Светлана Смолина - Медвежьи сны

– Я в своем доме! – неубедительно вспылила она. – Надо будет, все сниму.

– Когда станет очень надо – позвони! – расхохотался он, снова вогнав ее в краску. – Я тебе помощника в этом деле найду.

– Ну и шутки у вас!

– Извини, мы в столицах не проживаем, вашим светским манерам не обучены.

Он взял нарочито деревенский тон и пялился на ее грудь, завуалированную тонким кружевом, а Маруся старательно прикрывалась локтем и натягивала непослушный шелк на голые коленки.

– Ну, значит, в восемь в ресторан и приезжай.

– Но там уже соберется публика…

– А ты думала, я буду дома колыбельные слушать? Пусть народ решает, нужна им столичная примадонна или нет. Не подойдешь – возьму официанткой, а то Ленка скоро в декрет уйдет, ей уже тяжко подносы таскать. У нас тут с работой туго. Либо на завод иди, либо спонсора ищи. Спонсоры таких, как ты, любят. – Он поднялся, но продолжал смотреть сквозь ее кружева, и Маруся не решилась уточнить, каких таких любят спонсоры. – Так что пусть народ определяется с твоей карьерой.

– Демократия в отдельно взятом городе! – не удержалась от сарказма Маруся, выходя вслед за ним в прихожую.

– Язык придержи! – огрызнулся мужчина, заставив ее вздрогнуть. – Это у вас в Москве демократия, мэр со всеми подряд советуется, референдумы проводят. А у нас все по-простому. Как я сказал, так и будет. Понравишься мне – возьму. Не понравишься… – Он угрожающе не закончил фразу, окинул ее беспощадным звериным взглядом, и Маруся переступила голыми ногами по полу, отодвинувшись на безопасное расстояние. – Платье пришлю после обеда, примеришь. Будешь одеваться, как нормальная шансонетка.

– Как Наталья Медведева?

Она была уверена, что неотесанный медведь в дорогом костюме не имеет ни малейшего представления о французском шансоне.

– Как Медведева не сможешь. Ни статью, ни голосом не вышла, это я и без прослушивания вижу, – отрезал он и распахнул входную дверь.

Охранник с изумлением воззрился на полуобнаженную фигуру за спиной шефа, и его слегка отвисшая челюсть позабавила Марусю и разозлила хозяина.

– Чего ты вылупился как баран? Не про тебя девка! К лифту шагай, терминатор хренов! А ты, – он с угрозой обернулся к прелестнице, замершей на пороге квартиры, – в порядок себя приведи, и никаких душевных переживаний до вечера. Чтобы вечером в голосе была. И улыбайся, улыбайся, не на похороны собралась!

Маруся вымученно оскалилась ему в спину и захлопнула тяжелую дверь, прислонилась к ней закоченевшими лопатками и сползла на пол. Работа у нее почти есть, отношения «я начальник, ты дурак» они прояснили и все точки над всеми буквами расставили, охранник теперь всему городу разнесет, что шефу долго уговаривать новенькую не пришлось. Вот уж попала она, так попала. Кто бы мог предположить, что, провернув столь успешную авантюру по продаже машины и почувствовав себя почти независимой женщиной, она к вечеру этого же дня попадет в рабство к другому мужчине. «Вот ведь дура! Машина, квартира, платье… Шансонетка, вот ты теперь кто, Машка! Захолустная шансонетка на потребу публике! Будешь курить беломор, пить водку с завсегдатаями ресторана и рыдать по ночам в подушку, вспоминая свою райскую жизнь с Димочкой!» Плакать захотелось уже сейчас, не дожидаясь этих не за горами видных ночей, но она собрала волю в кулак, вспомнив слова незваного гостя, и отправилась в ванную выполнять распоряжение «хозяина» – приводить себя в порядок.

Днем в дверь позвонили, и она, дуя на только что накрашенные ногти, обнаружила на пороге двух мальчишек лет двенадцати, одетых в одинаковые рубашки синего цвета и оливковые брюки военизированного покроя.

– Что вам, детки? – ласково спросила она, понятия не имея, как надо разговаривать с чужими детьми подросткового возраста.

– Мы не детки, – ломающимся баском пропел один.

– Мы вещи принесли, – поддержал его другой.

И обе «не детки» решительно вторглись в квартиру, таща за собой свертки и пакеты, сложили их посреди комнаты и обернулись к хозяйке.

– Вы продукты купили? – спросил один.

– Не купила она, ясно же! – тут же возразил другой. – Он так и сказал, что она бестолковая, ничего сама не может.

– Кто? – заподозрила неладное Маруся.

– Конь в пальто! – грубо ответил первый и пошел к двери. – Не запирайтесь, мы скоро.

– Что скоро? – в растерянности уточнила она, когда дверь за ними захлопнулась.

«Сумасшедший дом! Дети какие-то, барин мелкопоместный… Во что я ввязалась, в самом деле? Может, еще не поздно?..» Но она понимала, что было не просто поздно – катастрофически поздно! Ловушка захлопнулась в тот момент, когда ее призовая лошадь покинула стоянку местного ГАИ под новым седоком, а скомканная записка с подушки мужа полетела под кровать. Маруся протяжно вздохнула, сдерживая рыдания, подула на ногти и осторожно взялась распаковывать сумки.

Через полчаса два малолетних грубияна из ларца притащили сумки с продуктами, как и угрожали. Покосившись на ее ухоженные руки, они не доверили ей распаковать пакеты, сами разложили все в холодильнике по полочкам и молча направились к выходу.

– Мальчики, сколько я вам должна?

– Ну, хоть на конфеты возьмите.

– На конфеты! – усмехнулись они в один голос. – Давай уж на пиво! Только ему не говори, а то шкуру с нас спустит.

Маруся, больше не спрашивая про таинственного благодетеля, сунула ребятишкам сто рублей и заперла дверь. Холодильник ломился от изобилия, на дверце шкафа болталось на вешалке дорогое платье, рядом лежали сумочка, туфли и чулки. «Реквизит! – попыталась уговорить себя начинающая звезда шансона Маруся Климова. – Относись к этому, как к реквизиту! Придет время – вернешь. Ты ничем ему не обязана!» И хотя это было вопиющей неправдой, она на мгновенье смогла убедить себя в своей независимости и продолжила колдовать над сценическим образом перед зеркалом в ванной.

Ресторан на удивление был ухоженный и дорогой. Конечно, не такой, как новиковские проекты, но и не позорный кабак из деревни Гадюкино. Старенький швейцар провел ее в гримерку и поспешил сообщить хозяину, что «примадонна изволили прибыть». Дмитрий Алексеевич вломился без стука, когда она потянулась застегнуть платье и, оттолкнув ее руку, обстоятельно повел молнию вверх.

– Как наряд?

– Красиво, спасибо! – суховато поблагодарила Маруся, внутренне содрогаясь при мысли о первом публичном выступлении со сцены.

– Надеюсь, ты не опозоришься!

– Дима, ну, что за блажь заставлять меня бегать по этажам! Мне же вредно!

Владелица капризного голоска, румяных щечек, голубых глазок и обиженно надутых губок ворвалась в дверь, подобно маленькому урагану. И если бы не круглый животик, опередивший кукольное личико, ее вполне можно было принять за Мальвину.