Фазу Алиева - Цена добра

– Это еще что такое? – крикнула еще издали Алжанат.

– Будем, мама, по-новому жить, я же женюсь на городской девушке.

– На какой???

– На городской!

– Вабабай! Что, я должна еще и это пережить?

– Знаешь, она учит аварский язык, чтобы с тобой разговаривать.

– Она, что, не аварка?

– Она, мама, лезгинка!

Алжанат потеряла дар речи и плюхнулась на камень, снятый с разбираемого забора. Тут пришел Магомед с работы, и рабочие заявили:

– Сегодня больше работать не будем, в стене забора осиное гнездо, а укусы ос очень опасны, до завтра, думаем, они улетят, и мы продолжим работу.

Тут Алжанат быстро вскочила, схватила палку, что валялась на полу.

– Какие пошли мужчины, что боятся ос! А если бы вам пришлось воевать, чтобы вы делали? – И она начала ворошить палкой осиное гнездо…

Пятеро мужчин – муж, сын и трое рабочих, сняв с себя пиджаки, спасали ее от разъяренных ос. И все-таки они оставили в ней семь жал. То ли от боли, то ли от испуга Алжанат потеряла сознание и упала. Больше всех испугался Саид: «Мама, мамочка, – кричал он, положив ее голову на колени. Магомед из районной больницы вызвал скорую. Когда ей сделали несколько уколов и она стала разговаривать, Саид увидел, что отец улыбается.

– Это же не шутки, папа, известно, что даже от одного укуса осы некоторые умирают, я так испугался! – тихо сказал Саид.

– Сынок, – шепнул ему Магомед, – я знал, что это для нас легкий испуг, у мамы ведь яда больше, чем в целом осином гнезде!

После свадьбы сына Сухрижат прошло уже два года – все это время я ее не видела. Но воспоминания о торжестве остались самые яркие – свадьба была очень красивой, а главное – веселой. Сама Сухрижат не выходила из круга, да и я не чувствовала пол под ногами, танцевала до упаду.

Будто нарисованные Рафаэлем, юные, красивые новобрачные светились счастьем. Сухрижат после каждого танца целовала то своего сына, то невесту Айшат. «Я приобрела себе еще одну дочку», – повторяла она неустанно…

– Ну, как вы? Как невеста с сыном живут? – спросила я.

– Ой, Фазу, какой у меня хороший внук! Ему дали имя дедушки – Асадула. Как только меня увидит, начинает улыбаться, протягивает ручки, глазки сверкают. Весь в отца, из того тухума ничего в нем нет. Когда я его вижу, каждая клеточка моего тела наполняется солнцем. Если бы ты видела, как он кушает: чмокает, чмокает. Мать жалуется, что он плохо ест, а когда я кормлю, он еще добавки просит. А ручки у него – какие красивые! Такие же были и у моего сына, когда я его родила.

– Айшат очень хорошая девочка, добрая, нежная; я всегда любила ее! – Я решила хоть слово вставить и о матери ребенка.

– Чего бы ей быть грубой?! Муж до птичьего молока обеспечивает; дома только и слышно: «Айшат! Айшат! – Лицо ее посерело. – А внук прямо ангелочек, вылитый отец», – поставила твердую точку Сухрижат.

Я все поняла и стала хвалить своих невесток…

Еще до перестройки журнал «Женщина Дагестана» и Дагестанский Комитет защиты мира работали в самом красивом здании города, почти на берегу моря. Во время перерыва мы любили гулять в приморском парке, слушая накат волн. Плавать я не умела, потому что в горных аулах не принято было, чтобы девушки ходили на речку купаться. Помню, когда я была совсем маленькая, мама брала нас с собой на озеро, где она стирала белье. Заодно она нас там купала, не раздевая догола. Мой трагически погибший сын Али очень любил море, и после его гибели я не могла даже смотреть на него…

Однажды, в день моего рождения, друг нашей семьи подарил мне большую раковину. Это чудо жемчужного цвета он приложил к моему уху, и я услышала шум волн. Позднее у меня родились стихи:

Когда мне грустно и тоскливо, я беру эту ракушку и слушаю шум моря; постепенно на сердце становится теплее, и я возвращаюсь к тому дню рождения, когда мне исполнилось сорок лет. Тогда мне казалось, что я старая, и не понимала, что я была безмерно счастлива: жив был мой муж Муса Магомедов, который так искренне любил меня, живы были мама, мой первенец, любимый сын Али. Я думала, что так должно быть всегда. С годами я поняла, как много испытаний подстерегает человека на его пути, как беспомощен он перед лицом безжалостной судьбы.

Подарки на день рождения бывают разные: дорогие, с умыслом, практичные и такие, как говорится: на тебе то, что мне не нужно. А бывают и такие, как моя ракушка, сердечные, одухотворенные, дарящие мгновения другой жизни – вечной и бесконечной. Моя ракушка – это мой поэтический мир, таинственный и загадочный. Когда мне очень тоскливо, я начинаю ее слушать, и она меня успокаивает, нашептывая:

У Парихан был только один сын; когда еще он был в утробе, она разошлась с мужем. Несмотря на это, она продолжала любить своего мужа Герея и, сколько бы ее ни сватали, замуж так и не вышла. Все сердечное тепло без остатка отдавала сыну Наби. «Ой, когда он вырастет, чтобы его женить?!» – говорила она часто. Как говорится, годы летели, Наби закончил математический факультет университета, вернулся в родной аул, и его назначили директором средней школы. Он был очень воспитанный, сдержанный юноша. Казалось, каждое слово, прежде чем высказать его, Наби взвешивал в уме и пропускал через сердце.