Вадим Россик - Блеск тела

Пограничник временно оставил Фруткова в покое, но наедине с проблемами и корейцами. «Похоже на то, что Нефертётя не слезет с Пограничника, а он с меня. Так и будут иметь она его, а он меня, пока ситуация не разрешится» – печально подумал Фрутков опять возвращаясь к своим баранам. Все это время Куала и Лумпур стояли, не издав ни звука. Они не разговаривали даже друг с другом. Однажды в детстве брат с сестрой поссорились и забыли помириться. С тех пор общались жестами.

Фрутков посмотрел на их отсутствующие, как у людей выживших в авиакатастрофе, лица. Раздул ноздри.

– Ну зачем вы, скажите на милость, завалили тех двух уродов?! Теперь они в пудре, а я в полном говне! И бриллиант просрали! Вам не гангстерами нужно быть, а ландшафтными дизайнерами, ёпта!

Услышав такое заявление, Куала и Лумпур переглянулись. Фруткову даже показалось, что в непроницаемых глазах корейцев мелькнула искра интереса, поэтому он повелительно повысил голос:

– А ты, Куала, поменяй, наконец, свою бейсбольную биту на клюшку для гольфа. Клюшка выглядит интеллигентнее.

Фрутков еще раз оглядел брата с сестрой и энергично завершил инструктаж:

– Идите и без бриллианта не возвращайтесь! Он мне нужен как глоток свежего воздуха в сортире! И не вздумайте опять опоздать. Тогда сегодня ночью сладкий сон с пузырями слюней изо рта вам точно не светит!

Тем, кто привык вставать чуть свет, уже хотелось спать, когда неубиваемая красная «шестерка» резко затормозила возле городского патологоанатомического бюро. Дед Брюсли ездить медленно не умел. Пилотирование палубного штурмовика «Як-38», прозванного авиаторами «бешеным огурцом» за сумасшедшую скорость при посадке, наложило неизгладимый отпечаток на его стиль вождения.

Наши герои немного задержались, поэтому синие тени вечера уже ложились на горячий асфальт, остужая его. Окрестности патологоанатомички располагали к глубокой задумчивости и мыслям о бренности жизни: с одной стороны улицы находился морг, с другой – раскинулось кладбище. В общем, спокойный спальный район.

– Ты можешь объяснить, что мы тут делаем? – с недоумением спросил дед Брюсли Доброе Утро. Тот пока осматривался.

– Нам туда, – кивнул Доброе Утро на вход в бюро.

– Какую штуку ты должен забрать в морге? – снова спросил дед Брюсли, начиная подозревать недоброе.

– Ничего особенного, – с нарочитой небрежностью отозвался Доброе Утро, вежливо пропуская деда Брюсли вперед. – Долго рассказывать. Сейчас сами узнаете.

Они подошли к окошку дежурного. За стеклом сидел скорбный худой мужчина в сером халате, погруженный в какой-то толстый шедевр из серии «Пятьдесят самых скучных романов русской классической литературы». Доброе Утро легонько постучал пальцами по стеклу, привлекая к себе внимание. Мужчина в сером халате оторвался от книги и уставился на вошедших с таким неприязненным видом словно его заловили Свидетели Иеговы.

– Сегодня мы больше покойников не принимаем. До завтра лавочка закрывается. Поздно уже, – сказал мужчина.

– Да мы не сдаем. Нам бы забрать одного, – нерешительно произнес Доброе Утро. Мужчина непонимающе посмотрел на странных посетителей. Как будто Доброе Утро заговорил с ним на хинди.

– Мне нужен доктор Мертваго, – продолжал объясняться Доброе Утро. Услышав знакомое имя, мужчина понимающе подмигнул или ему в глаз попала соринка.

– Сразу бы так и сказали, что вы к Мертваго. Он в секционном зале. Прямо по коридору, четвертая дверь слева.

Поблагодарив, Доброе Утро потащил побледневшего деда Брюсли за собой по коридору.

– Все в порядке, дед. Думаю, всех, кого нужно, уже подмазали. В морге тоже люди хотят жить. Хотя звучит забавно.

Дед Брюсли ничего не ответил.

Секционный зал, где проводились вскрытия, выглядел опрятно. Неоновые лампы беспощадно освещали каждый сантиметр просторного помещения. На безукоризненно чистом кафельном полу стояли столы из нержавеющей стали. Некоторые столы были заняты мертвыми телами, некоторые свободны. Вдоль стен, на длинных железных стеллажах, теснились прозрачные пластиковые контейнеры с наклейками. В контейнерах хранились неприятно серые и бледно-коричневые фрагменты органов, предназначенные для дальнейших исследований. У раковины в углу возился могучий дядька в зеленом хирургическом халате. Он вытирал полотенцем мокрые руки. В ледяном воздухе пахло формалином и смертью.

– Товарищ Мертваго? – окликнул дядьку Доброе Утро, стараясь не смотреть на занятые столы.

– Этточно! Добро пожаловать в морг – место, где мертвые учат живых! – с пафосом произнес патологоанатом, протягивая посетителям волосатую лапищу на три размера больше чем нужно. От него несло спиртным так, как будто на него помочился чемпион мира по питью пива. Дед Брюсли поморщился. Он не любил пьяниц и сам не употреблял. Печень.

– Это как? – не понял Доброе Утро.

– Изучая мертвых, живые становятся мудрее, – пояснил Мертваго.

– Я от майора Траулько, – произнес кодовую фразу Доброе Утро.

– Уже понял, – ответил Мертваго. – Барышня мне звонила. Ваш родственник на том столе. Мои соболезнования, мужики, и можете забирать.

«Чей родственник?!» – дед Брюсли ошеломленно уставился на Доброе Утро. Тот скорчил предостерегающую гримасу: «Потом!»

Мертваго подвел оробевших посетителей к столу, на котором находилось тело мужчины. Оно лежало на спине. Скальп был снят с черепа, обнажив лобную кость. Два длинных разреза пересекали живот. Края разрезов были схвачены грубыми железными скрепками.

– Твою в колено! – прошептал дед Брюсли, теряя сознание. Патологоанатом, напротив, был полон жизненных сил.

– Куда вы смотрите, мужики? Этот дыроголовый не ваш, – бодро сказал Мертваго, разворачивая посетителей в другую сторону. – Ваш родич на том столе.

По соседству с жутким трупом без скальпа, лежал мертвый Манчестер: полностью обнаженный, отмытый, бледный под лампами дневного света.

– Вот, доступ к телу открыт. Я могу дать вам резиновые перчатки, – любезно предложил Мертваго, доставая откуда-то из одежды плоскую жестяную фляжку, зря украшенную российским гербом. – Может, погреемся?

– А что это? – спросил Доброе Утро.

– Спирт. Медицинский. Питьевой. Или по-научному живая вода.

– Давайте! – выдохнул дед Брюсли, протягивая к фляжке трясущуюся руку.

– А как же печень? – удивился Доброе Утро. – Вы сами говорили, что врачи категорически запретили вам алкоголь.

Дед Брюсли сделал большой глоток, крякнул и воскрес. Уже в эндорфиновом состоянии духа он вернул фляжку патологоанатому и назидательно сказал Доброму Утру:

– Совет непальских мудрецов: «Научись нарушать запреты врачей». Холодно здесь.