Шамиль Идиатуллин - Rucciя

На следующий день лондонский корпункт CNN получил копию обеих смарт-карт из установленных на головном вертолете видеокамер. Но пока Бьюкенен был президентом, ни одна американская телекомпания так и не показала ни единого кадра из этой съемки. Что, впрочем, не помешало остальным странам крутить пленку сутки напролет – ведь посылки пришли в адрес десятка европейских телекомпаний, а оцифрованый ролик о гибели эскадрильи, а также подборку высококачественных фотографий любой желающий мог скачать со множества широко разрекламированных сайтов, физические серверы которых находились в самых разнообразных странах. Первые места в половине хит-парадов недоразвитого мира на неделю вперед заняли The Beatles с песней Being for the Benefit of Mr. Kite , видеоклип на которую был смонтирован из того же ролика, а также съемок эскадрильи Kite и майора Хендерсона времен иракской кампании. А татарская кампания в мировых СМИ окончательно получила наименование Rock-n-War .

Международный аэропорт «Казань».

10 августа.

– Где начальник? – спросил Неяпончик, врываясь в приемную.

Секретарша была штучного образца, в черном каре, с породистым лицом и холодными глазами, а ноги наверняка начинались сразу от невероятно вдохновляющей груди – это было очевидно, несмотря на то, что от солнечного сплетения и ниже девушку подло скрывал очень официальный стол. Поведение девушки вполне соответствовало экстерьеру. Она без особого испуга окинула взглядом влетевших спецназовцев и вежливо поздоровалась.

– Там? – осведомился Сергей, кивая на правую дверь. Дверей в приемной было две, обе роскошные, обе без табличек.

– Ребята, вы адресом не ошиблись? – вполголоса поинтересовалась секретарша.

Иваньков шагнул к правой двери и дернул очень благородных форм и расцветки ручку туда-сюда. Ручка не поддалась.

– Там, что ли? – кивнул он на левую дверь.

Секретарша без суеты, но как-то мгновенно поднялась с кресла, подтвердив обоснованность Серегиной версии по поводу длины ног, и сказала:

– Ребята, бомжи не здесь, это вам на жедэ надо.

Серый улыбнулся девушке и направился к левой двери. Девушка сделала один шаг и оказалась перед дверью. Какие ноги, подумал Иваньков и застыл на вдохе.

– Товарищ командир, – неторопливо заговорила девушка, подняв руки перед грудью (какая грудь, подумал Иваньков), – давайте без гонок, пожалуйста. У Азата Калимулловича совещание, не надо врываться. Может, я вам чем помогу?

От входа донеслось хмыкание. Иваньков постарался упредить обязательную реакцию своих орлов, выдохнул тонкий запах горьковатых цветов и укоризненно сказал:

– Девушка, мы же на службе.

Аккуратно взял ее за теплую и почти твердую талию, последний раз подумал, какая женщина, блин, а у меня ни времени, ни фига, и переставил секретаршу обратно за стол. Отринул все грешные и романтические идеи, причудливо спутавшиеся под беретом, и вошел в кабинет.

Совещание действительно смахивало на важное – во всяком случае, для самочувствия одного из трех его участников, который сидел под левым крылом буквы Т, традиционно образованной директорским и гостевым столами. Это был здоровенный седой мужик с казацкими усами и багровым лицом. Окрас был временным, вызванным беседой с генеральным директором международного аэропорта Казань Азатом Биляловым, пронзительно смотревшим на амбалического собеседника. Директор занимал свое рабочее место, а последний участник совещания скромно примостился за вторым столом, вытянувшимся у окна, и старательно изучал пейзаж за окном, сводившийся главным образом к рулежке и лесопосадке за границей летного поля. На звук распахивающейся двери он отвлекся с явным облегчением, Билялов – с гневом, и только казачок не сбил прицел римского носа, направленного в завидных объемов грудную клетку.

– Что такое? – рявкнул директор, навалившись на стол.

– Товарищ директор? Билялов А Кэ? – на всякий случай уточнил Серый.

– А вы кто? За мной, что ли? Санкция есть?

– Товарищ директор, – попытался встрять Иваньков, но начальник не слушал.

– Нет санкции? Тогда вон отсюда! Тамара (Тамара, подумал Иваньков, и сладкий мороз отслоился от диафрагмы и ухнул куда-то вниз), что за бардак? Вы сюда еще табор цыган приведите с медведем!

Тамара ступила в кабинет, небрежно откинулась на косяк, слегка скрестив ноги, и окинула царским взором любимого начальника и его собеседников. Иваньков остро почувствовал, что функции секретарши гендиректора аэропорта довольно широки и точно включают в себя поддержание руководства в тонусе самыми разнообразными методами, разозлился на нее (что ж ты, дура, меня не дождалась), на Билялова (жирдяй лысый, что ж ты все под себя гребешь) и на себя, а потому попытался быть спокойным как обитатель Арского кладбища, и именно в этом ключе начал объяснять начальнику, что прибыл со срочным заданием агромадной важности. Не помогло: Билялов совсем раскричался и начал, пыхтя, выбираться из-за стола, не иначе, чтобы лично вытолкать непрошеных посетителей. Сидевший у окна мозгляк тоже принялся орать, ему вторили какие-то не видимые за габаритами Витали и Мансура типы, набежавшие в приемную. Молчали только казачок, загнавший румянец в пределы скул и осмелившийся обернуться к двери, и царица Тамара, не сменившая ни позы, ни наклона головы. Неяпончик стодвадцатый раз напомнил себе о давнем обещании не делать больше глупостей из-за баб (последние нарушения зарока обернулись двукратным неприсвоением очередного звания, а потом вообще внеочередной экспедицией в Чечню и нынешним прозябанием в Казани вдали от родной Бугульмы), досчитал до десяти и снял с плеча автомат.

Упала тишина, лишь сзади тихохонько зашелестело – не иначе Тамара поменяла ногу. Через пару секунд Билялов, проскочивший наконец между кожаным креслом и тумбой стола, криво улыбнулся и сказал:

– Вы чего делаете?

– Да вот, с вами поговорить пытаюсь. Можно, да?

– А если не можно, стрелять будете? – не меняя наклона улыбки, спросил гендир.

– Я в безоружных не стреляю, – отрезал Серый и, спохватившись, что находчивый Билялов может потребовать автомат, сказал:

– Главштаб ополчения, старший лейтенант Иваньков. Есть срочный и, это, конфидентный… Тихий, короче, разговор. Можно?

Через полминуты разборок и непоняток – очень интеллигентных, впрочем, – кабинет удалось, наконец, очистить от посторонних. Еще через минуту Билялов уяснил суть поручения, с которым прибыл Иваньков сотоварищи, и принялся кричать, что это вмешательство в сугубо интимный процесс и вообще маразм, отключить все системы ведения и наблюдения аэропорта невозможно, и мало ли, что он уже месяц не принимает никаких самолетов – вы что, хотите дыру в воздушном пространстве страны на сорок тыщ квадратных километров, хотите, чтобы на наши головы самолеты начали падать? Что значит, лучше, чтобы бомбы? Какие на хрен бомбы? Какая в жопу Америка, старлей, ты что, всерьез, что ли? Вы там с Магдиевым больные на весь пупок?. Ну куда тебе в диспетчерскую, старлей – без обид, ладно? – но ты ж там как этот у ворот будешь. Ну а сейчас совсем глупость сказал. Ну пойдем, спросим, и если чушь ляпнул, прощаемся, лады? Лады.