Фазу Алиева - Цена добра

– Отец, я хочу купить машину. Моему другу отец подарил такой мощный джип, когда он получил диплом.

– Твоему другу отец может купить не только машину, но и самолет. Он – министр, а я – простой труженик.

– Отец, я бы продал нашу машину сталинских времен, если бы ты добавил семь тысяч долларов, мог бы купить новый автомобиль.

Услышав слово «доллар», Мустафа встал, потом сел, нервно шаря то в одном, то в другом кармане брюк, он, наконец, достал носовой платок, вытер пот с лица, сел и сказал:

– Садись, сынок, и послушай меня. – Из стопки тетрадей он вытащил тетрадь № 1. – Взгляни на записи, здесь вот мой первый заработок – один рубль. За это я целый день таскал камни и ведра с щебенкой. Ты головой и сердцем переваривай эти цифры. Я не помню лица своего отца, я каждый раз половину заработка отдавал матери, оставшиеся деньги копил и думал о будущем. Вот тетрадь № 2, в ней все, что я смог собрать для ремонта дома, чтобы жениться. Я сам своими руками от начала до конца перестроил наш дом. А вот, сынок, в тетради № 6 записано все, что я тратил на тебя с того дня, когда ты пошел в первый класс.

– Итого? – ехидно засмеялся Ахмед.

– Итого тебе не нужно знать. Я гордился тобой, пока ты не уехал в город учиться, ты мне во всем помогал. В школе перед учителями мне ни разу не пришлось краснеть. Когда ты получил золотую медаль, я с радостью под разными предлогами обошел весь аул – меня все поздравляли, обнимали. Мне раньше никогда не приходилось тебя поучать и назидать. Но теперь, видимо, придется это сделать. Я надеюсь, что внимательно выслушаешь и хорошенько подумаешь о моих словах. Ты сельский ветеринарный врач, сними этот белый костюм и оденься попроще. Ты сначала должен все время пропадать на пастбищах, на ферме, пока не вникнешь во все дела. Ты обязан знать, сколько под твоей опекой быков, коров, телят, баранов, лошадей. На каждое животное у тебя должна быть тетрадь, где ты запишешь все сведения об их повадках, болезнях, их надо любить. Мой дед всегда мне говорил: «Чтобы на столе появилась банка меда, надо сначала выпить две банки змеиного яда». Только тот становится независимым, свободным и успешным, кто сумеет изгнать из себя лень и полюбит трудиться. Помни, сынок, что ты мужчина – должен стать главным в своей семье, содержать жену и детей и главное – всего добиться своим трудом.

А наша машина гораздо выносливее, чем эти сверкающие свиду авто. Я ее тоже зарабатывал своим трудом: когда Гитин-магомед строил дом, я увидел ее, брошенную, как старый хлам, ржавеющую без дела. И я попросил ее у хозяина вместо денег. Он сначала засмеялся:

– Зачем тебе эта старушка?

– Мой дед говорил, что от старого вина голова сладко кружится, старые быки оставляют глубокие борозды, на старом коне надежнее ехать! – ответил я.

– Я не знал, куда ее девать! – сказал он, но потом начал торговаться.

Я получил машину и с того дня начал, как батрак хозяину, служить ей. Каждое воскресенье ходил на базар, искал и покупал запчасти. – И Мустафа вытащил три тетради, на которых крупными буквами было написано: «Машина № 1», «Машина № 2», «Машина № 3». – Здесь, сынок, расходы на нее, а в последней – все запчасти, которые у нас есть – их хватит еще на лет двадцать.

– Отец, ты что, собираешься на этой старой кляче невесту в дом приводить?

– Невесту ты принеси домой на руках, вот это будет новшество, и за тобой последуют другие молодые! – улыбнулся Мустафа. – Знаешь, когда я возился с машиной, твоя мать смеялась и говорила: «Ты похож на того, кто хочет сделать из старого осла скакуна». «Когда она станет скакуном, ты найдешь очень много поводов, чтобы на ней ездить!» – отвечал я. И действительно, она изменилась, стала наряжаться и часто говорила: «Дети хотят…».

Сынок, я не хочу гордиться зятьями, я хочу гордиться тобой. Научись ладить с людьми и трудись, не забывай, что ты еще должен и старых родителей содержать, дай Аллах, нам дожить до этих дней! Я надеюсь, что все, что я тебе говорил, сегодня не унесут с отвесной скалы весенние потоки. Думаю, что больше мы к этой теме не вернемся. А сегодня я тебе даю тетрадь № 3, где записаны все запчасти, которые у нас есть.

– Отец, неужели ты думаешь, что я отберу у тебя машину и буду ездить?

– А ты и не отбираешь, меня теперь будет возить мой сын!

– Хорошо, отец, я понял и буду делать все, как ты сказал. Главное, у меня есть работа, я тебя не подведу.

– Еще, сынок, никогда не делай долги, долг делает человека беспомощным, слабым; сам тоже не давай в долг – обратно идущих ног у долгов не бывает; всегда по возможности помогай слабым и нуждающимся. И еще прошу, если будут трудности, не скрывай от меня. Я жизнь знаю и поэтому могу давать советы.

– Спасибо, отец, с завтрашнего дня я начну другую жизнь. Изучу твои тетради, думаю, что там найду много полезного! – сказал Ахмед и вышел.

Мир показался ему другим, он понял: романтики в нем мало, а реальность – это труд и целеустремленность. И пошел в сторону фермы, повторяя: «Чтобы на столе появилась банка меда, надо сначала выпить две банки змеиного яда».

Ничем от аульчан семья Халидовых не отличалась. Небольшой каменный одноэтажный дом, от солнца и дождей уже ставший почти коричневым; деревянные ворота, закрывающиеся на крючок, который любой человек, сунув руку в щель, между двумя дверьми, мог спокойно открыть. Семья Халидовых была очень дружной. Что бы ни происходило в ауле, они приходили все вместе. Глава семьи Халид, супруга Субайбат шли на два-три шага впереди, а за ними три их сына. Старшие Рашид и Абдула были близнецами, их называли злато-головыми, потому что они были рыжие и очень похожие друг на друга, а третий – черноволосый, был хроменький, говорили, что это у него с рождения. Близнецы лихо танцевали на свадьбах, пели, играя на пандуре.

Точно помню, год был 41-й, потому что через несколько дней началась война. Как говорят: «Пришла беда – открывай ворота!» За два месяца в их доме, как и во всех других, все изменилось. Я не помню, сколько лет было близнецам, но на фронт они ушли в первые же дни войны. Османа не взяли, наверное, из-за хромоты. Халид с отарой ушел в горы, а через неделю привезли его израненное тело. Говорили, что он стоял на камне и камень вместе с ним упал в пропасть. Остались Субайбат и Осман одни…