И. Евстигней - Переводчик

С трудом оперевшись на руки, я приподнялся и сел. Голова кружилась, раскалывалась звенящей пустотой. Казалось, весь мир вокруг меня рухнул, разлетелся на мелкие осколки…

Когда-то давным-давно, когда люди говорили на одном языке – когда они хотели понимать друг друга – жил один парень из богатого и знатного рода, и был он личным переводчиком могущественного царя вавилонского Навуходоносора Второго. Но люди чувствовали его чуждость и прозвали его Накиру – пришельцем, чужим. Этот парень любил девушку, но люди отняли у него его любовь. И тогда он разрушил их башню, которую они строили всем миром. Башню, где жил их бог. Башню, ведущую до небес. И поселил в их душах эгоизм. И люди перестали понимать друг друга, потому что больше не хотели понимать…

А чего хочу я… нынешний я, всё такой же чуждый для всех пришелец, с оголёнными нервами и душой, со своими вечными сомнениями, с растерзанной собственноручно любовью и бессмысленной жизнью? Чего я хочу?.. Я встал на ноги и, качаясь, пошёл в океан. Вода подхватила меня, лишила моё тело земного веса, и наконец я поплыл. Что я могу дать людям? Людям, которых я знаю, и тем, которых не знаю, с кем просто живу на одной планете? И могу ли я вообще что-то им дать?..

Плыть было легко, без всяких усилий. Бирюзовая вода ласкала меня, нежно поддерживала и несла всё дальше и дальше… дальше от берега, от людей, от моей прежней жизни…

Что я знал в этой жизни, что видел? Мама? Её я почти не помнил… детский спортивный интернат, тренировки три раза в день, в промежутках учёба, которой все были рады, потому что можно было просто посидеть на месте. Побои. Победы. Мастер Джан – учитель, прикасающийся к вечности. И друзья – конечно же, друзья, астоящие, на всю жизнь… Потом Россия, университет, вечные претензии и недовольство со стороны отца. Я его понимал. Строить политическую карьеру – и без того нелёгкое дело, а когда у тебя под боком такой сын, который с трудом вписывается во все рамки… Первые отношения, первые девушки – одна, другая, третья… Их было не так много. Хотя, наверное, и не так мало.

И вдруг появилась она – Алина, Аля, Алюшка, моя принцесса, моя любушка, моё счастье… Никогда за всю мою жизнь, ни до того, ни тем более после, я не был счастлив так, как в эти два года. Я ходил по улице и улыбался, не в силах сдержать улыбку. Она, она… только она – всегда она, рядом даже тогда, когда её нет рядом, в мыслях, в чувствах, во мне… Мы ссорились вдрызг с регулярностью раз в две недели. Стирали из мобильных телефонов номера друг друга, удаляли свои странички из интернета, выбрасывали подарки, не здоровались, встречаясь на улице… в течение следующих трёх дней после ссоры. Меня переполняло бешенство – и в кого я только влюбился! Да чтобы я! Ещё когда-нибудь в своей жизни! С ней…! Знать её не хочу!.. Пускай с этой сумасшедшей кошкой страдает кто-то другой!.. А я не настолько идиот, чтобы…!

И бежал к ней мириться… Я был счастлив…

А потом… когда по возвращению из трёхмесячной командировки в Канаду я случайно узнал о том, что она избавилась от нашего ребёнка… я не знаю, что со мной произошло. У меня словно заживо отрезали часть моей души. Я сказал, что больше не хочу её видеть. Никогда. Аля приходила ко мне, поджидала у дверей квартиры, умоляла, говорила, что не может без меня жить… А я её не слышал. Я погрузился в свою боль, я не мог, буквально физически не мог выносить её присутствия, прикасаться к ней… Наконец она сказала, что не будет больше меня беспокоить. Так прошёл месяц, два, пол года, год… А потом я понял, что не могу без неё. Что без неё моя жизнь потеряла смысл. Я пришёл к ней домой. Она открыла мне дверь в нежнопалевом платье с короткими рукавами, и все запястья у неё были исполосованы тонкими багровыми шрамами. Она сказала, что нам не о чём больше говорить. Что теперь у неё своя жизнь. Что она переболела мной. Да, когда-то она меня любила, любила больше своей жизни…

Но родители вернулись раньше с дачи из-за плохой погоды, и её успели спасти. К лучшему или нет, она не знает. И попросила меня уйти. Из её жизни. Навсегда.

Я ушёл. И с тех пор мне осталось только одно – её маленькая фотка на её страничке в сети и привычная фраза «Вы не можете отправить сообщение данному пользователю. Вы внесены в чёрный список».

Да, я умею говорить с миром на одном языке. Я умею понимать всех и вся, я предназначен для того, чтобы понимать. Внутри меня сидит неутомимое, ненасытное любопытство – как думают они, другие люди? Почему? Почему они поют эти песни, почему смеются над этими шутками, почему плачут над этими стихами? О чём они мечтают, чего хотят, чем дышат? Иногда я ловлю себя на остром желании пробраться в голову каждого человека, чтобы пожить вместе с ним его жизнью, понять его мысли, понять его душу… Да, я переводчик, толмач, я создан для того, чтобы понимать других…. Но я не смог понять самого близкого мне человека. Ту, дороже которой у меня нет и не будет на этом свете, которая была предназначена мне самой судьбой, самим богом, самой любовью… Так что я могу дать людям? Понимание? Счастье? Если не смог сделать счастливым даже себя? И ту, которую я люблю?

Я не знал, как долго я плыл. Мне казалось, что тёплая солоноватая вода просочилась через мою кожу, пропитала меня насквозь, слилась с моей кровью, лимфой, отчего моё тело сделалось совсем невесомым. Почти не набирая в лёгкие воздуха, я опустил лицо в нефритовую толщу, пронизанную лучами солнца и оттого казавшуюся слегка пыльной, закинул ноги вверх и плавно ушёл вглубь… Бог-помощник, я хочу быть счастливым…

Я хочу быть счастливым…

Я не сразу заметил, что вода вокруг меня стала тёмной, холодной, густой.

Я повертел головой, но кругом была только изумрудная водная плоть – я не мог понять, в каком направлении я плыл, где был верх, где низ. Воздух в лёгких давно закончился, я забыл, что мне нужно дышать.

Чёрт, Алекс, да что ж ты творишь?! Так и утонуть недолго! Я закрыл глаза, расслабился, и через несколько секунд вылетел на поверхность, как пробка, судорожно ловя ртом воздух и отплёвываясь от солёной воды.

Надо быстро плыть к берегу. Я огляделся, но вокруг меня, насколько хватало взгляда, простиралась только ровная, покрытая мелкой рябью водная гладь. В какой стороне находится берег? Да кто ж его теперь знает…

Да уж, бог-помощник, видать, не суждено мне быть счастливым в этой жизни…

Я плыл и плыл в этой ласковой слёзно-солёной стихии, которая вскоре станет моей… Плыл и вспоминал. О родных мне людях. О будущем, которое у меня могло бы быть. О ней… Я чувствовал, как уходят мои силы. Сначала медленно, потом всё быстрее и быстрее. Слишком много потерял я крови, слишком много боли было за последнее время, слишком много всего… а я всего лишь человек…