Алексей Лухминский - Мой Ванька. Том второй

Делаю паузу и жду реакции.

– Знаешь, Сашка, когда ты мне про неё и про её отношение к тебе рассказывал, я об этом подумал. Странно, что ты со своими способностями не мог этого предвидеть.

– Я гнал от себя эти мысли, да и она меня в последний наш раз просто обманула.

– Теперь, что бы я или кто-то другой тебе ни говорил, ты не имеешь права её бросить.

– Значит, придётся жить двумя параллельными жизнями, – растерянно говорю я. – Хотя, пообещав приезжать сюда, я в общем-то обрёк себя именно на это…

– Ладно, Сашка! Это мы с тобой дома обсудим, – неожиданно, будто старший, говорит Ванька. – Давай, что там второе?

– Второе? Даже не знаю, как тебе сказать… Светы больше нет. Очередной мужик её задушил.

В трубке шоковое молчание.

– А… Коля где? – наконец звучит главный вопрос.

– Сразу в Якутск в приют увезли…

– Сашка, ты помнишь, что я когда-то говорил?..

– Помню. Ты…

– Я и теперь так думаю! – жёстко произносит Ванька, прерывая меня на полуслове.

– Сколько ему сейчас лет?

– Наверное, уже пять. Может, шестой годик… Господи…

– Ты думаешь, он тебя вспомнит?

– Не знаю… Тогда ему было три. Может, и вспомнит папу Ваню…

– А Рита? Что она скажет? Или подумает? Ты ей про Свету рассказывал?

– Всё она знает, – отрубает Ванька. – И про Колю тоже. И о том, как я к нему привязался.

Какое-то время молчим.

– Слушай, Сашка! Я уже решил. Я поговорю с Риткой! А ты найди его! Пожалуйста! Узнай, где этот приют, как туда добраться.

– Чего ты меня уговариваешь! Сам не маленький! – отвечаю я. – Только вот как и у кого узнавать? Ну да ладно! Определюсь.

– Сразу же мне позвони! – строго наказывает мне Ванька. – А я завтра же с Риткой поговорю.

– Только, Ванюха, ты поаккуратнее! Дров не наломай! У тебя тяжёлый разговор будет. Не уверен, что молодая девушка сможет понять и принять…

– Я тоже не уверен. Поэтому буду думать, как ей всё это изложить. А насчёт дров, так на это лишь ты у нас большой специалист, – он вдруг облегчённо смеётся. – Ну ладно, доктор Елизов! Времени уже по-вашему много. Ложись-ка ты спать!

– У нас-то там всё в порядке? – на прощание спрашиваю я.

– Вроде нормально. Только вот ты улетел, и во мне сразу какая-то пустота образовалась. В общем, всё, как обычно, – и, как мне кажется, с улыбкой добавляет: – И в больнице я твоё отсутствие чувствую. Мне работы стало больше.

– Ну ты же сам говоришь, что мне с моими граблями массажи поручать нельзя. Вот и трудись!

Да… Что-то нагрузка уже зашкаливает! Особенно после всех новостей. Даже не знаю, как планировать своё время.

Только что закончил операцию, сейчас сижу, пью кофе и отдыхаю. Петька, который мне послушно ассистировал, тоже приходит в себя с кружкой, но только чая.

– Ну как? Отошёл немного? Я заметил, что в операционной ты какой-то ватный был.

– Что, заметно? – он напряжённо смотрит на меня. Ждёт вердикта.

– Конечно, заметно, если тебе по два раза приходилось повторять.

– Саша… Вот тебе признаюсь. Я крови не боюсь, но в операционной чувствую себя не в своей тарелке.

