Марина Болдова - Крест

– У Галины есть дочь. Следовательно, был и муж. Ну, гражданский или законный, не важно. Она могла ему рассказать обо всем? Влюбленные женщины склонны идеализировать своих мужиков.

– Но его же нет в живых!

– Кто сказал? Ваш Борин сказал только, что тот пропал без вести. Как пропал, так и нашелся!

– Через двадцать лет? И где он был все эти двадцать лет?

– Да какая разница? Главное, почему он скрывался?

– Я понял. Он же был шофером у Крестовского. Как-то я спросил у Галины, куда делся отец ее дочери. Галина обмолвилась, что он полез куда не надо, поэтому и пришлось ему уехать. Я думаю, он, узнав от Галины массу интересных вещей про мать Крестовского, попытался эту информацию продать тому же Крестовскому. И что, как вы думаете, он с ним сделал? Правильно, убрал.

– А если нет? Если выжил? А сейчас объявился? С одной целью – отомстить.

– А Мишку на кладбище тоже он по голове стукнул?

– Он. Он мог знать про тайник. Но мог не знать, что он пуст. А, когда убедился, уехал. Больше ему тут делать было нечего. Нужно, чтобы Борин навел о нем справки. Он должен быть уже в городе. Где-то возле Крестовского. Его цель – он.

– Вообще, похоже на правду, – задумчиво протянул Махотин. Записку мне прислала Галина. А он узнал об этом.

– Как?

– Да она сама и сказала. Он ведь наверняка к ней сунулся. А потом понял, что она может спутать все его планы, и убрал ее. Анна, дай мне, пожалуйста, телефон. Он в кармане куртки. Спасибо. Леня? Да, я уже на месте. Встреча с женой прошла на высшем уровне. Поговорили….Леня, тут Семен Лукич версию выдвинул. Интересную. Про мужа Ветровой. Уже работаете? Видели его около дома матери? Где? В офисе Крестовского. Все ясно. Пока. Держи нас в курсе, – Махотин отключился, – Лукич! Все, как ты сказал. Он жив, Сергей Котов. Его узнала соседка матери. Он вырос у нее на глазах. Подойти к нему побоялась, а ошла и рассказала об этой встрече в милиции. Перестраховалась, так сказать. Вот какие у нас бдительные граждане! Час назад он вошел в офис Крестовского.

– Ну, лады. Я все, умываю руки. Вы тут празднуйте дальше, а, все – таки, за что пьете-то?

– За любовь. И не только платоническую, – прошептал ему на ухо Вишняков, покосившись на Анну.

– А! Ну – ну! Присоединяюсь!

Анна, услышав таки ответ Вишнякова, покраснела и показала кулак. Но потом вдруг и сама рассмеялась. Что взять с этих лапотников! Куда им до возвышенного! Самцы, одно слово!

– Послушайте, Евгений Миронович, вы про свою мать много знаете? Ну, рассказывала она вам о своей семье, о сестрах, братьях? – чисто выбритый Котов в новом костюме Крестовского сидел в кресле и пил чай.

– Нет. Насколько мне известно, у нее никого не было.

– А вы всегда в Самаре жили, с самого рождения?

– Да, кажется. К чему все эти вопросы, Котов?

– Так, интересно…

– Интересно за углом налево. Кстати, может, скажешь, где бумажки-то? И какие бумажки? Убедился вроде, что я тебя кидать не собираюсь.

– Да я и не сомневался. Почему не сказать, скажу. По Водников, дом восемьдесят два. На первом этаже, уж извините, не знаю номер квартиры, в печке. Идите, берите!

– Ты что, издеваешься? Кто там живет?

– А никто. Дом полуразрушенный. Единственный обитатель в нем – я. Пролезете в окно, я там железный лист отогнул, сразу в печку упретесь. Все просто.

– Блин, Котов! Почему у меня ощущение, что ты меня сделал?

– Потому, что так оно и есть, Евгений Миронович. И вы это скоро сами поймете.

