Игорь Воеводин - Последний властитель Крыма (сборник)

– Лерман.

– А комендант где?

– Да в каптерке с какой-то марухой, не комендант, на фуй, а кизляр-ага ( кизляр-ага – главный смотритель гарема – тюркск. )…

– Ладно.

И Серебряков пошел в дальний, «дедовский» угол казармы, где, не снимая сапог и штык-ножа, храпел дежурный.

– Вова, дело есть, – тронул его за плечо ефрейтор.

37 градусов по Цельсию

– Ты чё, Вася, с дуба рухнул?! – Лерман вытаращил глаза. – Да тебе же на дембель вот-вот!

Они сидели в Ленинской комнате. Портреты министров обороны зло следили за ними со стен.

– Так получилось. Решай – поможешь? – И ефрейтор в упор глянул на сержанта.

– И-ех, – протянул он, – да хрен поверят мне, что ты и меня, и дневального охерачил…

– Поверят. Куда им деваться. А для достоверности, не обижайся, Вовка, я тебе садану…

Тот долго молчал.

– Ладно, – сумрачно сказал он, – если бы не ты – хер бы я согласился…

Через пять минут сигнализация оружейной комнаты была сорвана. Связанные дежурный и дневальный лежали внутри.

– И запомни, шнурок, – внушительно проговорил ефрейтор, глядя в обезумевшие глаза салабона, – будут на киче тебя следаки подвешивать, это цветочки. Брякнешь чего лишнего – до дома не доедешь.

Тот быстро закивал башкой – понял, понял, понял…

Серебряков взял стоявший в углу пулемет Дегтярева и кивнул появившемуся на пороге Нефедову:

– Там… Два диска с лентами. Да, эти. Возьми.

Затем глянул в глаза Лерману и вышел вон.

Огромный синяк наливался под левым глазом сержанта.

Оружейку закрыли. Вонь, смрад и храп висели под потолком казармы.

Внезапно кто-то из спящих застонал, сел в кровати и произнес, не открывая глаз:

– Я кончил!

После чего упал и захрапел опять.

38 градусов по Цельсию

– Ну, какого надо? – недовольно буркнул майор Зубаткин, почуяв, как кто-то скребется в дверь каптерки. – А?

– Товарищ майор, – услышал он, – с ментовки звонят, побег у них…

Глухо выругавшись, майор поднялся с матраса и начал надевать штаны.

Толстая, гладкая тетка, бухгалтер с приисков, приподнялась на локте:

– Куда ты, котик? Я еще хочу!

– Подождешь. Какая-то шняга… Лежи тут, если не вернусь, дневальный тебя проводит…

– А он такой же ласковый?

Но с майором так шутить было нельзя.

Приступ мгновенного бешенства затмил ему мозги, рывком приподняв ее башку за крашеные патлы, он прошипел:

– С…дуешь – удавлю.

И шагнул в коридор, прикрыв дверь. Ствол «макарова» уперся ему в лоб.

– Ну, Фердинанд, поехали в Сараево, – прошептал Нефедов.

Майор открыл рот, чтобы шумнуть, но приклад Серебрякова сокрушил ему зубы. Затем его связали, и Нефедов повторил:

– Пойдем.

…Дождь, дождь со снегом крутил над Алмазом. Будто все демоны ночи, сорвавшись с цепей, выли над сопками и долиной, и подвывали им темные духи Муйских хребтов, и вторили тонким воем да тихим плачем неприкаянные души всех погибших, сгинувших без числа на звериных золотоносных тропах, в рудных откатах, на стремнинах рек, под завалами шахт в сырых туманах кабаков, в темных омутах похмелий.

Серебристый красавец самолет, покрытый изморозью и слезами дождя, одиноко стоял на летном поле.

– Лезь, – скомандовал Нефедов майору, и поднявшийся по лесенке чуть раньше ефрейтор втянул коменданта в кабину.

Затем он спрыгнул на бетон.

