Виктор Казаков - Конец света

Редактор усадил гостя в кожаное кресло, сам сел в такое же кресло, стоявшее рядом.

– Чай, кофе, Александр Яковлевич? А может…

– Нет, нет, не «может». С утра пью только рассол, – догадливо пошутил гость. – Если можно, чаю.

На большом жостовском подносе Зина принесла и поставила на журнальный столик сразу все: кофе, чай, сахар, уже открытую бутылку «Белого аиста», два стакана в подстаканниках, чашечки и две хрустальные рюмки.

«Это чтоб не ходить по несколько раз», – Григорий Минутко обреченным взглядом проводил Зинину спину до дверей и молча наполнил рюмки…

Легко преодолев барьер неизбежных при первом знакомстве формальностей, собеседники через непродолжительное время уже чувствовали друг к другу некоторую душевную близость, а разговор их с каждой минутой становился все теплее и раскованнее. Говорили в основном о делах в стране, прогнозировали, как эти дела продолжатся в ближайшие годы и что, по их совпадавшему мнению, надо сделать президенту и правительству, чтобы они продолжились в нужном направлении. Ухнин щедро называл не известные редактору политические цифры и факты, некоторые из них, по словам гостя, «удалось узнать из все еще засекреченных документов». Из этих же источников москвич познакомился и с «пока еще не известными историкам аспектами» строительства Канала. Теперь в Ободе он хочет изучить дополнительные «аспекты», для этого, в частности, позволил себе побеспокоить и редакцию городской газеты, надеясь у местных журналистов «разжиться» полезной информацией.

– Поживу в городе с недельку…

Григорий Минутко заискивающе улыбнулся:

– Надеюсь, Александр Яковлевич, вас не обидит моя скромная просьба, – галантно сказал он, подняв свою рюмку и жестом приглашая поступить так же и Ухнина. – Ваше имя в городской газете польстило бы нашему творческому коллективу и, конечно же, обрадовало бы читателей Обода. Мы могли бы опубликовать что-либо из уже написанного вами о Канале; может быть, вы нашли бы время дать нашему корреспонденту интервью…

Гость не стал важничать и, тоже подняв рюмку, охотно пообещал и «что-либо о Канале» и интервью.

Выпив и похвалив коньяк, продолжил разговор:

– Кстати, о вашей газете, Григорий Васильевич. Сегодня ночью в гостинице я попросил принести мне подшивку «Ничего кроме правды» – опасный, замечу в скобках, опасный заголовок, Григорий Васильевич! Не боитесь?.. просмотрел номеров двадцать и, признаться, получил немалое удовольствие: современный стиль, смелые суждения – не о пустяках, на которые часто разменивается местная печать, а на темы в некоторых случаях даже общечеловеческие. Заинтересовали меня, в частности, информации астронома-любителя, сообщение о неприятностях с его телескопом…

Григорий Васильевич уже собрался было доверительно рассказать гостю и об интересе читателей к телевизионной сенсации, и о популярности рубрики «Что я думаю о конце Света?», и о зависимости тиража газеты – «а, стало быть, и редакционного бюджета, Александр Яковлевич!» – от наблюдений Ивана Гемана за небом, но Ухнин, не позволив редактору долгих откровений, спросил:

– Считаете, ваша новая рубрика вызывает у читателей особый интерес?

– Не только в нашем городе.

– Тогда… Рубрика ни в коем случае не должна погибнуть!

– Но без ежедневных сообщений астронома…

– Их, Григорий Васильевич, заменят другие сообщения!

У гостя, оказывается, только что возникла замечательная идея. В общих чертах («детали мы, Григорий Васильевич, можем уточнить позднее, скорее всего, уже завтра») заключалась она в следующем.

Надо купить для Ивана Гемана современный, лучше всего немецкий, телескоп. У редакции для таких покупок денег, конечно, нет, но мы обратимся к общественности и на «сугубо добровольных началах» коллективно соберем необходимую для покупки телескопа сумму. Все пожертвования («хотя это и не пожертвования, Григорий Васильевич, а, скажем точнее, народный кредит, заем») будут фиксироваться, и когда необходимость в телескопе отпадет, редакция сможет продать его, а деньги, на основании сохраненных документов, вернет вкладчикам.

Вслушиваясь в те слова, Григорий Минутко исподтишка несколько раз бросал беглый, однако внимательный взгляд на искривленный на правый бок нос знаменитости – мелкий червь подозрительности нет-нет да и поцарапывал душу редактора. Однако конец разговора успокоил его, ему даже стало стыдно от того, что в некоторые моменты он позволял себе усомниться в бескорыстии гостя

– Я, Григорий Васильевич, – заканчивая излагать суть своего замысла, сказал Ухнин и на этот раз первым поднял рюмку, – полюбил вашу газету, надеюсь полюбить и город, с которым меня теперь связывают ближайшие творческие планы. Поэтому мне хотелось бы помочь вам в организации фонда, о котором мы только что говорили. Я позвоню сегодня своему другу в Германию, в Аахен, попрошу его присмотреть в немецких магазинах нужный нам телескоп и узнать цену. А завтра на счет редакции со своего личного счета переведу из банка три тысячи долларов – буду первым добровольным вкладчиком в фонд… как мы его назовем, Григорий Васильевич? Фонд «Телескоп»! Прекрасно! Я буду первым вкладчиком в фонд «Телескоп»! И не благодарите – деньги вернете на общих основаниях.

Гость ушел, пообещав на следующий день утром принять у себя в номере бухгалтера-кассира Квитко, – «чтобы обсудить технические детали организации фонда «Телескоп».

Проводив публициста, Григорий Минутко сел за стол и сам быстро сочинил очередное сообщение «От редакции». На этот раз газета официально объявляла о создании добровольного фонда «Телескоп». В сообщении редактор упомянул о щедром взносе знаменитого московского публициста, подчеркнул добровольность пожертвований и их временный характер. Сообщение до обеда было передано в типографию с пометкой редактора «Срочно в номер».

Передав «От редакции», Минутко вдруг опять почувствовал, как внутри его зашевелился червь сомнения. Григорий Васильевич позвал в кабинет «ответственного по объявлениям» Шпыня, рассказал ему о визите Ухнина и попросил поподробнее узнать о человеке, поселившемся в городской гостинице.

– Это по твоей части, Иван.

Шпынь было обиделся на намек, но быстро успокоился. Через минуту его глаза уже светились профессиональным азартом.

– Для начала, Григорий Васильевич, надо проверить запись в администрации гостиницы и посмотреть паспорт.

Редактор поцокал языком и осуждающе покрутил головой:

– Ты, Иван, как будто родился на международной космической станции и все еще не спустился на грешную землю. Как будто не знаешь, что сейчас за деньги милиция сделает тебе любые документы – выпишет, например, паспорт на имя Хемингуэя. Хочешь быть Хемингуэем, Иван Никитич?