Сергей Буянов - Стекло и дерево

– Нет. Я не знаю как сказать такое, просто не сообщаю точную дату.

– Правильно, хоть что-то ты сумел сделать правильно. Так, – Пётр посмотрел на часы, – ты закончил службу?

– Как?

– Ты ещё должен часы государству?

– Нет.

– Вот и хорошо, – Пётр вынул из кармана ключи от машины, крутанул связку на пальце, – поехали?

– Куда?

– Я, как раз, не знаю куда! Покажешь.

– К Эвелине? Не поеду!

– Поедешь.

– Там бабушка! Можно всё испортить.

– Да что можно испортить-то? Хуже уже некуда!

– Именно поэтому я не поеду.

– Именно поэтому и поедешь. Точнее, поедем! Когда зайдём в квартиру – рта не раскрывай!

– А смысл?

– Посмотрим. Надо решить определённо: Да или нет? Пусть всё испортится окончательно! По крайней мере, ты будешь знать, что сделал всё, что в твоих силах! Разве не этому нас в медицинском учили? В самом худшем раскладе скажешь матушке прямо: Так и так, не получилось. Не судьба!

– Правильно, поехали!

Пётр остановился у супермаркета, вернулся через несколько минут с полными пакетами.

– Что там?

– Продукты.

– Зачем?

– Мне ты поручил договориться с бабкой?

– Это ты сам себе поручил.

– А вот это, – Пётр назидательно поднял указательный палец кверху, – и есть обязанности технического директора фирмы – додумывать приказы начальника!

– Скажешь же, начальника!

– Вот, ты уже и расшевелился, повыше нос! Всё будет о, кей!

– А они скажут: Мы что, нищие?

– Это ты так сказал! Может, твоя Эвелина сказала бы, но не бабка, пережившая войну!

– Логика у тебя странная.

– Хоть такая есть! Этот дом?

– Он.

– Пошли!

– Пошли, – согласился Рим. В одном прав Пётр, пусть разрыв будет полным, всё встанет на свои места!

Пётр стремительно и настойчиво нажал на кнопку звонка.

– Кто там? – проскрипел неприветливый старческий голос.

– Из Собеса! – сказал Пётр и вполголоса добавил, обращаясь к Риму. – А бабка-то, не божий одуванчик.

Любимов согласно кивнул. Дверь раскрылась.

– Здравствуйте, бабушка!

– По какому делу?

– Можно войти? – Петр заслонил собой друга, протянув вперёд руки с набитыми битком пакетами.

Бабушка решила пропустить посетителя. Вор и разбойник не станет входить в дом с сумками. Олимпиада Самсоновна посмотрела на молодого человека, оценила с ног до головы. Обеспеченный. Возможно, воспитанный. Вероятно, из благородной семьи. Но почему, Собес? Она задала вопрос вслух.

– Олимпиада Самсоновна, дорогая! Извините за маленькую вольность! Мы, вообще-то, к вам свататься пришли!

– Ко мне? – бабушка попыталась разглядеть второго посетителя.

– Именно к вам! Ведь вы – бабушка Эвелины?

– Верно, но почему так неожиданно? Без звонка? Почему я ничего не знаю?

– Ах, бабушка, бабушка! Какая нынче молодёжь пошла! – посочувствовал Пётр. – Эвелина дома?

– Дома. Она нездорова.

– А вот мы сейчас её вылечим! Знаю, знаю, в чём причина!

Странно как-то, но молодой человек с каждым словом всё больше завоёвывал доверие бабушки. А Пётр продолжал вежливо сюсюкать.

– Что же ты, бабушка, гостей держишь у порога? – появилась в коридоре Эвелина.

– Ах ты, золотце моё, тебе легче?

– Проходите, – сухо пригласила Эвелина. Она почувствовала присутствие Рима, стоящего в тёмном уголке у самой двери.

Любимов был готов в любой момент уйти, так ничего и не выяснив для себя. Ему стало противно общение технического директора с незнакомой бабкой. Вероятно, такова его работа! Да, не позавидуешь.

Бабушка пригласила Петра на кухню. Он прошёл, поставил пакеты на табуретку. Он начал вынимать поочередно: шампанское, коробку конфет – для официальной части, для души – появились баночки с красной, с чёрной икрой, фирменные батончики золотисто жёлтого цвета из самой высококачественной муки, карбонат, что-то ещё – какие-то неизвестные баночки и упаковочки. Опешившие от натиска бизнесмена Липутины заворожено смотрели на его руки, извлекающие предметы из пакетов. Им вспомнился фокусник с волшебной шляпой. Пётр по-прежнему что-то говорил и говорил, не позволяя даже подумать. Наконец стол сервирован. Не завален кучей продуктов, а именно сервирован.

– Вот, – перевёл дух технический директор, – как оно раньше-то было! Сваты приходят, рядком-ладком, чинно всё. А теперь? Заскочат на минутку: мы поженились! И как это понимать?

– Да, такое время. Но есть же ещё воспитанные молодые люди.

– Какое же это воспитание, бабушка? Вот я, например, разве я интеллигент?

– Простите, как вас?

– Пётр.

– Вот, Пётр, вы много говорите, а сами, собственно, кем являетесь?

– Как нас именуют злые языки, – Пётр потёр грудь, – из новых русских.

– Занятно! А где же вы познакомились?

– Не суть важно, – аккуратно отрезал Пётр, принявшись за бутылку шампанского.

Олимпиада Самсоновна умолкла и что-то размышляла.

Пока шёл обмен любезностями между бабушкой и сватом, молодые сидели в зале напротив друг друга. Рим, памятуя совет друга, не разевал рта. Ему казалось, что вся эта кутерьма бессмысленна сама в себе. Он ни в чём не виноват, и незачем устраивать пышное примирение.

Эвелина смотрела на него и ждала, стараясь поймать выражение глаз Рима. А он всё избегал прямого контакта и уже всё решил.

Больше здесь нечего делать! Рим поднялся и последовал в прихожую, решил уйти по-английски. Они там нашли общий язык, вот пусть и празднуют сами себе. А ему надо работать.

– Рима, ты куда? – надула губки Эвелина.

– Дела, – коротко отрезал Любимов.

– А сват?

– Пусть остаётся.

– Но ведь, это глупо!

– Всё это глупо, поэтому я ухожу!

– Ты не возьмёшь меня с собой? – наивно спросила Эвелина.

– С какой стати?

– Но ведь я люблю тебя!

– Я тебя тоже люблю, но не вижу смысла.

– В чём?

– Во всём, – махнул рукой Рим.

– Это не ответ.

– И не привет, я ухожу.

– Я с тобой!

– А как же бабушка? – съязвил Любимов.

– Им хорошо с Петром, – Эвелина одной рукой ухватила выходящего Рима, другой зацепила туфли и плащ. Через долю секунды она выскочила на лестничную площадку вслед за Римом.

Они спустились на одну ступень.

– Молодёжь! – внезапно появился Пётр. – Хватит секретничать! Обед остыл!

– Пётр, мы уходим! – заявила Эвелина.

– Да вы что? Эдак не только бабушка, но и, я обижусь! А разве, девочка, ты хочешь меня обидеть?

– Рим считает бессмысленной эту церемонию.

– Да мало ли чего он там считает! Ты что, всю жизнь будешь его слушаться и повторять ошибки?

– Куда иголка – туда нитка! – философски изрекла Эвелина.

Рим поразился. Если Эвелина такая умница, то почему выдвинула ему такие чудовищные обвинения?

– Ладно, пошли в дом! Осмысленна ли, бессмысленна церемония, но по обычаю её надо завершить! – настоял Петр.