Вадим Россик - Блеск тела

– Это, наверно, дорого выйдет? – засомневался практичный дед Брюсли.

– Не думаю. У нее большая квартира, а живет она одна. Пенсионерке любая копейка лишней не будет.

– Отлично, Алёна! – обрадовался Доброе Утро. – Сегодня же обязательно позвони своей родственнице.

Дед Брюсли вслух начал прикидывать:

– Значит так. От Питера до Москвы примерно семьсот километров. Около десяти часов езды. Если вечером выехать, то утром уже будем на Красной площади.

– Нам еще нужно забрать ту штуку, – напомнил Доброе Утро.

– Тогда, Жека, заканчивай трапезничать; давай собираться. Пакуй баулы – дорога дальняя, – скомандовал дед Брюсли, поднимаясь с места. – Что за штука-то, если не секрет?

– Скоро сами увидите…

– Вы у меня пенопласт будете жрать, ёпта!

Куала и Лумпур стояли навытяжку перед Фрутковым и виновато смотрели на него, как коты, нагадившие ночью в хозяйские тапки.

Фрутков проводил разбор полетов. Он, в свою очередь, смотрел на корейцев с презрением, как смотрело бы светило орнитологии на обыкновенных городских воробьев у помойных баков. На лице Фруткова не было обычной большой улыбки – один большой нос.

– Я ваш бог, ёпта! Условно говоря, это я вам придумал троллейбус, туалетную бумагу и пиво. Научил играть в футбол. Запретил есть людей. Показал деньги. В общем и целом, я ваше всё!

Куала и Лумпур не возражали. Они стояли, не шевелясь, со своим обычным замороженным видом. Черные, непроницаемые для солнечного света, глаза Куалы и Лумпура не моргали. Брат с сестрой были похожи на больших опасных нэцкэ – японские фигурки из слоновой кости. Вообще-то корейцев звали по-другому, но Фрутков не мог запомнить трудные азиатские имена, поэтому называл их Куалой и Лумпуром. И тут совершенно не вовремя зазвонил сотовый телефон: «Дети капитана Гранта», Исаак Дунаевский «А ну-ка, песню нам пропой, веселый ветер…». Фруткову пришлось отвлечься от разборок в Маленьких Кобеляках. Это коррупция верхних эшелонов власти подняла свою уродливую голову.

– Как дела с моим бриллиантом, тырщик? – спросил Человек с Вертикали из своего бюрократического далёка. Впрочем, спросил добродушно.

– Все путем, Гений Эрастович, – заверил важного кремлевского человека Фрутков.

– Я ведь жду, – ненужно напомнил Человек с Вертикали. – Ты, вообще, чем там занимаешься, тырщик?

– Тружусь как пчёл, Гений Эрастович. Организую безопасную доставку, – слукавил Фрутков. – Сами понимаете, дело не простое. Такое сокровище с кем попало не пошлешь. Тут лоханешься и «Сверкающий Могадишо» может исчезнуть как конфета в детском доме. Бесследно!

«Господи! Что я несу!» – мелькнула паническая мысль в голове Фруткова, но шок и трепет перед всемогущим слугой народа не давали сосредоточиться и придумать нечто более серьезное.

Человек с Вертикали, с готовностью, предложил:

– Так ты только скажи! Я завтра же пришлю зеленых человечков и конец кино.

Фрутков со злостью покосился на неподвижных корейцев.

– Нет-нет, не беспокойте себя. У меня есть свои надежные ребята. Они все сделают. Все будет в порядке. В понедельник «Сверкающий Могадишо» окажется у вас.

– Тогда поспеши, Моисей. У тебя осталось мало времени. Не стоит рассчитывать на вечность и еще один час. А я тебе позже снова позвоню.

Фрутков поспешно сказал:

– Я понял, Гений Эрастович. Все будет о’кей.

Человека с Вертикали давным-давно ждали неотложные государственные дела, поэтому он сделал последнее предупреждение:

– Короче, тырщик, если у меня в понедельник не будет бриллианта, придется тебе в Лондон сваливать. Там как раз одно место освободилось.

Фрутков поежился. «В Лондон? О, ноу! Только не это!» Он ненавидел платить налоги и левостороннее движение. Фрутков повторил еще раз:

– Все будет о’кей. Я отвечаю.

Опутав Человека с Вертикали паутиной лжи и выключив телефон, Фрутков вернулся к своим баранам, то есть к Куале и Лумпуру.

– Даю вам еще один шанс. Заберете из морга трупак с бородой. У него в желудке «Сверкающий Могадишо». Я не хочу знать, как вы достанете бриллиант: у меня сегодня вечером ужин с прокурором, председателем суда и двумя ворами в законе. Потом возьмете в гараже серый «ауди». Отвезете «камешек» в Москву. Адрес я вам напишу крупными печатными буквами.

Опять не вовремя зазвучала бодрая песенка про веселый ветер. Фрутков с опаской посмотрел на номер звонившего. «Номер не определен». Фрутков раздраженно спросил:

– Это кто?

– Кто-кто! Агния Барто!

Фрутков вздрогнул. Этого здесь еще не хватало!

– Ты пока не передумал, дрыщ? – с угрозой в голосе спросил Пограничник. – Понедельник уже прошел напрасно.

– Не давите на меня, товарищ генерал, – попросил Фрутков, потея.

– Кот в сапогах тебе товарищ! – ответил Пограничник, неожиданно обнаружив знакомство с детской литературой. – Лучше договорись со мной по-хорошему, дрыщ.

Фрутков боялся признаться Пограничнику в том, что «Сверкающего Могадишо» у него больше нет. Пограничник вполне мог сообщить об этом Человеку с Вертикали. Фруткова ждали бы неприятности, превосходящие самые смелые ожидания. Тогда и чопорная британская столица с нелепым левосторонним движением покажется раем! Сейчас главным было: как можно быстрее вернуть бриллиант и доставить его в Москву. Угодить Человеку с Вертикали. Это сулило деньги, славу и женщин – то ради чего Фрутков жил. Он собрал всю свою волю в кулак.

– Не могу, товарищ генерал, – твердо сказал Фрутков. – Нет у меня такой возможности.

Пограничник был задет.

– Зря ты так со мной нелюбезно. Если ты не придешь в себя, я стану твоим самым любимым кошмаром. Ты что о себе вообразил, дрыщ? А как там у вас с налогами, гражданин Фрутков? Теплое белье, сухарики и курить уже приготовили? Пермский край – это тебе не пляж в солнечной Хайфе. Между прочим, я краем уха случайно слышал, что у вас в доме была стрельба прошлой ночью? Никого не зацепило, а?

Фрутков вспотел еще сильнее.

– Ничего серьезного, товарищ генерал. Какие-то воришки залезли вечером в дом. Сторож услышал, как они орудуют, и вызвал полицию. Воры ничего не успели взять. Наверно, перессорились между собой, устроили перестрелку, двоих уложили на месте. Сейчас полиция расследует это дело. А разгильдяя-сторожа я уволил.

Пограничник презрительно хмыкнул.

– Хорошо поешь, дрыщ, но «Хава нагила» у тебя лучше бы получилась. Учти, человека часто выдает не то, что он говорит, а то, чего он не говорит. Мое расположение к тебе скоро окончательно улетит в окно. У тебя осталось всего пять дней. Я буду звонить тебе каждый этот долбанный день и надеюсь, что ты быстро примешь правильное решение. А пока: нечеловеческого тебе счастья и нереальных благ, дрыщ!