Марина Болдова - Курсистки

– Кто ваш отец?

– Врач – кардиолог. Когда они встретились с моей мамой, он работал в кардиоцентре. А мама ухаживала за выздоравливающей после инфаркта бабушкой. У них было всего одно свидание, а в результате родилась я. Расстались они по нелепости, не поняв друг друга. Сейчас они вместе, в Германии, папа заведует кардиологическим отделением в клинике своего друга.

– Вы говорите, что встретились с отцом, только когда вам исполнилось пятнадцать…

– Да. Я тяжело болела и лежала в больнице. Мама ухаживала за мной, травмы были тяжелые, врачи почти не давали надежды, что я буду ходить. Мой лечащий врач и мой отец были друзьями. Как – то в разговоре он рассказал моему отцу обо мне, что, мол, есть девочка, нужны операции, мама учитель. Отец, не зная, что речь идет о его дочери, да он и вообще не знал, что у него есть ребенок, перечислил деньги на лечение. Мама, узнав имя того, кто помогает мне, решила, что отцу каким – то образом стало известно, что я его дочь, вот поэтому он и помогает. Она позвонила ему, чтобы поблагодарить, они встретились. Отец признал меня сразу и безоговорочно. Кстати, я очень на него похожа. Встретились и обе мои бабушки Агнесса Бауман и Кира Ларцева. Вы можете себе представить, какая это была встреча!

И, хотя я провела в инвалидной коляске девять лет своей жизни, я очень счастливый человек. Мама с папой вместе, они живут сейчас в Германии. Последняя моя операция там была удачной, и я могу ходить. У меня любимая работа: бабушка Агнесса передала мне свое детище – Школу…»

Галина выключила диктофон.

– Там дальше все о школе, как ее открывала Агнесса Бауман, первые воспитанницы, где они сейчас. Удивительно, но многие, как и Софья Риттер и Вика Шляхтина, охотно идут на контакт. Это – учитывая то, из – за чего они попали в Школу. Похоже, Агнесса Лазаревна научила их не бояться своего прошлого, а осознавать его. Чтобы никогда не повторить.

– Подожди, Галя, – Борин посмотрел на Галину, – Но, ведь Анна ни словом ни обмолвилась, как и почему она оказалась в больнице.

– Ну, знаешь, Борин! Это не наше дело. Это ее право, ее боль. Почему она мне должна об этом говорить?

– Она упоминала о своей связи с Софьей Риттер?

– Какой связи? Она вообще никаких имен не называла. Она говорила о воспитанницах вообще, кем были, кем стали.

– А откуда же ты узнала о Риттер, Шляхтиной и других?

– Это не я. Это – Роговцев. Про Софью ему рассказал и, кстати, с ее согласия, ее муж, Гурский. Роговцев был у них дома. Там же подключилась к разговору бывшая в тот момент у Гурских в гостях Вика Шляхтина. Это было их желание, Софьи и Вики, чтобы о Школе узнали многие. Они обе считают, что Агнесса дала им шанс выжить.

– Тем более странно, что Ларцева ничего не сказала о том, что ее связывает с Риттер.

– Ты о чем, Борин?

– Я о том, что Анна стала инвалидом не без помощи Софьи. Это она с подругами избила девочку так, что та оказалась в больнице. Как вы думаете, какое отношение может быть у Ларцевой к Софье? Правильно, она должна ненавидеть ее, сломавшую ей жизнь.

– Леня, ты считаешь, что это Анна похитила мальчика, так? – догадалась Даша.

– Ерунда, Борин! Она добрейшей души человек! Ты просто ее не видел! – Галина возмущенно махнула рукой.

– Не видел. Но, теперь придется познакомиться. Кстати, то, что Анна мстит ей, Софья поняла практически сразу. А Анну Ларцеву мы разыскиваем.

Борин посмотрел на часы, но, несмотря на поздний час, набрал номер домашнего телефона Гурских.

– Софья? Извините за поздний звонок. Мы нашли Анну Ларцеву. Она теперь Герасимова. Как уже знаете? Да, она сейчас директор Школы Бауман. Ах, вот что! Фотография. Да, конечно, Софья. Я выезжаю в школу. Я нахожусь почти рядом с ней, в дачном поселке Лесинки, – Борин отключился.

– Борин, вы что, ее арестуете? – возмущенно произнесла Галина.

– Галя, ты жена следователя, пишешь детективы, а не знаешь, что арестовать без ордера я не могу никого. Мы просто задержим Анну Ларцеву – Герасимову для беседы.

– И сломаете человеку жизнь, не разобравшись, – проворчала Галина уже в спину уходящему Борину.

У нее днем никогда не хватало времени на то, чтобы просто посидеть в кресле и подумать. Она, молодая двадцатипятилетняя женщина не справлялась с тем, что делала Агнесса Бауман, когда ей было уже за восемьдесят. «Откуда она брала силы на такую работу? Когда она успевала встречаться с родителями будущих воспитанниц, составлять программы девочкам, разговаривать с ними, следить за документами и счетами?» – перечисляла она мысленно свалившиеся на нее после смерти бабушки обязанности.

…Она помнила тот разговор до мельчайших подробностей. Агнесса, как сразу догадалась Анна, въехав на своей коляске к ней в комнату, держалась из последних сил. Но – не лежала в постели, а встретила ее, сидя в кресле за рабочим столом. Анна почему – то все время разговора смотрела на бабушкины руки, дрожь в которых та пыталась безуспешно скрыть.

– Анна, ты все же должна принять мое предложение, – сказала она, продолжая начатый много месяцев назад разговор, – Я знаю, чего ты боишься. Ты боишься ответственности.

– Да, бабушка, боюсь. Как ты не понимаешь, я не могу держать все в Школе под контролем, находясь в инвалидном кресле!

– Тоже мне, нашла причину! Ты же не умственный инвалид! И вообще, каждая последующая операция, которую планирует твой отец, может быть той, после которой ты встанешь. И, давай не будем сваливать все на твою немощь! В конце концов, я сейчас не сильнее тебя. Даже, – она весело хохотнула, – Местами и вовсе слаба. Но, слава Богу, недоумием не страдаю, в маразм не впала. К тому же, ты не одна. Гордей поможет, Бэлла Васильевна, Ада.

– У них своих дел полно. Бабуль, я просто боюсь развалить то, что ты построила. Ты пойми, ты – необычный человек. А я…

– А ты – моя и Кирина внучка! – отрезала Агнесса и более мягко добавила, – Я же не одна принимала это решение, Аннушка. Мы с Ядвигой работали вместе. Ты справишься, не Боги горшки обжигают. Справишься, хотя тебя ждут еще испытания в жизни.

– Еще? – почти шепотом спросила она.

– Ты справишься! – уже твердо, словно внушая, сказала Агнесса и прикрыла глаза…

Вот она и пытается справиться. А испытания? Уже то, что она не могла так долго ходить, уже испытание.

Анна набрала внутренний номер Гордея Прохорова, надеясь, что-то еще не ушел домой. «Чтобы я делала без него?» – подумала она в который раз, вспомнив как великан таскал ее на руках от машины до комнаты в первое время, пока не освоила свой «транспорт», как она, шутя, называла инвалидную коляску.

– Гордей Васильевич, пожалуйста, зайдите ко мне, – опираясь на палку, она подошла к окну и через некоторое время увидела, как тот выходит из домика охраны.