Марина Болдова - Память (Братья)

– Егор, давай все же съездим к отцу, а? Просто посмотришь на него.

– Зачем, Вань?

– Я тоже думал «зачем», когда ехал. А как увидел, понял: есть что – то такое, что означает – одна кровь. У нас с ним одна кровь, Егор. И мы ему, а не кому – то другому, обязаны жизнью. Поедем, да? Егор молча кивнул головой.

Лялька толкнула калитку и остановилась. «Господи, какая красота! Как же можно не верить в Создателя, когда видишь вокруг такое совершенство! Никакие человеческие руки, никакой человеческий мозг не мог бы так гармонично соединить в единое целое природу, животных и человека. А мы старательно все это разрушаем. Деревья под корень, животных – в клетки, а человек сам себя изничтожит! Мудрый небесный отец наказывает нас с терпеливостью родителя, тут же дает шанс одуматься, исправиться, а мы глухи и слепы. Снова и снова – ураганы, землетрясения, наводнения, а мы грабим то, что Он нам дал для радости, убиваем себе подобных, часто оправдываясь Его же именем. «Аллах Акбар!» – и в упор расстреляны представители дипкорпуса: они – «неверные». «С нами Бог!» – и снаряды падают на арабских стариков, женщин и детей. Во имя чего? Если бы мои дети так ненавидели друг друга, я бы не смогла жить. Кощунственно звучит, но мне жаль нашего небесного Отца», – Лялька аккуратно прикрыла калитку. Она приехала на дачу в Лесинки первой, отправив мужа на машине в деревенскую пекарню за хлебом. Сама же пешком прошлась по лесной просеке вдоль дороги. Пока еще было прохладно, но к середине дня обещали двадцать пять градусов тепла.

Лялька зябко поежилась. «Похоже, моя сестрица еще не приехала», – подумала она, глядя на висячий замок на двери дома. Лялька села на влажную от росы лавку и закрыла глаза. «Как же так получилось, что я запуталась? Хотела, чтобы все стало на свои места, а получилось наоборот. Я теперь – вершина пресловутого любовного треугольника. А треугольник – фигура неустойчивая! Уедет Березин, останется Сашка. А не уедет Березин – придется выбирать. На двух стульях я не усижу. Собственно, выбор я сделала. Но Березин с ним не согласен. Я – то знаю, что моя судьба – не он. Но как убедить его в это поверить?» – шум мотора прервал ее невеселые мысли. Подъехали сразу две машины.

– Ух, ты! Она уже здесь! Где мужа посеяла? – Галина быстро чмокнула Ляльку в щеку.

– За хлебом уехал.

– Молодец, кто б еще догадался? Егор, неси пакеты к столу под дерево. Там прохладно.

Беркутов, помахав рукой Ляльке, уже доставал еду из багажника.

– Хорошо выглядит, свеженький такой, – не удержалась от язвительного тона Лялька.

– Что, он – поросенок перед забоем? – обиделась за него Галина.

– Дурочка, я ж любя. Не обижайся! Давай – ка посчитаем, сколько народу соберется?

– Чего считать – то? Как и два года назад на последнем сборище. Только минус наша с тобой биологическая матушка и дядюшка Ренке. Зато плюс Беркутов и «сюрприз» Макса Эйтеля. Да! Совсем забыла. И его жена. Кстати, он так и не раскололся, кого везет к нам в качестве сюрприза?

– Не – а. Упомянул вскользь про четыре билета на самолет. Все.

– Хорошо. Он, Эльза, Никита, а четвертый?

– Неизвестно.

Лялька и Галина зашли в дом. Лялька обвела глазами кухню.

– Так и крахмалишь скатерти, как тетя Валя?

– И отбеливаю. А в сундуке с простынями лежат еще мешочки с засушенной ею душицей. Самовар начищает Никита. А иногда он надевает куртку Юрки и со спины…

– Ну, хватит, Галочка, – Лялька подошла к сестре и обняла ее за плечи, – Мне самой не хватает тети Вали. Мы с тобой сиротами остались при живой– то матери. Кстати, звонила на днях. Ни одного вопроса про детей, внуков. Хотя бы дежурного: как дела? Галь, смотри, Беркутов уже тебя потерял, озирается по сторонам.

Лялька высунулась в окно и помахала рукой.

– Иди сюда, Егор. Поможешь с посудой, – она вышла на веранду.

Ее муж, держа в руках пакеты с хлебом, шел ей навстречу.

– Саш, положи булки в корзину. Позже порежем. Давай кастрюли с мясом сюда, в холодок, – она показала рукой на широкую лавку.

Соколов послушно отнес будущий шашлык под дерево.

– Я на повороте обогнал микроавтобус. Похоже, в нем едут все остальные.

– Кого ты имеешь в виду? Наши с тобой детки приехали уже. Думаешь, там Макс с компанией?

– Смотри сама, – Сашка показал на ГАЗель.

Первым со ступеньки спрыгнул Леон.

– Здоров будешь, родственник! Что ж ты один? Обещал с девушкой, – не удержался от язвительного тона Соколов, но тут же осекся: Леон помогал выйти из автобуса молодой женщине в пышной юбке. Длинные темные волосы ее свободно падали на плечи, чуть прикрытые завязанным по-цыгански ярким платком.

– Знакомьтесь – Ляна.

– Здравствуйте, – поздоровалась женщина, открыто улыбаясь Соколову.

– Хороша! – шепнул тот Леону.

– Да и я еще не плох! – подмигнул в ответ Лялькин брат.

– Пойдемте-ка знакомиться, Ляна, с хозяйкой «поместья», – Соколов слегка отодвинул того в сторону.

– Без тебя обойдемся, – не дал увести от него любимую женщину Леон, – Иди, друга встречай.

Соколов нехотя выпустил из цепких пальцев локоток красавицы цыганки и повернулся к Березину.

– Доктор у нас, как всегда один. Хоть бы медсестричку какую для компании прихватил, – протянул Соколов разочарованно.

Березин просто махнул рукой, направляясь сразу к дому. Опережая его, к крыльцу уж подбегал Никита.

– Мам, я приехал, – Никита легко подхватил Галину и закружил.

– Спусти мать на землю, верзила, – Маринка ощутимо стукнула брата по спине, – Иди сюда. Познакомься – мамин друг Егор Иванович. И мой спаситель.

Никита без улыбки посмотрел на Беркутова. Молча пожал протянутую руку. «Вот это в чьих тапках я кайфовал у них в гостях», – вспомнил Егор о своем первом визите к Головановым, – «Да, сынок мне достался в старости! Большой такой сынок!»

Галина с насмешкой смотрела на Беркутова. «Что, не ожидал? Да, ножка у нас сорок четвертого размера. Да и росточком Бог не обидел» – с гордостью подумала она о сыне. Ей до сих пор ничего не было известно, что там произошло в Италии. Конечно, ничего серьезного, она была уверена. С ее сыном и не могло ничего случиться, это точно. Это было бы уже слишком. И раненый Беркутов, и беда Маришки, да и еще и он. Но сердце как – то неуспокоенно ныло. «Ладно, потом разговоры. Все равно все расскажут», – решила она.

– О, елки, Эйтель! Ты что, в год по десятку кило наращиваешь? – то ли возмутился, то ли восхитился Соколов, глядя, как покачнулся микроавтобус, когда из него вылезал его друг.

– Макс, действительно, ты уж как – то уж слишком раздобрел! – подошедшая встречать гостей Лялька похлопала его по животу.

– Это я виновата, – только сейчас все разглядели за массивной фигурой Макса миниатюрную рыжеволосую женщину.