Вадим Россик - Блеск тела

Это Человек с Вертикали на минуту прекратил свое фехтование с тенью коррупции и позвонил.

– Как там дела с моим «Сверкающим Могадишо», тырщик? – задал уже всем привычный вопрос фрутковский благодетель.

– Все путем, Гений Эрастович. Уже едет бриллиантик к вам, едет.

– И когда его можно ждать?

– Сегодня к вечеру.

Фрутков представил себе темные бесстрастные лица своих корейцев и, на всякий случай, подстраховался: – Ну, или, в крайнем случае, завтра утром.

– Точно? – с сомнением произнес Человек с Вертикали. – Я млею от тебя, Моисей! Ты сам-то хоть понимаешь, что если бы не я, то сидел бы ты до сих пор в своих Кобеляках и лапти плел?

Фрутков посмотрел на горку пингвиньих яиц, тимьяновый соус в серебряной соуснице, хрустальный бокал с хересом «Массандра» урожая одна тысяча семьсот семьдесят пятого года (если не врала имперская печать на бутылке) и согласился:

– Вы же знаете, Гений Эрастович – я весь ваш!

Человек с Вертикали удовлетворенно рыкнул в трубку. А может, рыгнул.

– Ладно, Моисей. Задержу дыхание до завтрашнего утра. А ты бросай ковыряться в носу. Подбодри своих бойцов. Пусть не задерживаются.

Собеседники попрощались. Человек с Вертикали вернулся служить народу, а Фрутков – доедать яйца. Но не тут-то было. Едва он опять взял, отложенное было, яйцо, как не вовремя позвонил Пограничник. Он оторвался от своих дерьмовых дел и снова попытался сломить дух Фруткова. Тем более, что Фрутков опрометчиво начал разговор с глупого вопроса:

– Это кто?

И услышал:

– Дед Пихто, дрыщ!

Фрутков немедленно придумал сокрушительный ответ, но промолчал. Лишь простонал про себя: «Да что б ты застрелился из золотого пистолета, сидя на золотом унитазе!»

– Сегодня уже среда, дрыщ, а ты пока не принял верного решения, – загудел в телефон Пограничник без особой враждебности. – А я все жду и надеюсь.

Фрутков хотел послать Пограничника подальше, но решил, что не имеет на это права. А тот все басил:

– Смотри сам, дрыщ! Не отдашь «Сверкающий Могадишо», тебе родная земля стекловатой покажется! А будет все по-хорошему, я, кроме денег, тебе еще нарядную хохлостанскую вышиванку подарю. Что ты на это скажешь, пан Фрутко?

Пограничник замолчал, явно рассчитывая на бурные аплодисменты, но напрасно. Фрутков не согласился бы с заманчивым предложением, даже если бы горькие морщины вокруг рта остались у него на всю жизнь. «Как все же трудно быть тем, кем хочешь!» – с неодобрением подумал он, а вслух твердо сказал:

– Нет! Не могу.

– Напрасно ты со мной бодаешься, дрыщ, – примирительно прогудел Пограничник. – Повторяю для тех, кто в танке: верни мне «Сверкающий Могадишо»! Ты ведь ничего не теряешь. Свои рупии «отобъешь» да еще и приобретешь мою вечную дружбу.

– Не отдам, товарищ генерал. Что-нибудь другое – можно обсудить, а этот «камешек» не могу.

– Ладно, дрыщ. Немного времени у тебя еще есть. До понедельника. Кстати, ты вроде в институте культуры и отдыха занимался? Материалистическую диалектику не забыл? Сегодня лидер, завтра пидер! Я тебе в Пермский край ватный пояс верности пришлю. Защищать честь и достоинство. Достоинство спереди, честь сзади.

Пограничник гулко захохотал. Фрутков обиделся и подумал: «Хрен тебе от ожившего мамонта, а не бриллиант!» Но руки у Фруткова затряслись. Пограничник угрозами зря не бросался.

