МихайлоВ - Депортация

– Ты как, парень? – спросил он очнувшегося Никанора.

– Комси комса, – почему-то проговорил Ник по-французски и попытался пошевелиться.

– Не понял? – переспросил дальнобойщик.

– Так себе, – автоматически перевёл Никанор.

К ним подошёл второй водитель и протянул Нику баклажку с минералкой:

– На, хлебни!

Ник жадно сделал несколько глотков.

– Мерси! – сказал и подумал: «А что это меня на французский вдруг потянуло?»

– Ты чё – иностранец? – спросил один.

– Да нет, мужики, просто переклинило.

– А-а, бывает, – ответили в унисон напарники. – А что это у тебя за пазухой торчит? – Один водитель указывал на какую-то бумажку.

Никанор с удивлением нащупал за пазухой клочок бумаги. Вытащив, прочёл: «Не суй своё рыло, куда не надо». Внизу вместо подписи была пририсована свастика.

– Что с тобой произошло? Как ты с трассы съехал? – интересовались водилы.

– Вы думаете, я помню? Хорошо хоть голова в шлеме была.

– А сам-то, в принципе, цел: рёбра, ноги, руки?

– Ну как сказать, вроде ничего не сломано. – Ник привстал и попробовал двигаться. Тело сильно ныло, но функционировало. Он обрадовался. Потом подобрал лежащий рядом рюкзачок и понял, что папки от Эн Бэ в нём нет.

Измятую «Хонду» забросили внутрь фуры (дальнобойщики возвращались откуда-то пустые), Ника забрали в кабину, и мощный аппарат двинулся по трассе.

Никанор вернулся в родной город, вооруженный новой сногсшибательной информацией. И хотя его бока болели, а повреждённую «Хонду» пришлось отправить в ремонт, он понимал, что съездил не зря. Питерец Ганс оказал им неоценимую услугу.

Город встречал приятной погодой и заждавшимися друзьями. Лиза, собрала и отчасти систематизировала уйму полученной из разных источников информации по нужной теме. Мигель позволил себе романтический уик-энд с Даниэллой, забыв на два дня о начатой авантюре. Так или иначе, но сейчас команда собралась на «конспиративной» квартире скульптора и бурно обсуждала происходящие события.

Лиза без пауз, как истый энтузиаст темы, сразу с головой погрузила компаньонов во льды шестого континента. Антарктида оказалась вовсе не такой уж пустынной, как виделась со стороны. Пингвины, айсберги и полярные станции были лишь броскими туристическими ориентирами. На самом деле заснеженный континент был куда интереснее, с ним оказалась связана масса загадочных историй и событий. Белое безмолвие жило полнокровной жизнью, не слишком заметной для окружающей цивилизации, занятой своими проблемами. Во всяком случае, она была гораздо интенсивнее, чем можно было предположить.

Лиза перерыла массу источников, выискивая какие-то реальные зацепки и свидетельства деятельности нацистов на практически безлюдном материке. Поглощая бездну литературы, фильмов, материалов из Сети, она влюбилась в царственный ледяной континент предано и безоглядно. Её покоряли безудержное мужество исследователей девственного края земли, жестокая реальность санно-гусеничных походов, переходы по непредсказуемому прибрежному припаю среди торосов и трещин, сражения мощных ледоколов с многотонными стенами льда, путешествия на собачьих упряжках и существование в условиях аномальных морозов и снежных бурь, когда не видно порой даже вытянутой перед собой руки. Беспощадная суровость мест и их магнетическая красота притягивала новых поклонников. Это трудно понять, но на континент со сложнейшими условиями зимовки, на континент, где зафиксирована рекордно низкая температура на планете – почти минус 90, на континент, где в полярную ночь с некоторыми исследовательскими станциями транспортное сообщение вообще невозможно, многие полярники даже возвращались вновь. Их возвращала суровая, странная, но верная любовь к шестому континенту. Любовь без сантиментов! А дети Антарктиды… Ведь у Антарктиды уже есть свои дети. Первый – Эмилио, родился на аргентинской исследовательской станции. Потом были и другие. Антарктида стала их колыбелью. В общем, Лиза не на шутку увлеклась.

Девушка перечислила все найденные ею версии и истории, касающиеся исследуемой темы. Обработав немыслимое количество информации, она в который раз удивила Ника своей работоспособностью и произвела впечатление даже на опытного Мигеля, работавшего над темой ещё в Штатах. Были сведены воедино все доступные потоки информации, касающиеся легенд и фактов об Антарктиде, насколько это было возможно за такое сжатое время. К изучению других фигурирующих в проекте объектов Лиза ещё не приступала.

После ёмкого повествования Лизы Никанор рассказал о своей встрече с Эн Бэ и его неправдоподобной истории. Говорил он так восхищённо, будто сам столкнулся в лесу с дядюшкой Ау и они вместе объелись желудей. Только потом Никанор упомянул о случае на трассе и угрозе в письме со свастикой. Но это не убавило желания разобраться в тайне, над которой всё ощутимее витал дух блестящей авантюры. Нужно ли двигаться дальше? Этот вопрос уже казался риторическим.

Телефон звонил по-хамски долго, когда Лиза только ступила под тёплый ливень душа. Выходить не хотелось. Но, накинув полотенце, девушка всё же, выскочила из ванной и взяла телефонную трубку.

– Здравствуйте. Это из международного фонда. Мы звонили недавно. Вы подумали над нашим предложением?

С Лизы стекала вода. Она стояла мокрая посредине большой гостиной, как внезапно отключенный фонтан в центре Рима, и грациозно держала двумя пальчиками телефонную трубку. На ворсистом ковре вокруг девушки образовалось мокрое пятно. Она покрылась гусиной кожей и перебирала в голове все допустимые внутренней цензурой непристойные выражения. Внутренняя цензура от холода и досады пропускала многое.

В череде событий Лиза почти забыла о недавнем звонке этой организации. Поэтому вопрос застал её врасплох. Но сказать о своём недочёте собеседнику она не могла, поэтому пришлось выкручиваться.

– Да, конечно, мы обсудили ваше предложение. Но для того чтобы принять окончательное решение, нам необходимы подробности и ваши условия, – официозно выдала Елизавета. – И поскольку, как я поняла, вы находитесь неблизко, то, наверное, имеет смысл переслать ваши условия и предложения по и-мэйлу или факсу. Давайте обменяемся координатами. Продиктуйте, пожалуйста, ваши телефоны и адрес электронной почты.

– Диктуйте ваши, а мы сами перешлём информацию, – попытался завершить диалог мужской голос.

Лиза продиктовала и положила трубку.

«Упс! А с чего это он телефончики зажал?» – подумала компаньонка Никанора и сразу набрала его номер.

Человек, как и Антарктида, явление малоизученное, а человек с необъятных пространств бывшего Союза – тем паче. Вот и сейчас, увидев своего старого приятеля Васю, Никанор лишний раз в этом убедился. Василий загружал в багажник своего нового «лексуса» мешки с картошкой. Мешки были тяжёлые, и приятель Ника едва поднимал их до уровня багажника. Принимая в нутро очередной мешок, «лексус» тяжело содрогался. По сути, это был акт вандализма. Но наш человек всегда был сильнее логики.