Эдуард Юрченко - Сказка для взрослых

Прошло несколько дней, и на кабанью лежку пожаловала сова. Злая, дерганная и раздраженная пернатая нервно крутила башкой и шмыгала клювом, пялила глазища и чесалась в разных местах.

– Привет, красавица! – сострил, чуть не поперхнувшись, котяра.

– Будешь дразниться – уйду! – обиделась пучеглазая.

– И вовсе я не дразнюсь! Что думал – то и сказал. Конечно, на болоте ты была несколько… Немного более… Ну, выглядела… – никак не мог подобрать эпитет полосатый. – В общем, на болоте ты выглядела как бы посвежее.

– Так на болоте я у себя дома, а здесь…

– Я так понимаю, где-то неделю ты без стимуляторов?

– Неделю? Да я уже целую вечность без пищи! Чтоб его!..

– Кого?

– Да шакала старого! Дури не дает, а работать заставляет! Что я ему – нанималась, что ли?

– Так это он тебя ко мне прислал?

– Нет, – быстро ответила сова, – я тут сама по себе… По своей инициативе… Ну… в общем, шакал послал…

– И че ему надо?

– Послал разузнать – кто смуту в лесу провоцирует да беспорядки устраивает.

– Узнала?

– Запросто.

– И кто?

– Ты со старым кабаном.

– А если узнала – почему шакалу не доложила?

– Я, котяра – птица вольная: хочу – докладываю, не хочу – не докладываю. Вот если захочу, то да… А уж если не захочу, то тут, как говорится, не говорится…

С к а з о ч н и к: Мои чебурашки иногда со школы такие перлы приносят! Послушаешь – вроде глупость несусветная, бред бредом, а только проходит небольшой промежуток времени – и не замечаешь, как с языка срываются не свойственные возрасту неологизмы типа: «пучком», «походу», «завтыкать», «накосячить»… Мало того, что дома начинаешь разговаривать, как подросток, так еще и на работе забываешь фильтровать, так сказать, базар. В общем – капец полный!..

– Я не ищу повода поругаться, – сказал примирительным тоном кот. – Просто интересно – почему ты не рассказала все шакалу? Он ведь тебя именно за этим отправил?

– Ну, во-первых, – ответила, почесываясь сова, – я обещала тебе помочь… Помнишь? Еще там, на моем болотце… На моем таком классном волшебном болотце…

– А во-вторых? – ворвался в воспоминания пернатой кот.

– Что – во-вторых? – не поняла пучеглазая.

– Ты сказала, что «во-первых, обещала мне помочь».

– Ну? Обещала – помогу. Я – птица правильная, за щебет отвечаю.

– А во-вторых? – повторил вопрос кот.

– Что – во-вторых? – и дальше тупила пернатая.

– Это я у тебя хочу узнать: что во-вторых?! – развел лапами котяра.

– А я тут при чем? – напряглась глазастая, икнула и почесалась.

– Как это – при чем? Это же ты хотела мне чего-то сказать во-вторых…

– Я хотела? Я чего-то хотела? Чего же я хотела?.. – бредила пернатая. – Я ведь точно чего-то хотела… Ну, мухоморов хотела, домой на болото хотела, воткнуть, в общем, тоже хотела…

– Ты хотела мне чего-то сказать!

– Да… – смотря в никуда, резюмировала пернатая, и опять почесалась в области крепления лапок к огромному туловищу.

– Да, – сдался лохматый. – Ты мне хотела помочь, и все.

– Почему же – все? Я еще хотела шакалу насолить.

– Ага, наконец-то! Во-первых, ты хотела помочь мне, а во-вторых – насолить шакалу… Так?

– А я разве не так говорила?

– Ладно, проехали. Знаешь, с тобой, красивой и уставшей, интересно общаться. Тебе никто раньше об этом не говорил?

– О чем? – опять тупанула пернатая.

Кот понял, что состояние, в котором находилась сова, позволяло ей более-менее адекватно воспринимать только какую-то часть диалога. Другая же его часть выпадала из сознания пернатой, не оставляя там ровным счетом никаких следов. Черные дыры разума пучеглазой собеседницы со временем становились все больше, двигались хаотично и время от времени пересекались друг с другом, не давая птице сосредоточиться на предмете обсуждения. Осознав это, полосатый прохвост решил изменить тактику:

– Ты кто? – в упор спросил лохматый пернатую.

– Я – прынцесса, – не задумываясь, выпалила чудища лесная.

– А откуда ты, красавица? – еле сдерживая хохот, произнес кот.

– Известно откуда, – кокетничая, отвечала глазастая, – из собственного царства… Из болотного собственного царства… Только царство это у меня ненадолго забрали… Но я его обязательно верну! По-любому верну! Сто процентов верну! Кикиморой буду, верну!

«У-у-у, куда хватила, – подумал котяра. – Кикиморой быть тебе точно не светит, на такой клюв вряд ли кто-то поведется, разве только с меду, или сдуру, да и то не факт – уж больно много и того, и другого понадобится».

– А шакалишку этого паскудного собственными крыльями придушу! Скажи, соловей!..

Кот не заметил, когда на полянке появился соловей-разбойник.

– Да полюбашу! Одногнашно. И двух мнений тут быть не могет. Это я вам говогю, шоловей-газбойник! Подонки! Шволоши! Пгедатели! Ну нишего, нам бы тока к гулилу добгаться – всем покагем, где гаки зимуют!

– Шакала, значит, не любите? – скорее утвердительно сказал, нежели спросил, котяра.

– Не-е-а, не любим, – хором ответили сова и соловей. – За что его любить, гада такого? Одно слово – шакал паршивый.

– Так вы ведь тоже из шакалов будете, – возразил кот.

– Тоге, да не то ге! Мы – шакалы ногмагьные, хоть, бывает, и гоним беша, а он – конкгетно пагшивый. Одногнашьно – пагшивый!

– Зачем тогда его слушаете, если он паршивый? – спросил котяра.

– Влиятельный. Полюбашу, влиятельный, жуб даю, – ответил за себя и сову соловей.

– Ага, так получается – вы его боитесь? – не удержался кот.

– Кто боится? Кого боится? Мы боимся? Ну, в общем – да, боимся. Есть немного. А что?

– Да вот, понимаете ли, думаю – как это вы мне собирались помочь мутить супротив шакала?

– Ну… Аккуратно, не внаглую, конечно, а тихонечко.

– Как это? – не понял кот.

– Как, как? – возмутился разбойник. – Шова, ты ге мне говогила, што он, типа, умнюшший… Кагоче, мы могем шакалу не говогить, што это ты шмуту жатеял на поляне вожле болота…

– Можем, – подтвердила сова и вновь почесалась.

– Точно? – переспросил котяра.

– Зуб даю, – ответила сова.

– Я тоге. Или нет, мне уге нешего, – резюмировал профессиональный свистун. – Я это – кикимогой буду.

– Хорошо. Это очень хорошо. Но только – сделаем все наоборот.

– Как это? – не понял соловей-разбойник.

– А? – поддержала его сова.

– Вы расскажете шакалу, что это мы с предводителем кабанов всю эту муть замутили. А если еще и приврете с три короба, то честь вам, как говориться, и хвала.

Сова с соловьем разинули то, что обычно разевают от удивления: