Евгений Орел - Черно-белый Чернобыль

Для мужчин фольклор создал «защиту»:

Мне море по колено,

Я надел свинцовые трусы.

(Свинец и в самом деле защищает от облучения.)

Поизощрялись народные творцы и на предмет того, почему авария случилась именно в Чернобыле. Роль «виновников» прочно закрепилась, конечно же, за Штатами, извечными конкурентами Советов, будь то в космической гонке или в «холодной войне».

За два месяца до аварии на ЧАЭС в США взорвался космический челнок с очень броским названием «Челленджер». [14] После этого Рейган [15] якобы собрал советников и спрашивает:

– Что у них там на «Че»?

– Чебоксары. Швейная фабрика.

– Нет, не подходит.

– Черкассы. Химзавод.

– Тоже не то.

– Чернобыль.

– А там что?

– Атомная станция.

– Вот! Это – то, что надо! Действуйте!

Шутки шутками, но теракт и диверсия тоже рассматривались как возможные причины аварии. Мне рассказывали, что за несколько дней до роковой даты неподалёку от Припяти кто-то нашёл в лесу… парашют. Правда это или миф, утверждать не берусь. Однако версия внешней агрессии какое-то время гуляла как на официальном уровне (хотя и без огласки), так и в досужих обывательских кругах.

Вскоре начали практиковаться организованные заезды припятчан в покинутые квартиры за документами и ценными вещами. Мне впервые удалось попасть в город 15 мая по заданию завгорфинотделом – «эвакуировать» рабочие документы. Ведь отдельные предприятия, обслуживавшие атомную, продолжали работать и по месту эвакуации. А значит, им надлежало перечислять государству налоги, свободный остаток прибыли и другие платежи – то есть финотдел постепенно возвращался к своим прямым обязанностям, пусть и в урезанном виде.

Командировка ли это? Позвольте, я же фактически ехал к себе на работу! И не только я. Никто из нас в то время даже не думал ни о суточных, ни о командировочных удостоверениях. О том, как нам позднее икнулась эта мелкая недоработка, расскажу в последующих главах. А пока перенесёмся в Припять середины мая 86-го.

Нас привезли микроавтобусом и дали два часа на выполнение возложенной миссии.

Безлюдный город. С чем его можно сравнить? Да ни с чем! Конечно, фильмы вроде «Сталкера» – это интересно, хотя, возможно, и не каждому. Но самому «сталкеровать» среди пустых домов кажется забавным только поначалу. Вскоре становится не по себе. Трудно поверить, что ещё недавно город кипел жизнью. Теперь же в нём воцарилась зловещая тишина, едва нарушаемая птичьими голосами, лёгким ветерком и шелестом берёз и клёнов.

Мимо пробежала плешивая собака. И не то что не залаяла, а будто меня и не заметила.

Вдоль подвальных окон девятиэтажки лениво проковылял кот. Облезлый, измученный, с перебитой передней лапой (а может и перекушенной). На «кис-кис» – ноль внимания. Да и ладно. Угостить-то его всё равно нечем. Больше никаких живых существ я не обнаружил.

Общежитие. Дверь в комнату не взломана. Замок целый, легко поддаётся ключу.

Нахожу военный билет, комсомольский билет, собираю самые ценные книги. Благо, всё это – в закрытых ящиках письменного стола. Из одежды ничего не беру, да и не больно охота. Жутко морят соблазном белый сценический костюм и чёрный кожаный плащ (оба сшила мама). С кровью сердца отказываюсь: увы, дверь платяного шкафа оказалась открытой, равно как и форточка. Сколько пыли, а с ней и «шитиков», налетело в комнату за три недели – поди, измерь.

А вот и припятская ратуша. Финотдел на четвёртом этаже. В угнетающей кабинетной тиши собираю с полок запылившиеся отчёты и ведомости. На моём столе – ежедневник с последней записью на двадцать восьмое апреля: «Счётная проверка на атомной». Оставляю, как есть. Вдруг пригодится.

Все бумаги, что только на виду, сгребаются в один из полиэтиленовых мешков, розданных накануне. Ту же операцию проделываю и в других финотделовских кабинетах. Три мешка «бумагопомёта» набралось.

Население города энергетиков эвакуировали не на три дня, не на месяц, а – НАВСЕГДА.

Не иссякал людской поток на приём к руководству. Среди «прихожан», как их окрестил один коллега, встречались и работавшие непосредственно на станции, в самом пекле. Так что радионуклиды поступали к нам с завидным постоянством, нагло цепляясь за одежду, обувь и волосы. Да дело и не столько в атомщиках. Посёлок-то с места не сдвинешь, а находится он в тридцатикилометровой зоне, и, значит, шитиков ему досталось по самое некуда. Ну и нам заодно.

Для спасения от беспощадных шитиков требовалась чистота не только одежды, но и тела. Тем, кому гигиена привычна, как трёхразовое питание, лишний раз принять душ – просто в кайф. Тому же, кто ошибочно считал, что его хронически немытое тело (бррр!!) издаёт аромат Шанели номер пять, пришлось поменять привычки ради собственного же здоровья.

Поселковая баня работала бесплатно и по новому графику – с самого раннего утра до позднего вечера. Раза два-три на день бывал там и я. Тем более, что снимать жильё (тоже, кстати, бесплатное) мне довелось в частном доме, где не было не то что душа, но даже водопровода.

Однажды чуть не попал в глупую ситуацию. Зашёл в душевой зал, все отсеки заняты, так что на меня «уставились» с десяток голых спин и всего прочего. Раздеваясь, я заподозрил неладное: уж больно фигуры «не того формата». Догадавшись, в чём дело, схватил в охапку портфель и всё, что успел с себя снять, и пулей вылетел из зала. Хорошо хоть никто из мывшихся не надумал оглянуться, а то представляю, какой бы поднялся визг. А уж тазика, пущенного вдогонку, я бы точно не избежал. И поди, докажи, что в женский зал попал по ошибке, а не по умыслу. Об этом едва не случившемся конфузе я до сих пор никому не рассказывал.

В конце июня 86-го в одном из телемостов СССР-США на весь мир прозвучало невероятное откровение, по следам которого пошла гулять крылатая фраза – «в СССР секса нет». Совковая мадам, ляпнувшая несусветную чушь, оправдывалась, что имела в виду отсутствие не секса вообще, а только рекламы, использующей эту пикантную тему (таким, кстати, и был контекст вопроса из-за океана). Но кому нужны подробности? Сказано – как воробьём вылетело. А дальше – из уст в уста, из уст в уста…