Сергей Бюлов - Сослагательное наклонение

Прошёл месяц. Месяц, который не принёс Даниленко почти ничего. Словно ничего и нет, и ничего и не ожидается – никаких событий. Уязвленное самолюбие Даниленко заставило его пойти к Вавилову.

– Товарищ полковник, – начал Владимир, – мне кажется, нам более не стоит тратить время на слежку и прослушивание.

– Почему?

– Потому что всё, что можно, мы уже узнали, – заявил Даниленко, – нам известно, кто и когда поедет за границу, чтобы передать мемуары. Нам известно, что они не связаны с какой-либо крупной диссидентской сетью, за ними никто не стоит, да ещё к тому же они стали проявлять чудеса конспирации, и вот уже много дней мы не извлекаем из этого ничего нового.

– Плохо, что ничего не извлекаете, – сурово ответил Вавилов, – плохо, что вы, в свою очередь, не проявляете свои чудеса. По сути, вы собственную беспомощность пытаетесь выдать за выполненную задачу…

– Я не говорил, что задача выполнена, просто…

– Не надо меня перебивать, майор! – резко возразил Вавилов. – Прослушивать и следить за фигурантами нужно и впредь, даже обсуждать тут нечего!

Самолюбие Даниленко было задето ещё больше. Слова Вавилова про «собственную беспомощность» затронули его очень сильно. Поэтому он решил отстаивать свою точку зрения до конца.

– Время сейчас беспощадно играет против нас, – продолжал Даниленко, – мы уже достаточно знаем …

– Слишком самоуверенно, – перебил Даниленко Вавилов, – откуда такая уверенность и что такое достаточно! Знаешь ли ты, к примеру, кому именно они везут их, с кем и как держат связь?

– Всё равно я считаю, что пришло время их брать, – настаивал Даниленко, – я даже скажу больше: почему бы нам не взяться и за самого Михаила Сергеевича?

– Ого! – возмущённо произнёс полковник, – ты за буйки-то не заплывай!

Вавилов взглянул на Даниленко пронзительным взглядом – так, что тот чуть не потерял самообладание. Эта была очень неожиданная для Даниленко реакция Вавилова. В свою очередь Вавилову было удивительно слышать, что ему на полном серьёзе высказывают такие предложения.

– Мне кажется, ты забываешься, майор, – продолжал Вавилов. – Михаил Сергеевич Горбачёв – пускай и бывший, но всё-таки генеральный секретарь ЦК КПСС, и не твоего, и даже не моего ума дело – его судьба. За это отвечают другие, куда более важные и ответственные люди. Поэтому чтоб я больше никогда не слышал от тебя никаких «взяться»! Ты понял меня?

– Так точно, товарищ полковник! – по-военному чётко ответил Даниленко.

– Всё! Ты свободен!

Даниленко вышел из кабинета Вавилова с разбитыми чувствами. Мысли путались у него в голове. Он был почти уверен, что сейчас Вавилов даст ему отмашку, согласившись с его доводами. На деле же вышло, что он не только не получил никакого согласия, но и сильно разозлил Вавилова. Поэтому Даниленко пребывал в некотором ступоре. Он просто не представлял, какими должны быть его шаги теперь.

Возвращаясь от Вавилова, Даниленко в коридоре столкнулся с Василием Рыжовым, который, в свою очередь, шёл к Вавилову.

– Ты от полковника? – спросил Рыжов Даниленко.

– Нет, не от него.

Владимир, конечно же, соврал. Ведь он шёл как раз от Вавилова. Однако он опасался, что Василий может заметить участившиеся, по сравнению с недавним прошлым, визиты к Вавилову, и, как следствие, что-нибудь заподозрить. Поэтому он старался скрывать это от Рыжова.

– А я как раз к нему, – сказал Василий.

– С отчётом? – спросил Даниленко.

– Да.

– Удачи! Потом расскажешь, как всё прошло.

