Сергей Петросян - Странник

Лена быстро влилась в компанию и все жалели, что ей целый день приходилось проводить на работе. Бэла с Таней даже начали проводить с Андреем «воспитательную работу» на тему «пора бы и повзрослеть, остепениться…»

Закончился джазовый фестиваль, и вся компания собралась в Грецию на море. Через интернет забронировали виллу в пригороде Кавалы и взяли две машины напрокат. Андрей ехать без Лены отказался, но решил, что проводит ребят до города Драма, чтобы тем же вечером вернуться домой. Уж очень ему хотелось разыскать старое болгарское кладбище и взглянуть на могилу прадеда. Да и слова Нжде из второго письма Деведжяна не давали ему покоя. Что за «кенотаф»? Что там «принадлежит их семье по праву»?

Несмотря на то, что выехали пораньше, дорога до границы заняла больше времени, чем обычно. Дети по очереди просились в туалет, потом все решили сфотографироваться у горной реки, а в Гоце Делчев решено было сесть и выпить кофе. В итоге, к пункту пропуска Илинден подъехали в полдень. Андрей уже начал беспокоиться, что ему останется мало времени на поиски. Довольно оперативно прошли болгарский паспортный контроль, проехали по туннелю и остановились у греческого шлагбаума. Первыми у окошка оказались Миша с Таней и протянули на контроль пачку паспортов своей шумной семьи. Следующим был Андрей. С его паспортом возились дольше. Пограничник долго смотрел на экран компьютера, потом снял трубку и куда-то позвонил. Появился второй человек в зеленой форме и попросил документы на автомобиль. После короткого совещания Андрею сказали, чтобы он ждал в машине. Ребята уже прошли контроль и в недоумении столпились у шлагбаума. Минут через десять Андрея позвали к окошку.

– Сожалеем, но вам отказано в посещении стран Шенгенской зоны, – услышал он, не веря собственным ушам.

– В чем дело?

– Вы находитесь в списке лиц, связанных с наркотрафиком. Ваш автомобиль также находится в «черном списке». Используя это транспортное средство, вы перемещали через границу лицо, задержанное за торговлю наркотиками.

Вот и все… Андрей сразу вспомнил поездку с Сашей в Кавалу. Спорить, видимо, было бесполезно.

– Как надолго мне запрещен въезд в Шенгенскую зону?

– Ваша виза аннулирована, но через пять лет вы сможете обратиться за новой.

В полной прострации Андрей попрощался с друзьями и тронулся в обратный путь.

– Не расстраивайся. Проживем мы без этого шенгена. Сколько еще стран на свете: Турция, Египет, Тайланд… – Лена, как могла, пыталась ободрить потерявшего аппетит и сон Андрея. – Можем на Золотые пески скататься, если так уж на море захочется.

Он согласно кивал, но настроение не улучшалось. Раньше ему как-то и не особо надо было ехать куда-то, кроме Болгарии. Прожил здесь полгода, и, если бы не Саша, то и не собрался бы в Грецию. Теперь же его не покидало чувство замкнутого пространства. Видимо, важно было просто сознавать, что возможность поехать куда угодно у него имеется, а реализовывать эту возможность вовсе не обязательно. И, конечно, расстраивало то обстоятельство, что теперь в ближайшие годы не удастся побывать на могиле прадеда и понять, что имел в виду Нжде. И что же «по праву принадлежит семье его боевого товарища».

Он подробно пересказал Лене все, что узнал от профессора Маркаряна. У той загорелись глаза:

– Да это же настоящая тайна! Вот здорово!

– Что же тут здорового? В ближайшие пять лет про все это придется забыть… – грустно заметил он.

– Слушай, давай я сгоняю в Драму. Найду это кладбище, все там внимательно осмотрю и сфотографирую. Давай?

– Как ты туда «сгоняешь»? На чем? Машина-то тоже в черном списке.

– Так я на автобусе. Каждое утро от гостиницы «Авалон» ходит автобус в Кавалу.

Андрей задумался. Неудобно, конечно, было заставлять Лену тратить свой выходной на прогулку по кладбищу, да еще в одиночку. Но уж очень хотелось понять, что имел в виду Нжде.

Скачав из интернета карту Драмы и окрестностей, они попытались найти «старое болгарское кладбище». Долгие поиски ничего не дали – такой объект на карте обозначен не был. «Надо ехать, – сказала Лена. – На месте разберусь».

Через два дня Андрей проводил ее до автобуса и грустно помахал рукой вслед.

Обратный автобус опоздал минут на сорок. Получив SMS-ку «Я уже в Болгарии. Еду :-)», Андрей успокоился и решил подождать в баре гостиницы «Авалон». Внутри шумная компания англичан отмечала восхождение на вершину Вихрен. Все курили, несмотря на вступивший в силу запрет, поэтому, взяв графинчик вина и порцию жареного сыра, он устроился на открытой террасе. Момент прихода автобуса он, в итоге, пропустил, поэтому, когда позвонила Лена, ему оставалось только оправдываться. Подойдя к столику, она ладонью прикрыла его рот и сказала: «Все вопросы потом – я жрать хочу!» Кухня, к счастью, еще не была закрыта, и на столе появились огромная порция шопского салата, жареные котлетки кюфтэ и бутылка мавруда. Минут пять Андрей терпеливо смотрел, как Лена хищно поглощала принесенную снедь и запивала ее вином.

– Извини, весь день потратила на поиски. Поесть так и не успела. Даже на автобус чуть не опоздала.

– Кладбище нашла? – Андрей наконец решился задать вопрос.

Она энергично кивнула, не переставая жевать.

– Только не спрашивай, чего это стоило.

– Там, что – много кладбищ?

– Их там два. Вот только болгарского нет. Ни старого, ни нового. Я спрашивала в туристическом офисе – ничего не знают. Потом с полицейскими пообщалась – жмут плечами. Сходила на местное кладбище – ни одной болгарской фамилии. Бродила там часа два, потом вернулась в город и стала спрашивать пожилых людей. С этим совсем сложно – почти никто по-английски не говорит. И неожиданно встретилась одна старушка, говорящая вполне сносно по-болгарски. Была замужем за болгарином. Так вот, оказывается старое болгарское кладбище в 1944-м было разрушено.

– Землетрясение? – спросил удивленно Андрей.

– Нет – простые люди. Пришли с кирками и лопатами и сровняли кладбище с землей. Это произошло, когда закончилась болгарская оккупация. Греки не могли простить болгарам расстрел нескольких тысяч горожан после восстания в 1941-м.

– Значит, искать больше нечего?

– Я на всякий случай сходила на это место. Это возле старой византийской стены. Там теперь парк – никто не захотел строиться на кладбище. Так вот, за каменной оградой на краю парка сохранились какие-то могилы. Ворота закрыты были, но не заперты. Оказывается, сохранился армянский участок – греки его не тронули. Я там недолго ходила – все надписи по-армянски, и только несколько продублированы на греческом. Довольно быстро нашла Рубениса Мелконяна . Годы жизни: 1889—1930. Судя по всему, это – твой прадед.