– Эх, Петруха! Я ведь тоже сначала туда вообще на полусогнутых входил. Ты же помнишь, это ведь Кирилл Сергеевич с Николаем Фёдоровичем меня всё время заставляли. А потом всё кончилось! И знаешь когда? Когда случилось так, что, кроме меня, просто некому. Есть я один с какими-то знаниями, наблюдениями, а больше никого. Всё зависит от меня! Мы уже с тобой в новогоднюю ночь об этом говорили. И вот когда я это почувствовал – всё встало на место.

– Сашка! Ну не было у меня пока таких случаев. А если честно, я их стараюсь избегать…

– Ладно! Давай мы с тобой об этом вечером у меня дома поговорим. Ты извини, но сейчас мы с Таней должны сходить к лежачему пациенту.

Мои предположения подтвердились. Мой пациент – действительно Виталик, парнишка из спортзала. Виновато заулыбался, когда мы с Таней вошли.

– Ну, здорово! – я протягиваю ему руку.

– Здравствуйте, Александр Николаевич… Вы извините… – бормочет он.

– А ведь извиняться есть за что! Я же всем вам про технику безопасности когда-то объяснил. Неужели ты только после вот таких случаев начинаешь понимать, что я говорил не просто так?

– Понимаю уже… – пациент вздыхает.

– Давайте его на живот положим, – обращаюсь я к отцу – парня.

Очень тщательно осматриваю позвоночник. Всё как и ожидалось.

– Давно лежишь? – между делом интересуюсь я.

– Почти три месяца, – отвечает за него отец и сразу спрашивает: – Есть надежда?

– Надежда есть всегда! На то она и надежда! Давайте его снова на спину положим.

Осторожно укладываем пациента в прежнее положение.

– Так. Сегодня пришлю «скорую», повезём Виталика в больницу. Там мне работать с ним удобнее будет. Да и рентген сделать надо. Хотя в общем-то мне всё и так ясно.

– Александр Николаевич, скажите всё-таки, он ходить-то будет? – с понятной настойчивостью продолжает выяснять отец.

– Думаю, да!

Вечер. Гена в спортзале. Хорошо, что это его так захватило! Может, быстрее в себя придёт. Мы с Петькой у меня на кухне.

– Петруха, если хочешь, могу тебе рюмку-другую налить, – предлагаю я. – Я-то сам уже закончил своё трёхдневное разговенье.

– Нет. Знаешь, один не хочу. Давай я лучше чаю выпью.

Наливаю нам обоим чай.

– Ну так что у тебя стряслось? – наконец спрашиваю я, закуривая.

– Посоветоваться с тобой хотел. Понимаешь, отцу перед дембелем предложили на Большую землю перевестись… – Петька смотрит на меня, ожидая моего вердикта.

Мне-то всё понятно. Его отец, подполковник, служит в здешней войсковой части, мать тоже там работает, и приличная по здешним меркам квартира у них здесь, в Булуне, есть. По сути, вопрос сводится к тому – уезжать Петьке вместе с родителями отсюда или оставаться работать здесь.

Мне кто-то давно сказал, что воспринят будет только тот совет, который совпадает с пожеланиями спрашивающего. То есть человек всегда хочет услышать от собеседника подтверждение правильности своих мыслей. Значит, остаётся влезть в Петькины мозги и выяснить, чего он сам хочет. Звучит, конечно, достаточно цинично…

– Ну а сам-то ты чего хочешь? – задаю основной вопрос и тут же поясняю: – Всё зависит от того, какие ты перед собой ставишь цели.

– В профессии? – уточняет он.

– А ты считаешь, есть что-либо другое, что может определить твою жизнь?

Петька задумывается. Долго молчим, и это – здорово! Значит, всерьёз задумался!

– Скажи, тебе сейчас интересно то, чем ты занимаешься? – наконец нарушаю я молчание наводящим вопросом.

– Да! Сейчас уже очень интересно! Спасибо и Кириллу, и Николаю, и тебе. Я понял, что такое работать с удовольствием.

– Вот видишь! Ну а всё-таки, чего ты хочешь в профессии? – нажимаю я.