Лейтенант и Надя стояли молча.

Глухо застонал в кабине майор.

– Прощай, – протянул руку летчик и полез в кабину.

Надя, поднявшись на цыпочки, поцеловала ефрейтора в мокрую щеку и сунула ему сверток за пазуху.

Это была Библия.

39 градусов по Цельсию

– Валька, ты? – Сержантик посветил фонариком, заслышав, как заскрипели мостки. – Ты, Матрица?

В луче мельтешила шуга, и женская фигурка, всходившая по трапу на борт, вся облепленная снегом, залубеневшая, тихо ответила:

– Я…

– Ну ты, блин, даешь! Я заждался! – И мент вылез на сот. – У нас шухер – ваше! C-под конвоя один сбежал, прикинь? – И он попытался облапить Вальку.

– Соляры взял достаточно? – ровно поинтересовалась она, не отталкивая его.

– С запасом! – ухмыльнулся тот, и Валька сделала шаг вбок.

За ней стоял Серебряков, мокрый до нитки в своем спецпошиве.

– Ты чё, рекс? – удивился сержант.

– Прыгай, – услышал он.

– Куда?!

– Хочешь – на берег, – спокойно ответил ефрейтор. Мент царапнул кобуру и почувствовал холод стали, прижатой к его шее. Матрица чуть надавила, и струйка крови побежала за воротник.

– Прыгай, Толя, – просто сказала она. – Мне швартовы отдавать не надо…

Заскулив, сержант обрушился с борта в Угрюм-реку, благо было неглубоко, и побрел к берегу по пояс в ледяной воде.

– Готов? – спросила Валька.

– Готов, – ответил Серебряков.

– Тогда, Вася, вперед! – скомандовала Валька и полоснула лезвием по канату, удерживающему катер с кормы.

Через три секунды обвис и носовой швартов.

Мотор взревел и стал работать на малых. Валька вошла в кабину, села рядом с Серебряковым и сказала:

– Обратной дороги нет.

41 градус по Цельсию

– Что?! Что ты сказал?! – Главмент вскочил из-за стола. – Повтори, падла!

Мокрый снизу и сверху сержантик стоял перед ним. На паркете набежала лужа.

Главмент затряс его за шиворот:

– Куда?! Куда они пошли?!

– К морю.

– К морю?! Зачем к морю?! Скока ты соляры загрузил?

– Четыре бочки…

– A-a-а, гад! – И кулак главмента свалил сержанта на пол. – Этого ж аккурат до Аляски хватит!

– Погранцам надо звонить, – тихо произнес сыскарь, притулившийся сбоку начальственного стола.

– Х…евцам! – заорал шеф. – Да у них один катер на все побережье, да не катер – «казанка» с будкой! Куда против нашего!

– Ладно, – взял себя он в руки через пару секунд, – сколько людей есть?

– Мы трое да дежурный, – вздохнул сыскарь, – все летуна да конвой ищут…

– У-у-у, ссука! – вновь взорвался шеф. – Ссука!

Какой-то глухой стук донесся с реки.

– Это что? – поднял голову главмент.

– «Метеор» с барыгами подходит, – неохотно ответил сержант.

– Так-так-так… – заговорил шеф, – до моря им главной протокой – сто верст, да губой – триста. По Звягиневой протоке «Метеор» проскочит? – кинул он взгляд на сыскаря.

– Должон, – пожал плечами тот.

– Пушки, пушки, «калаши» взять и бегом! – скомандовал главмент. – Так вот куда рыжье-то поплыло, вот сколько вас, голубчиков, было…

– Товарищ полковник! – вырос за стеклом дежурки пожилой капитан. – У рексов ЧП, оружейка вскрыта, Зубаткин бежал!

– Хорошо, хорошо, хорошо, – бормотал шеф, натягивая кожаную куртку, – мы на месте на два часа раньше будем, там им кляпец и приготовим, там мы вас, голубчиков, и залобуем. Готовы? Айда!