– Подумай, дрыщ, а я тебе позже снова позвоню.

Пограничник вернулся к своим дерьмовым делам, а сердитый Фрутков позвонил Большому Плохому Парню. Обстоятельство времени начало играть роль, поэтому пора было узнать, как идут дела у Изверга.

– Привет, Мося, – прошептало в телефон человечище. – Еще не надумал приобрести парочку шедевров живописи?

– Сейчас мне не до картин, – раздраженно ответил Фрутков и спросил:

– Ты не в курсе, где Изверг?

– Там, где ему и положено быть. Прямо за спиной клиентов.

Фрутков почувствовал, как по его спине пробежал неприятный холодок. Чтобы избавиться от дискомфортного ощущения, он все так же раздраженно сказал:

– Время-то идет, ёпта! Когда же будет результат?

Большой Плохой Парень приглушенно засмеялся.

– Жуй свои ананасы, Мося, и ни о чем не беспокойся. Изверг уже нашел этих лохов. Он рядом с ними, но они об этом еще не знают. Очень скоро тигр прыгнет.

– Надеюсь, что это произойдет еще до моего выхода на пенсию, – не удержался от сарказма Фрутков. Человечище ласково прошелестело:

– Ну что ты, Мося. Не огорчайся. Лучше почитай чего-нибудь. Кстати, у меня есть для тебя несколько бессмертных шедевров литературы. Мне знакомые писаки предложили. Я мог бы загнать тебе шедевры с небольшой скидкой, как оптовому покупателю. Что ты на это скажешь?

– Какие хоть книжки-то? – неохотно спросил Фрутков, поднимая бокал с хересом семьсот лохматого года. Ему нужно было успокоить нервы.

– Да там много всяких раритетов: «Щи и меч», «Как закалялась дурь», «Гулливер в стране большевиков», «Куда нам пристроить Россию» и, как специально для тебя, «Вавилонский Талмуд». С автографом автора!

– А это, правда, раритеты? – что-то засомневался Фрутков. – Я в литературе не очень.

– Конечно раритеты! Сами же писаки гарантируют. Гарантия на бумагу три года. На обложку пять лет. Все по-пацански.

– Ну, я не знаю.

– Чего ты не знаешь? – усмехнулся Большой Плохой Парень. – Бери, не сомневайся! Хотя бы пустые места на полках в своем кабинете закроешь.

Голос человечища был так убедителен и настойчив, что Фруткову пришлось скрепя сердце пообещать:

– Ладно, я подумаю.

Едва Фрутков положил телефон на стол, чтобы заняться пингвиньими яйцами, как не вовремя позвонила симпатичная майор Траулько. Несмотря на то, что она как раз помыла голову и укладывала волосы, Траулько не стала откладывать дело в долгий ящик и сообщила Фруткову нездешним голосом о том, что Куала и Лумпур задержаны гаишниками.

– Вашим людям крупно не повезло. Они попались единственному от Питера до Москвы неподкупному инспектору ГАИ. Он не входит в девяносто девять целых и девяносто девять сотых процента дружного коллектива полицейских единомышленников. Вы знаете, я начинаю волноваться за благополучный исход, – с беспокойством сказала Траулько, включая фен. Некоторое время Фрутков слышал в трубке лишь гудение. Когда фен перестал работать, Фрутков спросил:

– Вы сможете помочь?

– Сколько? – деловито задала вопрос Траулько. (Лето кончается. Скоро ее девочек нужно собирать в школу.)

– Тысяча долларов за двоих, – выдавил Фрутков. Вообще-то ему очень хотелось сказать «пятьсот долларов».

– За каждого, – поправила Траулько. – Все равно половина достанется ГИБДД. Это азбука.

– Делайте, – согласился Фрутков. Он представил, что сотворит с невезучими корейцами, когда они вернутся в Питер. Ему самому стало немного страшно, поэтому, чтобы успокоиться, он попросил: