И. Евстигней - Переводчик

– Понятно, – она улыбнулась. – К сожалению, не могу тебе помочь, сама я работаю на другом факультете, мало кого тут знаю, да и со временем цейтнот. А мы, собственно говоря, уже и пришли. Тебе прямо через холл, видишь вон ту дверь с двумя фигурами императоров по бокам? Это их деканат, там спросишь. А мне наверх.

– Подождите!..

Я хотел остановить её, задержать под любым предлогом, как любой мужчина инстинктивно хочет удержать рядом с собой красивую женщину, но её точеная фигурка уже исчезла за дверями лифта.

Через пару часов моего «расследования» мне стало ясно, что имя профессора Линга действует на людей подобно разряду полицейского электрошокера. Как только я произносил его имя, приветливые улыбки на лицах мгновенно сменялись непроницаемой маской, кто-то, напрочь забыв про пресловутую китайскую вежливость, утыкался в бумаги и переставал реагировать на мои расспросы, а некоторые так и вовсе сбегали от меня под всевозможными предлогами, а то и без. Проболтавшись полдня по бесконечным коридорам гуманитарного корпуса, я выяснил только одно: примерно с год назад профессор Линг уволился из университета и исчез. О дальнейшей его судьбе никто не знал… ну, или не хотел говорить.

Когда моя голова начала гудеть от пустых расспросов, а живот свело от голода, я ввалился в студенческую кафешку, уютно разместившуюся в левом драконьем глазу. Пристроился там за столиком у прозрачной линзы-стены, буквально за минуту проглотил целую пиалу риса с какой-то сложной смесью водорослей и приправ, а потом долго-долго сидел с чашкой ароматного травяного чая в руках, приправленного горьковатым горным медом, и смотрел, как высокое сянганское небо заливает тяжёлосерой акварелью туч, как первые тёплые капли неуверенно сползают по пыльному стеклу…

Ну вот и всё, тупик, дальше идти некуда. Как иностранец, ты здесь на птичьих правах, да к тому же с тебя не спускают глаз… Плюнуть на всякую осторожность и, несмотря ни на что, попытаться найти таинственно исчезнувшего профессора? Я хмыкнул. Да лучше уж сразу обратиться к тем парням в серых костюмах, что ходят за тобой по пятам. Они-то уж точно знают. Сэкономишь время и силы – сразу же вышлют из страны, и делу конец… А, может быть, ты вообще зря всё так усложняешь? Может быть, профессор Линг просто устал от научной деятельности и решил посвятить себя литературному творчеству? Удалился в тихое местечко и пописывает там себе свои любимые любовные романы?

Я откинулся на спинку кресла, поражаясь собственной тупости. Ну, конечно же, любовные романы! Второй слой!!! Как я мог упустить его из виду?! Перевод того исследования мне заказала наша академия наук, так? Так. Но обычно для таких работ заказывают перевод только первого слоя, потому что второй слой нахрен никому не нужен, верно? Верно. Но мне заказали перевод обоих слоев, потому что… потому что так, скорее всего, было оговорено контракте. А тот факт, что так было оговорено в контракте, означает, что автор придает большое значение тому, что написано не только на первом, но и на втором слое… То есть мнит себя… мммм… литератором, так сказать, из чего вытекает… из чего вытекает, что, желая повысить своё писательское мастерство, профессор мог быть как-то связан с филологическим факультетом, и его работы, вполне вероятно, могут храниться не только в библиотеке исторической литературы, но и на филфаке… Разумеется, умственно-аналитические способности службы безопасности Поднебесной недооценивать тоже не стоило, но чем чёрт не шутит?..

Филологический факультет располагался в отдельно стоящем корпусе-дракончике цвета тусклого чароита, притулившемся среди высоких кленов в паре сотен метров отсюда. Я мелкой рысью промчался по запутанным дорожкам парка, с наслаждением вдыхая напоенный влагой воздух и радуясь тому, что дождь стих, и… и не успел. Уже на самом выходе из зеленой гущи, на самом пороге, рванул коварный порыв ветра, будто поджидал-дожидался специально меня, тяжёлая листва весело затрепетала, зашелестела, обдала меня с головы до пят ушатом холодной воды и – радостно захлопала в ладоши, засмеялась оттого, что вот-таки удалась проказа, поймала молодого наглеца…

Так я и влетел в корпус филфака. Пожилая консьержка на входе равнодушно посмотрела на мою мокрую голову, с которой струйками стекала дождевая вода, но ничего не сказала. Видимо, была привычна к эксцентричности начинающих гениев.

Что ж, продолжим наше расследование…

Поплутав полчаса по темным путаным переходам и порасспросив десяток студентов, я наконец остановился перед дверью, на которой прямо ножом по дереву, без всяких там церемоний, была выцарапана надпись «Литературный клуб», на втором слое гласившая «Перед входом остановись и подумай – а нужно ли это Миру». Ого, ничего себе, предупреждение… Я замер, как вкопанный… А ведь и впрямь, Алекс, об этом ты не подумал?.. Вот ты ищешь чего-то, пытаешься до чего-то докопаться – а нужно ли это миру? Может быть, мир прекрасно обойдется и без этого, а?

Сомнения, сомнения, опять одни сомнения. Когда-нибудь они сожрут тебя заживо, параноик ты конченный. Я зло тряхнул головой… Да плевать мне на весь мир. Мир-то, может, и обойдется, а вот я… Я – нет! Решительно потянулся к дверной ручке и… опять не успел!

Дверь резко распахнулась, из неё вылетела молодая женщина со стопкой шёлковых отрезов в руках, с размаху налетела на меня, отчего все её лоскуты разлетелись по сторонам облаком пёстрых бабочек, застыла на месте и подняла на меня удивлённые глаза.

– Это опять ты?!

Я не менее оторопело посмотрел на Тай, потом перевёл глаза на радужное многоцветье у себя под ногами… вот чёрт, и откуда только она здесь взялась? Надо же было наткнуться на неё снова… Совпаденье? А если нет? А даже если и совпаденье, к добру оно или нет? Эх, знал бы, где упасть, соломки бы подстелил, вот точно конченный параноик…

– Извини…

Я опустился на корточки и принялся поспешно собирать шёлковые отрезы. Тай даже не пошевелилась, не сделала вид, что пытается мне помочь. Так и стояла, как королева, и смотрела сверху вниз, как я копошусь у неё под ногами, аккуратно складывая в стопку тонкие листы шёлка с неумело-первокурсничьей любовной лирикой…

– Да ты тоже извини, – она улыбнулась. – Просто сам виноват, стоишь под дверью, как страж из императорской терракотовой армии!

Ах, вот значит как, я же ещё и виноват в том, что она носится по зданию, как угорелая, и сшибает с ног нормальных людей!

– Так здесь же написано «Остановись и подумай». Вот я стоял и думал, – пробурчал я себе под нос, уткнувшись глазами в пол и продолжая разглаживать тонкий шёлк.

– А-а-а, тогда всё понятно, – протянула Тай, – и что написал? Поэму, роман или стихи?