Накануне Рыжов с Даниленко закончили работу над отчётом для Вавилова, согласно которому явствовало, что подозрения о мемуарах Горбачёва не подтверждаются. Впрочем, «закончили» – громко сказано, скорее, следовало бы говорить «закончил». Ибо Даниленко мало прилагал к этому усилий. И как ни старался он скрыть своё равнодушие к этой формальной затее, всё-таки Рыжов обратил на это внимание.

Как раз с этим отчётом Василий Рыжов и отправился к Вавилову. Взвинченный после разговора с Даниленко, Вавилов принял Рыжова довольно прохладно. Однако Рыжов всё-таки представил свой отчёт. Также аргументированно доложил, что подозрения касательно мемуаров не подтвердились и что нет объективных оснований для сомнений в каких-либо корыстных действиях М. С. Горбачёва. И откуда же было знать Рыжову, что фразы про «объективные основания» после некоторых событий, о которых Рыжов, разумеется, не имел ни малейшего представления, могут подействовать на Вавилова как красная тряпка на быка? Поэтому Рыжов находился в полном недоумении, что вызвало такой гнев со стороны Вавилова. Как следствие, разговор, на который рассчитывал Рыжов, не получился. Василий ушёл от полковника с ещё более разбитыми чувствами, чем до него ушёл от Вавилова Даниленко, так как Рыжов так и не понял, смог он убедить Вавилова или нет. Безусловно, это обстоятельство не давало ему покоя.

Выйдя из кабинета, Василий Рыжов поспешил поделиться с Владимиром Даниленко и сразу же направился к нему.

– Всё нормально? – поинтересовался Даниленко. – Что-то ты какой-то мрачный.

– Нормального-то мало, – удручённо произнёс Рыжов.

– Он не согласился с отчётными выводами?

– А чёрт его знает, согласился он или нет! – посетовал Василий. – Надо было нам вместе идти.

– И что это изменило бы? – возразил Даниленко.

– По крайней мере я бы не чувствовал себя так паршиво, – с досадой в голосе сказал Рыжов, – впрочем у Вавилова сегодня, похоже, ещё более паршивое настроение, потому как он какой-то весь раздражённый, ничего определённого так и не ответил мне.

– Да уж! – воскликнул Даниленко. – Настроение у него действительно неважное, весь недовольный какой-то!

– А ты откуда знаешь про его настроение? – удивился Рыжов. – Ты же сказал, что не был у него.

Даниленко насторожился. Он понял, что сболтнул лишнего. Ему было вдвойне неловко. Во-первых, Василий теперь может сделать далеко идущие выводы, а во-вторых, сам факт того, что сотрудник спецслужбы может вот так случайно, как говорят, без задней мысли, выдать себя, сильно умалял его самооценку. Однако, если с самооценкой он мог как-то ещё смириться, то, что касается первого, тут ситуация явно посложнее.

– Да на твоей мрачной физиономии это написано огромными буквами, – попытался отшутиться Даниленко.

Однако Рыжов не оценил шутку. Он догадался, что Владимир проговорился, и насторожился оттого, что он от него это скрыл. Вдруг он стал сопоставлять различные факты и стал делать те самые далеко идущие выводы, которых опасался Владимир Даниленко. Тогда он радовался тому, что ни Вавилов, ни Даниленко не проявляли к делу с мемуарами такого интереса, которого заслуживали дела такой важности. Теперь же он взглянул на это по-другому. А тут ещё вскрылись какие-то тайные визиты Даниленко к Вавилову. Он тут же вспомнил, как неделю назад ему показалось, что за ним следят. Однако, в силу того, что впоследствии подобного он не замечал, он решил, что это ему действительно показалось. Теперь же он уже так не думал. Он думал о том, что, очевидно, про мемуары уже всё известно. Вопрос в том, как давно это стало известно и почему до сих пор никого не арестовали. И что означает задание Вавилова? Это было действительно задание, на котором он где-то дал осечку и тем самым выдал себя, или же Вавилов заранее всё знал, а само задание – некий тактический ход? И главное, почему Владимир, которого он считал своим другом, сейчас действует против него? С этими мыслями Рыжов поспешил удалиться. Он сделал вид, что принял шутку Даниленко, и ушёл.