Саша Кругосветов - Сто лет в России

Еще в 80е годы Горбачев принимал Муна, дал зеленую улицу муновскому псевдохристианству, межконтинентальным бракам, заключаемым по рекомендациям руководства секты. И огромные деньги из России потекли рекой на утеху новому мессии. «Если хочешь стать по-настоящему богатым, создай свою религию». Изречение Рональда Хаббарда, создателя саентологии, указывающей путь к духовному совершенствованию. Совершенствуйся, а денежки отнеси наставникам. Саентологи, иеговисты, Последний завет Виссариона, Брахма Кумарис, мормоны, богородичники… Они оседлали неокрепшие умы россиян, забывших, что такое духовная жизнь. Вместо пути к Господу они давали ложных кумиров, дьявольское искушение, ложные ориентиры.

Тогда еще выделялись деньги на борьбу с этой мерзостью. Создавались телефильмы – журналистские расследования о тоталитарных сектах. Моя Ира занималась этой тематикой. Руководителем и автором проекта была наша хорошая приятельница журналист Софья Борисовна. Верующий, православный человек, она работала с благословения митрополита Санкт-Петербургского и Ладожского. Фильмы создавались, чтобы объяснить и предостеречь. Наши люди раньше не сталкивались с этим явлением. Работа была сложная и временами опасная. Всего по тематике тоталитарных сект было сделано девять фильмов, которые сейчас можно найти в «Интернете».

Конечно, этот период «борений и одолений» дал нам и много хорошего. Жизнь не останавливалась. Появились свобода совести, свобода слова, свобода передвижения. Рухнула коммунистическая империя. Как всегда, эпоха революции породила и вызвала к жизни крупные человеческие характеры.

Недавно ушел из жизни БАБ, один из создателей олигархического режима, до сих пор процветающего в России. Последний из могикан. Давайте вспомним, какие люди определяли стиль и пульс девяностых. БАБ ушел последним. С ним ушла эпоха. Вспоминая его, перед глазами встают лихие, бандитские, потрясающие, великолепные девяностые. Каких людей выдвинули эти годы!

Стеснительный, закомплексованный еврейский мальчик вдруг окрылился. Вначале он не казался сильным и опасным. Всегда был суетливым, заикающимся от волнения, торопился схватить за хвост сразу сто жар-курочек, которых он своей суетой поднимал с насеста. А теперь почувствовал, что может стать «евреем при царе», и стал им на какое-то время.

Сам царь – медведь, вылезший из берлоги Свердловского обкома, могучий зверь, грубый, разгульный, сильный, все сметающий на своем пути, сбросивший, не задумываясь, неугодного ему шельмупрезидента и непокорный парламент.

Ореховский бандит, похожий на итальянского киногероя. Качался в зале, а в свободное время взрывал и расстреливал конкурентов и непослушных коммерсантов.

Жестокий суровый горец с обрезанной ногой. Державший в страхе весь Северный Кавказ.

Полевой командир родом из Саудовской Аравии, с курчавой черной бородой ассирийских царей. Одиозная, харизматическая и отчасти полумифическая фигура в руководстве чеченских сепаратистов.

Могучий квадратный борец, чемпион мира; один без оружия вставал он между воюющими чеченцами и ингушами и словом своим останавливал летящие пули. Забыли такого? Хасимиков – его имя.

Грубый генерал с хриплым голосом. Названный именем птицы, символизирующей мужскую страсть. Тоже мог стать царем. Может быть, и неплохим. «Физиономия у меня, конечно, ласковая». «Номенклатура делится на тех, кому было лучше при застое брежневском, и тех, кому стало лучше при застое сегодняшнем. Первые откликаются на слово “коммунист”, а вторые – на слово “демократ”». «Мы матом не ругаемся – мы им разговариваем».

Университетский косой заика, на глазах выросший в трибуна революции, в Плевако второй столицы. Человек с безупречной репутацией, которого впоследствии в один миг превратили в коррупционера, в оклеветанного и гонимого, обвиняемого во всех смертных грехах.

Премьер с черными щеками и подбородком. Живое воплощение народной мудрости и юмора. «Если бы я все назвал, чем я располагаю, да вы бы рыдали здесь». «Нельзя, извините за выражение, все время врастопырку».

Эдипы. Ясоны. Улиссы. Агамемноны. Грубые, дикие, необузданные, часто – безнравственные персонажи, иногда – абсолютные злодеи. Теперь нет таких. Не сравнишь с современными интернет, твиттер и прочими прилизанными, политкорректными наногероями. Мыслящими гладенько и современно. Каждый свой шаг именующими «нацпроектами». Не умеющими, увы, совершать поступки. А в те времена – и умели, и совершали.

Темные, зловещие фигуры поднялись с самого дна общества. И устроили шабаш на просторах нашей страны. Какое счастье, что мы пережили ту эпоху, сохранились, перешли, переползли, перелезли в наше время, время относительной стабилизации, относительного застоя и относительной законности. Попрощаемся без сожаления с той эпохой. Но и не будем забывать о ней. Ведь мы не только боролись. Но и жили. Дышали полной грудью. И временами жили счастливо.

Не только плохое можно вспомнить из девяностых. Было и много хорошего. Не обходилось и без курьезов. Мы стали много ездить. Мне приходилось по делам часто бывать в Европе. Старался брать с собой жену и ребенка.

Первая послеперестроечная поездка. Впервые летим в капстрану. В Грецию, на Корфу. Прошли паспортный контроль. Не можем вылететь. Забастовка украинских авиадиспетчеров. Почти трое суток сидим в таможенной зоне. На одну ночь нас отвозят в страшную, замызганную гостиницу. Из туалета течет. Номер залит водой. На следующий день к вечеру едем ночевать домой. Родные с удивлением узнают, что мы еще не улетели. Кто-то не покидает аэропорт. Почему? Показывают гитару. Инструмент изнутри оклеен валютой. Разрешается вывозить не более пятисот долларов. Один раз пронесли гитару через таможню, не хотят еще раз рисковать. Все, кто ожидал полета, перезнакомились, сплотились. Отдых. Занюханный, пыльный Корфу с мелкими грязными пляжами кажется нам пределом мечтаний, раем на земле. Свобода. Можно ходить купаться в бассейны любых отелей. Никто не спросит. Делай что хочешь. Можно везде оставить открытую машину, никто не тронет вещи. На автомобиле едем вокруг острова. Знакомимся с местами боевой славы адмирала Ушакова. Попадаем на западное побережье Корфу. Здесь – совсем другое дело. Отвесные скалы, прибой, фантастическая красота. Грек среднего возраста показывает на что-то в волнах между скалами. Он опускает в расщелину ногу и ждет. Оказывается, там прячется довольно большой осьминог. Животное опутывает щупальцами ногу, и грек вытаскивает его из воды. Выворачивает капюшон головоногого моллюска, чтобы закрыть осьминогу глаза. Грек берет животное и уходит, говорит – продать англичанам.