Евгений Орел - Черно-белый Чернобыль

Торговки этой «ягодой любви» отличались небывалой сговорчивостью. Надо только выждать момент. Случалось, выходим на клубничный ряд:

– Почём банка? – спрашивает коллега.

– Три пятьдесят, – казалось бы, торги не предполагаются. Тем не менее…

– Давайте за три, – это моё предложение.

– Не-е, не пойдёт, – звучит непреклонно и даже пренебрежительно, мол, чего вам ещё надо, цены-то – куда уж ниже?

– Ну, как хотите, – а сам украдкой бросаю косяки по сторонам и, едва заметив приближающийся милицейский патруль, как бы между прочим замечаю:

– А то вон менты идут…

И действительно, какие-то сержанты уже начинают разгон с самого края торгового ряда.

– Ну, ладно, уговорил, за три, – стараясь придать тону черты снисходительности.

– Нет уж, теперь за два пятьдесят, – настал мой черёд диктовать «ценовую политику».

– Да хрен с тобой, бери! – раздражённо и торопливо пересыпает клубнику из трёхлитровой банки в только что сложенный мной бумажный куль, хапает у меня с ладони денежку и – через минуту её как не бывало.

В результате мы – с желанной ягодой и без малейших угрызений совести, а хозяйка – с кровно заработанными два-пятьдесят и с жуткой досадой на меня, на милицию и, пожалуй, на радионуклиды. Кстати, в то время на два рубля пятьдесят копеек человек мог целый день питаться. Пусть и без разносолов, но вполне достаточно для поддержания штанов. А вот о том, была ли состоявшаяся сделка хозяйке в убыток, я промолчу: не мои заботы.

За клубникой мы ходили вместе с одной из инспекторов то ли Госстраха, то ли Собеса – не помню. К сожаленью, имя её тоже ускользнуло из памяти. Зато не забыть её пышную причёску, ставшую предметом шуток как потенциальный разносчик радиации. Ну, о шутках и вообще о пост-чернобыльском юморе я скажу чуть позднее.

Из коллег мало кто разделял нашу клубничную страсть. Однако соблазн сильнее угрозы. Время от времени кто-нибудь, проходя мимо тарелки с опасным лакомством, нет-нет, да и спросит: «Можно ягодку?» Да ради бога! На здоровье!(?) Хе-хе!

В первых числах мая, когда в разгаре огородная кампания, по дачам и усадьбам ходили уполномоченные лица, объяснявшие, что почва «загрязнена», и копать огороды запрещается. Но понять, что такое радиация, радионуклид, лучевая болезнь, мог далеко не каждый из трудолюбивых, но неискушённых огородников. Приходилось объяснять в максимально доступной форме. Вместо «радионуклиды» использовалось народное – «шитики». [9] Откуда оно взялось – никто понятия не имел. Но уж как назвали, так тому и быть. Главное – все понимают, о чём речь. И теперь, если говорили «нахватался шитиков», это означало – «облучился».

Хозяева усадеб эту тему всерьёз не воспринимали. Ведь шитиков не видно, не слышно, да и на ощупь их не распознать. Таково, понимаете ли, коварство радиации. Рассказывают, что на доводы, почему надо отказаться от огорода, одна бабуля возразила:

– Та які там шитики?! Я он весь город перекопала, ні одного не знайшла!

Да и как можно уговорить людей не сажать огороды, если сельские пенсионеры благодаря им только и жили? Притом дело не только в урожае (хотя и в нём, при смешной колхозной пенсии [10] ). Огородничество на селе – это традиция, образ жизни. Если селянка из-за слабого здоровья или старческой немощи не может ухаживать за грядками, она умирает намного раньше ровесниц, покуда способных вести хозяйство. А тут – нa тебе: «не сажайте огороды», говорят. Как это – не сажайте? Что значит – не сажайте? Шитики?? А где они?! Вы их видели?!

Первое время мы работали почти без выходных. В День Победы сделали исключение, и я, конечно же – в Киев.

Примерно в те же дни цветы пополнили ряды разносчиков радиации, после чего начались гонения на цветочников. Но при желании купить хороший букет проблем не составляло.

И вот я уже в столице, еду трамваем со станции «Полесье» на Оболонь. В руках – цветы для Тани. Люди от меня отстраняются и перешёптываются, опасливо поглядывая. До ушей долетают обрывки фраз: «цветы лучше не покупать», «на них радиация» и прочие страхи.

Перед входом в квартиру прошу одёжную щётку. На лестничной площадке стряхиваю с себя пыль.

Тане достаётся букет, который «лучше не покупать». Сестра Лена, симпатичная третьекурсница, занята влажной уборкой. Между делом настойчиво советует: «Помойте цветы!». В те дни Лену чаще других можно было видеть со шваброй, тряпкой и ведром. Вот так-то: самая молодая в семье оказалась самой мудрой, и язык не повернётся назвать её паникёршей.

В День Победы мы с Таней выбрались «на природу» в компании с друзьями, о которых я уже упоминал. Праздник удался на славу: солнце, лес, шашлыки, гитара… Впервые в жизни мы оказались единственными отдыхающими на весь лес! Люди не рисковали с выездами на «маёвки» от страха перед пресловутыми «шитиками».

Почему не боялись мы – в категориях разума ни понять, ни объяснить. Может, подсознательно работали на некий «антирадиационный эгрегор»? [11] И даже вчетвером (а для эгрегора чем больше приверженцев, тем лучше) нам удалось игнорировать тотальную радиофобию да притом отлично себя чувствовать. И пусть нас могли слышать только птицы да насекомые, мы на весь лес дружно горланили:

И лечусь «Столичною» лично я,

Чтобы мне с ума не стронуться:

Истопник сказал: «Столичная»

Очень хороша от стронция! [12]

Я уже писал, что врачи тайком советовали принимать алкогольные напитки. Прежде всего – красное вино. В его отсутствие хорошо шли и водка, и коньяк, и самогон. Последний – даже в большей степени, чем легальные напитки. Пиво, кажется, не рекомендовалось. Из красных вин самым полезным считалось «Каберне». И народное творчество дало этому объяснение: в названии вина – «каБЭРне» – содержится частичка «бэр» (биологический эквивалент рентгена). То есть шитик несёт потенциальную угрозу, а бэр – это результат её «исполнения». Бэр – это уже полученное, твоё, родное и неотъемлемое.

Народное творчество приходит на выручу даже в самой большой беде. Рассказывают, что во время Второй Мировой войны удачная шутка или частушка служили моральной защитой от бедствий и невзгод. И послеаварийный период, названный в народе «послевоенным», не стал исключением. Одно из четверостиший, автор которого вряд ли кому известен, я и приведу, хоть и в смягчённом виде, то есть без матов:

Українці – сильна нація!

Їм до фені радіація!

А як ще разок рвоне —

Не поможе й «Каберне».

Нельзя не сказать и о том, что радиация отражается на фертильности женщин и потенции мужчин. Последнее особенно смачно обыгрывалось в народных стишках, например:

Якщо з милим щось не те,

То звертайтесь в МАГАТЕ [13]

Отойди, противный!

Ты – радиоактивный!

Читать дальше