А дочка… И дело не в том, что она была низковата для партнёра по танцу… С видом школьницы-отличницы Нелечка вопросительно взглядывала на свою мать, но не поднимала глаз на Андрюшку. Она не попадала в такт и была готова разреветься. Её личико птичье заострилось злобой, будто танец этот причинял ей боль. Танцевали они по-модному, на расстоянии, а потому партнёрша могла прекратить танец самовольно, и удержать её никто не смог. Этого не видела Александра: убегала на кухню. Когда возвратилась, портниха с плачущей дочкой уходили.

– Куда вы? – ловила за рукава Александра, чувствуя, как рушится задуманное.

– Ладно, Саня, – Лидия Петровна нервно распахнула дверь на лестничную клетку. – Да, платье-то я не смогу тебе сшить, много заказов, как-нибудь в другой раз…

Нелечки уже и след простыл, только истеричный топот каблучков вниз по лестнице (туфельки – загляденье). Александра со вздохом защёлкнула замок. Посреди комнаты под гремевшую музыку танцевали Андрей и Альбина. Она, будто цветок распрямилась, вытянулась к внезапно хлынувшему на неё свету.

– Ай, хорошо! Ай, хорошо! – дружно хлопали в ладоши Карим и дети.

Музыка не кончалась… Андрей с Альбой танцевали… И теплом веяло от них, словно прохладным вечером от костра. Так они встретили праздник седьмого ноября. Было ещё застолье, и ещё Андрей с Альбой танцевали, потом они куда-то уходили втроём, а вернулся один Карим. Потом сидели оба (он и она) в кухне допоздна и разговаривали… И Александра сама взяла ребятишек да и увела их к себе, мол, вы как хотите, нам пора спать.

А нынче утром… Нынче утром Александра проснулась на работу и поняла, что жизнь-то её переменилась непредвиденно и молниеносно. В комнате на раздвижном кресле спала, как в кроватке, маленькая Наташка. Чтоб её не разбудить, Александра тихо вышла в коридор. В квартире стояла жара, двери комнат – настежь. В большой комнате на раскладушке чернела голова Карима. На диване спал один, развалясь, мальчик Дениска. А в соседской комнате утренняя сильная луна освещала спящих под простынёй. У шеи Андрея кудрявилась Альбинина голова, и рука её тонкая, но округлая лежала поперёк его могучей груди. Александра вспомнила свои мечты… Теперь она смотрела на советчицу жалобно, будто провинилась. Ковыряя в металле шилом, она бессмысленно поддевала металлические строчки, тут же засовывая их обратно.

– Где была твоя голова, Саня? – качала своей головой осуждающе Маргарита Семёновна.

– Да, да, – соглашалась Александра, – всё как-то случайно вышло…

– Да, нет, Саня, далеко не случайно, – возразила корректор, приступив к выправлению ошибок в неверно свёрстанной Александрой жизни. – Ты сына неправильно воспитала. Помнишь, надеюсь, этого, как его, Лупикова?

– Лупатикова, – покорно поправила Александра, навалившись на верстак, глядя в окно, где шумели воробьи. Тоже дураки, думают: весна, а это просто потепление…

…Лупатиков жил в какой-то удивительной семье. У него были и отец, и мать, и отдельная комната, и магнитофон, и велосипед, чего, кстати, долго не могла купить Александра Андрюшке. Но эти обеспеченные люди забывали поздравлять сына с днём рождения. Они никогда не дарили ему подарков, видимо, считая, – и так всё у мальчика есть. Выдаваемые на школьные завтраки деньги, Димка стал копить на подарок к своему дню рождения, ничего не ел, на физкультуре упал в обморок… Пришлось ей, Александре, устроить день рождения чужого мальчика у себя дома в коммуналке. Они с Андреем подарили ему краски (он довольно хорошо рисовал). Надо было видеть радость этого Лупатикова, когда Александра внесла в комнату большой пирог с вареньем; посредине была выложена подрумянившимся тестом надпись: «Дима: 10 лет»… Ещё был у Андрюшки друг, которого дома били старшие братья, одно время он жил у них. Ещё один тоже квартировал какое-то время: его мать вышла замуж… Так получалось…

– …потому он и привёз тебе узбека. Не удивляйся, парень не виноват, – казнила Маргарита Семёновна. – А соседка?

– Что соседка? – переспросила хмуро Александра.

– Не помнишь, как ты с ней нянчилась? Как Андрея втянула в эту историю? Как за детьми её ходишь, будто за своими внуками?

…Альба в эту комнату переехала с мужем Владом. Он много говорил, так как считал себя сильно образованным. Закончил институт, пока Альба работала на обувной фабрике, сшивая на машине верх к босоножкам. К Владу она относилась с большим терпением, как к младшему. Вскоре он стал её бить (не пьяница, хвалился трезвостью). Сам признавался: бьёт жену без причин, просто, у него, у Влада, такой «особый характер», вспыльчивый. Альба с утра до вечера работала, стирала, мыла, бегала с детьми по поликлиникам. Александра сразу прониклась к Владу презрением и Андрюшке об этом говорила, так как привыкла с сыном быть честной. Но он и сам отлично разобрался в этом «особом» характере, сказав однажды: «Садист этот Влад…» Словом, они (и мать, и сын), невзлюбили соседа, но уважали соседку. Кто знает, может быть, Андрей уже и тогда не только её уважал… Накануне отъезда Андрея в армию разразился обычный скандал. Впервые вмешались. Александра хотела вызвать милицию, но не успела. Сын выдавил дверь соседей и оттащил Влада от жены, которую тот в этот момент пинал ногами. Андрей стал бить Влада так, будто хотел расквитаться за все Альбинины мучения. Хорошо, Александра своими мощными руками вырвала Владика из рук Андрея, отворила ему дверь, чтоб успел Влад ускользнуть. Иначе Андрюшка не в армию бы загремел, а в тюрьму, о которой напомнила недавно Нелечкина мать Лидия Петровна. На призывной пункт провожать пошли все: Александра, ведя за ручку мальчика, и Альбина с дочкой на руках.

Ну а после наступили дни Альбининой безденежности: с выгнанного Влада не получала ни копейки, на время он вообще исчез. Девочка постоянно болела. Александра как-то незаметно стала для этих детей самой настоящей, почти родной бабкой, а для Альбины, можно сказать, «мамой Саней». Так случилось: ближе, родней этой соседки и её детей не было никого и у Александры. Когда они вдвоём говорили об Андрее, теплом светились Альбинины синие глаза. Видимо, ждала его, даже в кино не ходила, и они вечерами смотрели вместе передачи по новому телевизору, подаренному типографией Александре на её недавний юбилей.

– …зачем ты пригрела эту змею… Другая бы комнату сменила, не делала бы такого зла своей благодетельнице!

Александра подняла глаза, тёплые от только что пережитых дум про Альбину. И вдруг её лицо преобразилось, стало свирепым, обнаружилось в нём уже несколько поутихшее бойцовство закалённой коммунальной соседки.