Сергей Трищенко - ЯТ

Особенно запомнилась стальная пещера, вход в которую был оформлен в виде огромного игольного ушка. По сотенам – стенам, с о тящимся в виде пчелиных жилищ – и потолку пещеры, словно сочась из стен и потолка, плясали языки пламени. Кажется, ламбаду.

Далее следовали анфилады краснобархатных и златомебельных комнат, слоновокостные а льковы, парадные подъезды, перемежающиеся слабо и сильно освещёнными коммунальными коридорами с ободранными обоями, заставленными поломанной мебелью, старыми велосипедами и ночными горшками, которые давно пришла пора опорожнить. И снова анфилады и опять коридоры.

Но вот мы вышли на открытое пространство почти такого же города, который не так давно покинули, через обычную дверь в обычной стене.

Уж не замкнули ли мы где-то кольцо, и не повернул ли Гид на ту самую Ярмарку, с которой мы ушли?

Те же дома, те же деревья, та же улица – дорога города. И по улице в открытом трейлере, в клетке на платформе, везли гиену удивительного огненного цвета.

– В зоопарк повезли? – удивлённо спросил Том, провожая её взглядом.

– Да. Или в золопарк. Или в словопарк, – напряжённо ответил Гид. Виделось, что он чувствует себя цепкованно. Наверное, так себя чувствовали мы в первое время – на первой Ярмарке. Состояние Гида сильно отличалось от привычного – и это говорило о том, что мы находимся не на прежней, а на другой Ярмарке.

И мы почувствовали себя не очень уютно, когда увидели бродячих прожигателей жизни с выхлестывающими в неожиданных местах языками пламени.

– Неужели тут и жизнь продаётся? – испуганно спросил Том.

– Тут всё продаётся, – спокойно ответил Гид. Он, казалось, сумел овладеть собой, хотя бы ненадолго.

На противоположной стороне улицы мы увидели магазин «Схемы».

– Это они? – спросил Том.

Гид наклонил голову.

– Может, зайдём? – предложил Том.

– Вы и так всё знаете о них, – возразил Гид, – и потом: тут продаётся не такое зрелищное, как у нас. Чтобы увидеть правильно, необходимо особое зрение. Абстракцию труднее представить, чем понятие, а понять её намного сложнее. Давайте просто походим и посмотрим.

– Что ходить просто так, – скривился Том, – надо заходить и смотреть, искать.

Гид решил его урезонить, пустив в ход неотразимый аргумент:

– Здесь есть магазин, где непосредственно продаются СЖ…

– Где? Пойдём!

– Я точно не помню…

– Спросим!

– Здесь это не принято…

– Хорошо, – согласился, сдаваясь, Том, – будем ходить и смотреть…

И мы пошли и посмотрели.

Обычная улица, привычные многоэтажные дома. И магазины на первых этажах. Обычные магазины с зеркальными витринами, гирляндами… реклам… но огней пока не горело.

Зато вывески над магазинами висели необычные:

«Свет и тьма», «Пространства», «Теории», «Концепции», «Заблуждения», «Парадигмы», «Миры», «Антимиры», «Цивилизации», «Системы».

К последнему Том решил прицепиться:

– Какие системы имеются в виду?

– Самые различные. Системы счисления, например: десятичная, шестидесятиричная, двоичная…

– Всего-то?

– Они лежат в основе целых цивилизаций!

– А ещё?

– Нервная система, система кровообращения…

– Это что, одна на всех?!

Гид поколебался малость, потом кивнул:

– Все люди устроены одинаково, по единому образцу. А образец – здесь.

– Ещё какие?

– Административно-командная, бюрократическая, система провокаций, система ниппель…

– И это всё продаётся? – изумился Том.

– Да. Конечно, и здесь возможно жульничество, но уже по-крупному. Впрочем, и мелочи хватает, – он указал на старушку, у магазина «Пространства» продававшую прострацию.

– Купила прямо здесь, – она кивала подбородком на магазин, – а размер не тот. Потому и продаю.

Мы полюбопытствовали. Заглянули и увидели целое пустое белое пространство, в котором ничего-ничего не было.

– А между тем, как вы сами понимаете, пространство и прострация – абсолютно разные вещи, – заметил Гид.

– А миры? Это что, другие планетные системы?

– Нет, не только и не столько, хотя и они тоже. Ещё, например, военный мир, церковный мир, гражданский мир, вымышленный мир, виртуальный мир, реальный…

Гид осёкся, но споро спохватился и продолжил:

– В общем, миры разные. Каждый человек вмещает в себя целый мир. И этот мир – его мир… и в то же время он сам. Каждый живёт в своём мире, например, церковном. Это мир, заполненный монастырями, молитвами, иконами…

К счастью для Тома, он ухватился за другое:

– А военный мир и карьера – разве не то же самое? Там – карьера, а тут – мир…

– Не совсем так, – но Гид был удивлён Томовой догадливостью, – карьера чисто внешнее, а мир – глубоко внутреннее.

– Мировоззрение?

– Не только. Это жизнь… – и Гид опять замолчал.

– Не верю! – выпалил Том, подражая Станиславскому. – Ты специально отговариваешь, а на самом деле там ничего особенного нет. Давайте зайдём и посмотрим, какие миры продаются.

Гид печально посмотрело на Тома. Гид опять изменился! Но лишь на мгновение.

– Хорошо, – тихо сказал он, – зайдём. Но я прошу: только смотреть! Ничего не просить показать поближе, тем более потрогать. Смотреть осторожно-осторожно. И – ничего не говорите. Я не знаю, как это повлияет на вас, и как вы повлияете на них.

– Как я могу повлиять на целый Мир? – удивился Том.

– Вам нельзя заходить туда!.. с такими мыслями. Вспомните, как было после Госпиталя… в л е ске. Или в леск е ?

– Я буду молчать! – взмолился Том.

– В случае чего я закрою ему рот, – предупредил я.

– Здесь, у входа… – Гид покачал головой, как бы вспоминая. – Хорошо, идёмте.

Мы вошли внутрь. Прямо перед нами в обе стороны магазинного пространства тремя рядами протянуллись стеллажи, уставленные пульсирующими звёздчатыми шарами, пропитанными прозрачной дымкой, искажающей иглышки лучиков, перемещающих световые россыпи по поверхностям шаров. Туманной пылью мерцали мельчайшие спиралечки галактик.

– Сфероиды, – предупредил Гид наши вопросы. Но я знал и так, а Том молчал, как и пообещал. – Вернее, четырёхмерные сверхсфероиды.

– Звёздные миры? – уточнил я.

– Эти – да, но…

– Выйдем, – предложил я, – достаточно. Он понял.

Том кивнул. Такое не могло не впечатлить.

Выйдя из магазина «Миры», мы остановились. Я поднял голову вверх, как будто мог вновь увидеть их воочию, но уже на звёздном небе. А ведь где-то они есть – может, не эти, но такие же. И в одном из них находимся мы. Сейчас? Где мы находимся сейчас?

Ещё не темнело и над нами не расстилалось привычного звёздного неба, оно безоблачно голубело. Лишь Луна в три четверти бледнела над горизонтом, причём так, что Восточного моря не было видно совсем, виднелись лишь Море Мечты и Море Москвы, да кратеры «Гагарин» и «Циолковский». Но вообще-то я плохо знаю карту оборотной стороны Луны, так что в кратерах мог и ошибиться.