Крестовский набрал номер на местном телефоне. Через минуту в комнату вошел охранник. Крестовский что-то ему сказал, и тот ушел.

– Вы тетрадки-то дочитайте на досуге. Вот хоть сейчас. А я пойду, подремлю немного, – Котов махнул рукой в сторону комнаты отдыха.

Крестовский молча отодвинул рабочие документы и открыл тетрадку. Он читал, и страх все сильнее сжимал его душу. Страх, что не успеет дочитать до конца. Откуда появилось это ощущение близкого конца, он пока не понял. И продолжал читать, жадно проглатывая одну страницу за другой.

«…Я стояла и смотрела на ее окна. Любава, точно почувствовав мое присутствие, вышла на крыльцо. На руках у нее был ребенок…». Мать точно была там! И она была знакома с Любавой. Но как?!!! Крестовский перевернул страницу. Терпения читать все подряд не было. Он решил, что для начала бегло просмотрит весь текст.

«…Я-то знала, кто поджег дом. Но сказать Надежде, что это было сделано по приказу моего сына, я не могла. Я даже не могла ей сказать, что у меня есть сын!..»

Крестовский понял, что его мать всю жизнь от него что-то скрывала. Что-то о своем прошлом. Он заглянул на следующую страницу.

«…Пробовала я с Анфисой серьезно поговорить. О том, чтобы берегла сына. На роду у нас проклятье такое, по маминой линии. Я давно поняла. Мальчики все умирают. У бабушки двое, у мамы – близнецы, теперь Анфиса сына родила. Но Анфиска меня словно не слышала. Тогда я решила, что сама уберегу Сашеньку…» Какая-то Анфиса, Сашенька! Нет, нужно читать все, последовательно. В дверь постучали.

– Входи. Давай сюда.

Охранник протянул Крестовскому сверток в прозрачном пакете. Крестовский кивком отпустил парня и, достав содержимое, развернул газету. На стол выпало свидетельство о рождении и несколько конвертов. Конверты были копией тех двух, которые пришли ему и Махотину. Он раскрыл книжечку. «Челышев Александр Миронович. 11 июля 1940 года. Село Рождественка.» – прочитал он. «Надо же, кто-то родился в один день со мной. И тоже Миронович. Брат родной, что ли? Близнец? И что из этого? Только, что у меня родня есть? В чем соль-то?» – он разозлился.

– Котов, мать твою! Иди сюда!

– Что, прочитали, Евгений Миронович?

– Ты мне что подсунул, а? Ты за это с меня денег срубить захотел? Ну и хрена мне сведения о какой-то там родне?

– Все понятно. Тетрадочки вы не прочли. Иначе бы не разорялись здесь, как портовый грузчик. Ваше это свидетельство о рождении, Александр Миронович. Настоящее.

– Какого черта?!.. Ты спятил, Котов? – он с сомнением покосился на Котова.

– Вера Александровна не ваша мать. Вы сын Челышевых. Мирона и Анфисы. Вера Александровна вас выкрала у родителей и увезла в город. Дала свою фамилию. Сменила вам имя. А вот отчество и дату рождения оставила прежними.

– Но как? И зачем?

– Как? Очень просто. Все дело в цене, не так ли? Продажные клерки были во все времена. А зачем? Прочитайте все с начала до конца, вы все поймете, – Котов вдруг замер и уставился неподвижным взглядом на дверь. Крестовский посмотрел налево. В дверях стояла Лариса, наведя дуло пистолета прямо на него.

– Твою мать, твою мать, – громко ругался Кучеренко, стоя на коленях около тела дочери Крестовского. Он опоздал. Он сегодня уже дважды опоздал. Таких проколов с ним не случалось никогда. Он впервые не знал, что делать. Ментов вызвать? Какие, блин, менты! Он еще раз приложил палец к шейной артерии Лизы, хотя и так было ясно, что она мертва. Эта сука убила ее. То, что это сделала Лариса, он не сомневался ни на минуту.