Александр Покровский - Арабески

Торговля и промышленность в полном упадке – лежмя лежат, но если послушать наших министров, то все идет как по маслу Вот потому и хочется знать: что это за масло такое? Где оно, как оно? Почему? Каким образом? Тут недавно выступал один и говорил об образовании. У нас косноязычием все страдают в самой тяжелой степени, а он говорил о достижениях в области изящной словесности. Порой мне кажется, что в разумении у нас только я.

Увы! Увы! Все крепости наши пали, но вот одна, как сказали, еще держится – это Балтийский флот. Его надеются усилить, чтоб, значит, ответить на размещение в Европе ракет «Пэтриот». Предлагаю усилить его генеральскими телами. Грудьями особенно. Взять несколько генеральских грудей и разместить. Прямо напротив «Пэтриотов».

Все это из области семейных предрассудков. Тут я о победе рассуждаю. Что у нас за победа такая? О, у нас много побед. Но есть одна, Великая Победа. Это победа над мусором. В головах. Его решили оттуда убрать, и это решение – уже победа. Осталось только составить список голов, нуждающихся в подобной очистке.

Первые десять фамилий вы знаете, остальные интереса не представляют.

Я пролежал поперек кровати все воскресенье, вытянувшись. Сказать вам заранее, чем все это у нас закончится, значит испортить одну из лучших повестей в христианском мире.

Подождем. Еще не все сожрано.

О военной реформе сегодня не говорит только ленивый.

Некоторые спрашивают: как происходит реформа, и другие им сейчас же отвечают, что, мол, никак она не идет, а то, что идет, называется по-другому.

Могу всех успокоить – воруют. Везде воруют, и это не новость.

Новость – среди воровства захотелось модернизации.

В государстве Российском воровали всегда. Воровали и до государства Российского, и во время Советского государства, и особенно после его развала.

И все это в возрастающих размерах. И все это в размерах ужасающих, потрясающих всякое воображение, в том числе и неизлечимо больное.

Воровали и при Рюрике и без Рюрика, воровали при Батые, при Иване Калите, при Иване Грозном, при Петре, при Николае Первом и Втором, при Сталине, при Брежневе, при Горбачеве, Ельцине, Путине. Теперь воруют при Медведеве.

Почему воруют? Потому что в нашем Рязанском государстве всегда существовал человек, стоящий над законом – князь, царь – это как угодно.

Этот человек мог позволить себе любое беззаконие – вот вам и настоящая причина воровства.

Один неподсуден – нет справедливого суда. Суд – всего лишь право сильного.

А если царю можно все, то его вельможи возьмут себе только небольшую часть его беззакония. А все нижестоящие чиновники – часть от их части.

И так – до последнего городового.

И вот когда все уже наворовались, захотелось вдруг узнать: как там идет военная реформа? Блин!

Взятка – как единственная вразумительная мотивация.

Откат – как двигатель общественного прогресса.

И при этом еще и военной реформы хочется?

Того и гляди захочется роста боеготовности, а там и до возрождения воинской чести недалеко.

Может быть, я сплю? Мне все это снится? И сплю я в сумасшедшем доме?

Об Александре Маринеско. 30 января 1945 года тремя торпедами С-13 торпедировала лайнер «Вильгельм Густлоф». На лайнере были курсанты, будущие немецкие подводники, и беженцы – в основном женщины и дети. Цифры приводят разные. В последнее время считается, что подводников было 3700 человек, а беженцев чуть ли не 10 000. Выжили только 1239 человек. Из них только 419 беженцев. Детские головы тяжелее остального тела, поэтому, как говорили очевидцы, поверхность моря была усеяна детскими ножками.

У нас Маринеско считается героем, в Германии – военным преступником.

Так кем же он был на самом деле – Александр Маринеско?

Александр Маринеско был командиром подводной лодки. Командир – это тяжелый труд. Это смерть все время выглядывает из-за плеча. Ты ждешь ее каждый день, каждый час. И каждый раз ты должен быть к ней готов. Ее надо встретить подобающим образом. На командира смотрит экипаж. Как будет умирать командир, так и экипаж будет умирать.

И еще командир – это жизнь, это надежда. Он ведет людей в море, в бой, и он должен их из боя вывести. Это его обязанность. Живыми вывести.

Мало было таких командиров, что приводили свои лодки назад. Балтика – это компот из мин. А еще – охотники. Они свое не упустят. Не все приходили. Маринеско приходил.

И людей приводил. Живыми. Экипаж на него молиться был готов. Командир Маринеско был на своем месте.

Это не он потопил «Густлофа». Это Бог позволил ему утопить этот лайнер. Маринеско топил не беженцев. Он топил тоннаж. Война шла. Есть враг – топи. Тут все превращается в оружие – твои мысли, нервы, сердце стучит в висках, пот течет. Это не торпеды уходят в воду, это ты уходишь вместе с ними. Торпеды и подводники – это одно и то же. Это они, вместе, вонзаются в корпус корабля и рвут его на части. Люди – звери, хищники, волки. Это охота. Это война – самая гнусная штука на всей земле.

Стал бы Маринеско торпедировать лайнер, если б на нем был красный крест и он был бы выкрашен в белый цвет? Не знаю. Не уверен. Думаю, что нет.

О небо, какое ты странное существо! Тебе возносятся слова о стране, а ты являешь сознанию картины кровавого ужаса, где кружатся, сцепившись в последней схватке, люди, потерявшие всякое обличье. Какая причудливая картина извивов и путей, а в конце всех концов – Хронос, пожирающий своих детей.

Хронос – распад абсолюта на постабсолют с выворачиванием абсолюта наизнанку, с разделами, разрезами его и попытками нового синтеза.

Вдруг все начинает хиреть – и власть уже не та. Нет того задора. Воруешь, воруешь, а потом нет задора. Есть только желание, но уже без него. А ведь как здорово все начиналось! Не было же ничего – и вот ты уже и миллионер, и вершитель. А потом – словно выключается что-то. Будто некто великий, огромный разочаровался в тебе совершенно, обманул ты его ожидания – вот ведь как!

И начинаешь ты хиреть – отваливаются копыта, а потом и хвост.

Последние слова – это, конечно, наше «Ура!» и еще раз – «Ура!».

Не одно слово, а целых два, но совершенно одинаковых.

Пользуясь общим смятением, одна маститая особа сказала речь: «Возопим! Возопим! Яви мудрость! В лепоте к нам пришел, в лепоте и отходишь!» – на этом все. Особа была стащена с трибуны за волосья, уступив место правящей партии. Вновь раздались крики: «Во славу!», «Да, здравствует!» – а после этого все были смыты одним большим всемирным потопом, вызванным глобальным потеплением, на манер того, что возникает в ватерклозете после того, как нажмешь рычажок.