Петя Шнякин - Записки из сабвея, или Главный Человек моей жизни

– Какая справка?

– Да для мусоров. Чтоб не доёкивались со своим тунеядством. У меня профессор один знакомый, ну, клиент мой, каждый семестр справки делает, что я студентка института культуры.

– И что теперь?

– Позвоню, ещё нарисует…

Я взглянул на Стеллу. Какая же обалденная женщина! Мне не хотелось думать ни о профессоре, ни об этом «гаде», из-за которого она вчера напилась… Я опять повалил её на диван…

– Стелла, а тебе сколько лет?

– Двадцать девять.

– А что ты потом будешь делать?

– Не знаю.

Мне стало очень жалко её. Но жалость эта была необычной. Раньше на Руси говорили: жалкий ты мой, то есть любимый…

– Стел, давай я женюсь на тебе? У меня денег немного, но я пить брошу, пахать на работе начну. Проживём.

– А ты что, холостой?

– Женатый. И сын есть. Я ему помогать буду.

– Петь, спать пора. Хороший ты… засыпай.

Проснулся в три дня. Денег ноль.

– Стел! У тебя телефон подключен?

– Да… – прошептала она сквозь сон.

Я стал набирать номер друга. Может, ещё на службе?

– Ген, здорово! У тебя денег от вчерашнего не осталось? Нет? Займи где-нибудь. Я завтра точно в Волоколамск еду, мне на билет рубля три надо. И водки купи похмелиться.

– И шампанского, жених! Цветов от тебя точно не дождёшься! – Стелла проснулась и, вытащив из наволочки медведя, махала мне его лапой.

– Гена, ты помнишь, куда ехать?.. Ага. На Арбат… Как не дадут? У вас там больных, что ли, нет? Отдам лекарствами без переплаты. Да, и шампанского купи.

– Полусладкого, – добавила Стелла.

– Ген, полусладкое возьми. Короче, ждём.

Стелла прибралась в комнате. Сходила на кухню. Принесла уже нарезанный сервелат, буженину, коробку конфет. По дому ходила в том же пеньюаре, прозрачном и очень сексуальном.

Генка через час примчался. Всё принёс. И ещё три бутылки «Жигулёвского». Сразу к Стелле:

– Вот, как просила, полусладкое. Классно выглядишь, а ночь-то, поди, не спали. – И как-то нехорошо засмеялся.

Выпили шампанского. Потом водки. О наших планах со Стелкой – ни-ни… Мы на диване сидим, а он на стуле. Говорили обо всём до его приезда – наговориться не могли. А тут пауза, вроде выпили, но молчим. Как в рот воды набрали. Вдруг Стелла:

– А что мы пиво в холодильник не убрали? Пойду на кухню отнесу.

– Давай помогу, – предложил Генка – и за ней…

Я сижу, курю. Что-то нет их долго.

Тут он в комнату заходит, лицо напряжённое.

– Случилось что? – спрашиваю.

– Да нет, всё нормально…

Вдруг слышу, как дверь на ключ снаружи запирают. А потом Стелкин голос:

– Это милиция? Алло, алло, это милиция?

– Ген, что случилось?

– Хули она голая ходит? Я ей на кухне предложил: пойдём в ванную, трахнемся. Она – ни в какую. Ну, ножик показал. Попугать хотел просто. А она, сука, к бабке в комнату ломанулась и дверь закрыла. Теперь нас тут и накроют! – И показывает складную «лисичку».

– …Милиция? Приезжайте по адресу…

– Петь, чё делать-то?

Говорить ему, что он мудак, было некогда. Вот попал, блять!

Генка попробовал плечом выбить дверь. Куда там! Из коридора донеслось:

– …Попытка изнасилования…

Он кинулся к окну, открыл его и выбросил нож.

– …Что?.. Групповая…

Я перегнулся через подоконник, поглядел вниз. Да, высоко раньше вторые этажи строили.

– Ты хуйню эту затеял – тебе и прыгать.

– Высоко!

– Скорее приезжайте!!!

– Прыгай, блять!

