Сергей Трищенко - ЯТ

Но, подойдя поближе, мы увидели, что он принял желаемое за действительное: магазин назывался «Жизненная сила».

– В общем, это почти одно и то же, – произнёс Гид, – СЖ входит в ЖС. ЖС может существовать сама по себе. СЖ является её составной частью, осознаваемой.

Том, хотя и был сильно разочарован, всё же возразил:

– По моему ощущению, СЖ не заключается в чём-то, он является самим собой, а это, согласитесь, совсем другое дело.

– Смотря что рассматривать… – начал Гид и осёкся: нам навстречу шли два Сборщика. В униформе, с мешками, как полагается. До нас донеслись обрывки профессионального разговора:

– Чужая душа – потёмки. Как бы не заблудиться…

– Фонарик возьми… – предложил второй.

– Стойте! – закричал Том.

Сборщики остановились.

– Кто из вас забрал мой смыысл жизни! – звенящим от напряжения голосом и чуть не подвывая, спросил Том.

Сборщики недоуменно посмотрели друг на друга, потом на Тома.

– Я вас не помню, – сказал один.

– И я не помню, – сказал второй.

– Мы вас не обслуживали, – заявили они хором.

Том растерялся.

– А есть другие Сборщики? – спросил он.

– О-о-о! – протянул первый. – Тьмы, и тьмы, и тьмы…

– Как же найти нужного?

– А нужен ли он вам? – спросил второй.

– Мы собираем, что пропало, – сказал первый Сборщик, – значит, он у вас никуда не годился.

– И не гадился, – добавил второй, – сейчас пошла мода на гадов, тогда бы мы взяли.

– Что же мне делать? – Том выглядел так, что на него было ждалко смотреть: ожидалось что-нибудь нехорошее. Лучше не смотреть вовсе.

– Попробуйте пройти… туда, – показал Сборщик назад и вбок, – возможно, там вы встретите то, что нужно…

Том устремился в указанном направлении, увлекая нас за собой. Да мы и сами бы пошли за ним.

И…

Наконец-то…

Здесь…

На другой Ярмарке…

Мы нашли…

Место, где продавали именно СЖ – и не из-под полы, как мы всегда думали, а вполне открыто, не таясь и не опасаясь никого: ни стражей правопорядка, которые, правда, следили только за правопорядком и не обращали внимания на то, что творится вокруг него, а вокруг него даже трава не росла; ни общественного мнения, которое еле ноги таскало и которого едва хватало на то, чтобы осудить мальчика, показывающего язык бабушке.

Смыслы жизни продавались во вполне респектабельном магазине – большом, если не сказать: огромном, – шикарно оформленном снаружи, превосходно интерьированном внутри – словом, выполненном по последним словам торговой науки и техники.

Глаза у Тома разбежались – я увидел один в одном конце зала, а другой – в другом… нет, даже не так: я увидел один – в другом конце зала, а другой – в первом, то есть в одном… Они так бродили по залу, что уследить за ними, где какой, было чрезвычайно трудно.

Том высматривал свой СЖ, я смотрел за всеми, знакомился с общей ситуацией. Ситуация никуда не годилась. Все СЖ, хотя и отличались по внешнему виду, цвету и запаху, лично мне казались скроенными если не на одну колодку, то уж по одному лекалу наверняка.

Хорошо, что магазин был солидный: СЖ не валялись в одной куче, а строго классифицировались – чтобы каждый мог подойти и выбрать из того, что ближе лежит к душе.

Какие же мы увидели СЖ, в чём они заключались?

Один находился в карьере – большом карьере железорудного месторождения, а может, близко связанным с железом. Другой карьер, чуть поодаль, был медным, третий – бедным, четвёртый – богатым.

Второй СЖ охватывал огромную перспективу, заключал в себя множество разных стран, в том числе иностран.

Третий, заваленный с разных сторон книгами, дисками, дискетами, уставленный компьютерами и прочими базами данных, еле виднелся из-под них, переполненный различной информацией.

Четвёртый распахивался в разные стороны, словно Открытие в чистом виде.

Поодаль на прилавке стояла маленькая статуэточка: под деревом у дома сидел ребёнок и читал книгу.

Встретились нам и булькающие СЖ, и вкусно пахнущие, и пахнущие не очень вкусно. И такие, на которые и смотреть было непринятно. И, однако, их тоже для кого-то делали, кто-то их покупадл – значит, кому-то они нравились?

Здесь продавался – последним писком гвоздя сезона, который выдирают из реальности существования – здравый смысл жизни.

Но Томова СЖ мы не нашли и здесь.

Либо его разобрали на составные части, перемешали с другими, включили в разные искусственные подделки… либо продали какому-нибудь коллекционеру или остронуждающемуся. Хотя… остронуждающиеся не смогут купить – откуда они возьмут деньги? Либо… Вариантов намысливалось множество, но присутствовал ли среди них хоть один правильный?

Мы вышли из магазина в очередном молчании. Впрочем, недолгом. Тому хотелось что-то узнать.

– А цивилизации? – робко спросил он. – Какие они?

– Разные, – только и ответил Гид.

– И… и инопланетные? – замирая, потянулся Том к Гиду.

– Да.

– Вот бы посмотреть…

– Зачем? – жёстко спросил Гид. – Из простого любопытства?

Том сник.

Вечерело. Солнце скрылось – сначала за тучи, а потом за дома. Но мы пришли сюда во второй половине дня, так что удивляться не приходилось.

Удивительней казалось другое: с самого утра у нас маковой росинки во рту не появлялось, а есть не хотелось. Видимо, вследствие нервного возбуждения. Или по другой причине.

Из раскрытого окна донёсся диалог, обычный семейный диалог:

– Становится темно… Включи свет.

– Какой свет?

– Какой, какой… Тот свет.

Никто из нас ничего не говорил, но чувствовалось, что Том хочет высказаться. Он только не знал, с чего начать. И поэтому начал… с финала:

– Как мы попадём домой? – спросил Том. – Нам же ещё возвращаться, а уже так поздно… Зря мы пришли сюда! – вырвалось у него.

– Нам всё равно пришлось бы идти сюда, – произнёс Гид.

– Почему? – спросил Том. – А-а, нельзя возвращаться по тому же пути?…

– Не только. От нас нет пути сразу к вам – только отсюда, через другую Ярмарку.

– А как же… – Том посмотрел на меня.

– Раньше можно было, – продолжал Гид, – теперь – нет. Всё меняется.

– Два раза нету броду в одну и ту же воду… – пробормотал я. А что ещё оставалось делать? Только бормотать.

Мы прошли ещё немного, вдыхая ароматы вечнолетнего вечернего парка.

И вдруг Том, напряжённо размышлявший над чем-то внутри себя, остановился.

– Я понял, что такое смысл жизни! Это – сама жизнь!

Мне захотелось уточнить, и я спросил:

– А как же у тебя могли украсть… жизнь?..

Вмешался Гид:

– У него украли не смысл жизни, а ощущение смысла жизни. Всё это настолько тонкие нюансы, что поначалу трудно почувствовать разницу… я сам немного сбился, не понял, а потом… не захотел нарушать вашу компанию, и вообще… – он покраснел.