Генка залез на подоконник, свесил ноги и махнул вниз. Приземлился удачно. С парашютом, что ли, раньше прыгал? И мне кричит:

– Петь, давай, не бойся…

Я попытался скопировать его полёт. Но, коснувшись земли, ощутил резкую боль в коленях – и тут же в хребет ёбнуло. Я упал на спину. Так и лежал. Думал, не подняться мне больше. Генка рванул дворами сначала, но потом вернулся, подхватил меня под мышки:

– Петь, не ссы, щас пройдёт. Ничего не сломал?

– Вроде нет… Бля! Я портфель в квартире оставил. А там распоряжения – аптеки проверять!

– Пошли Петя, хуй с ними!

– Мудило! Меня же по бумагам найдут. Домой не успею вернуться… Стелла! Стелла!

Через несколько минут она подошла к окну.

– Кинь мой портфель, документы там…

– Да не звонила я никуда. Пусть этот козёл уходит, а ты ко мне поднимайся.

Пойти? Может, и вправду не звонила? Нет, девять вечера уже. Я точно тогда в Волоколамск не попаду.

– Стел, у меня только три дня на две аптеки осталось. С работы выгонят. Брось портфель!

– Ладно.

Вернулась не сразу.

– На! Я там телефоны записала. Сюда. И Юрия Александровича из института. Звони обязательно.

– Позвоню!

Генка медленно вёл меня к метро «Смоленская». Боль потихоньку уходила. На душе – чёрт-те что…

– Ген, ну ты и фуфел! Тебе чего, рыжей твоей не хватает?

– Тоже мне, сравнил!

– Дурак, я жениться на ней хотел…

– На ней? Как ты был ёбнутым, так им и остался!

– Да иди ты! Лекарства тебе возьму, приедешь в понедельник к обеду в управу. Расплачусь. Всё.

В Волоколамском районе я закрыл на учёт две аптеки в один день. Вопреки инструкциям. Но другого выхода не было. Проверку закончил только в субботу. Прямо с вокзала позвонил Стелле.

Старушечий голос ответил:

– Она здесь больше не живёт…

Я набрал номер профессора.

– Здравствуйте, можно Юрия Александровича?

– Кто говорит?

– Шнякин, Пётр Яковлевич.

– А, Петя… Не пошёл бы ты на хуй?

Я повесил трубку. И подумал: «Больше никогда её не увижу».

И до сих пор помнится мне та «звёздочка» Стелла – и ещё плюшевый мишка, которым она грудь свою прикрывала. Даже когда с Маринкой жил, думал о ней частенько, что греха таить.

«Снился мне путь на Север» – пел Борис Гребенщиков, и я украдкой плакал под замечательную песню, с потаённым восторгом думая о любимой жене – как же повезло мне быть таким счастливым и влюблённым уже двадцать лет!

Так рассуждал я летом 2001 года, толстый, добрый и доверчивый…

А познакомились мы с Мариной в декабре восемьдесят первого. Её подруга Алёна пригласила нас на шашлыки. Меня как раз бросила молодая лаборантка Института пушного звероводства и кролиководства, поскольку я был старше её на двенадцать лет, нищий, женатый вторым браком и имел сына Яшу. Хотя разница в возрасте, может, и не имела большого значения. Сердце своё после меня она отдала главному зоотехнику крупного зверосовхоза по фамилии Червяков, а он, в свою очередь, был на двенадцать лет старше меня, тоже женатый и с детьми. Просто он не боялся воровать и ездил с полными карманами денег на собственной тачке. А может, всё объясняется проще – есть мужики, которые бабам не нравятся, есть такие, которые нравятся, а от иных у баб просто крышу сносит. Наверное, он и был из их числа.

Ладно, хватит о нём. На шашлыках меня должны были познакомить с девкой из подмосковного Раменского, а Марину – с другом моего детства Юрием Николаевичем. Его все так и звали, по имени-отчеству. Он был врачом скорой помощи, лечил больных и даже алкашам помогал выправлять «бытовухи», которые прогульщики могли предъявить на работе и избежать тридцать третьей статьи – после неё и в грузчики не везде брали.

Читать дальше