Александр Смирнов - Раб и Царь

– Значит, он это всё придумал, чтобы я за Алёшу не выходила? – задумчиво спросила дочь.

– Да, а я, дура, ему в этом помогала.

– Дело не в тебе. Ты покаялась.

– Представляешь, так мне и сказал: «миром правят деньги и гормоны».

– Да, деньги он любит, – прошипела дочь. – Ну что ж, он лишил меня материнства, а я с его деньгами разберусь.

– А я с гормонами, – прошептала мать.

Когда мы слышим расхожую фразу, что женщина – слабый пол, никто не задумывается, что она не отражает действительности. Просто в достижении своей цели женщины и мужчины пользуются разным оружием. Если у мужчин это физическая сила, то у женщин это злопамятство и коварство. Какое оружие сильней, трудно сказать, но если последнее вынуто из ножен мести, тут и думать нечего – женщина всегда победит мужчину, да ещё и фору ему даст. Ну а если две женщины? Здесь надежды не остаётся совсем. Мужчина проиграет наверняка, будь он Шварцнегер, будь Брюс Ли.

Когда Андрей Борисович вернулся с работы, дома уже всё было убрано. Дочка возилась на кухне, а жена лежала в постели с повязкой не голове. На тумбочке возле больной стоял журнальный столик, на котором аккуратно были расставлены флакончики с лекарствами.

– А что с мамой? – спросил отец дочку.

– Ей нехорошо стало. Укачало, наверное, в автобусе.

Андрей Борисович прошёл к жене. Дочь последовала за ним.

– Не буди её, – зашептала дочь. – Она только что уснула.

Маша села на диван напротив матери и жестом предложила отцу сделать тоже самое.

– Врача вызывали? – зашептал отец.

– Нет. Сами справились.

Отец хотел встать с дивана, и оставить больную одну, но Маша удержала его.

– Папа, я тебе хочу кое-что сказать.

– Пошли на кухню, там и поговорим.

– Мы её не разбудим. Я шёпотом.

– Ну давай, что у тебя?

– Папа, я недавно сделала аборт.

– Зачем? Насколько я понял, ты замуж собираешься.

– Это не от Лёши.

– А от кого?

– В отпуске нагуляла.

– Что я тебе могу на это сказать? Мы с матерью предупреждали тебя, что добром твоя свобода не кончится. Но ты не расстраивайся. Все женщины делают аборты.

– Дело в том, что у меня никогда не будет детей.

Андрей Борисович отвёл от дочери глаза и уставился в пол. Он не видел, и не замечал, что его жена вовсе не спит, а вместе с дочерью сверлит его взглядом.

– Значит, свадьба отменяется? – облегчённо вздохнул отец.

– Почему отменяется?

– Ну, как же? Это не иголка. Алексей всё равно заинтересуется причиной бесплодия.

– А ты, что, собираешься рассказать ему об этом.

– Нет, но, как говорится, слухами земля полнится. Представляешь, если он узнает? У тебя будут серьёзные неприятности.

– А я ничего скрывать от него не буду.

– Ты с ума сошла? Мужчины такого не прощают.

– Если любит, простит.

– Что ты знаешь про любовь? У вас любовь – это секс. Короче, я категорически против свадьбы. Если тебя собственная репутация не волнует, то хоть пожалей мою. Представляешь, что люди скажут? У управляющего банком дочь шлюха прожженная.

Отец помолчал немного, как будто обдумывая выход из создавшейся ситуации.

– Хватит об этом. Пойдём на кухню, а то действительно мать разбудим.

Они ушли на кухню. Если до разговора с дочерью на отца смотрели глаза, полные ужаса, и в них теплилась хоть какая-то надежда, если душа собственного чада не кричала, а вопила: «Папа, очнись! Покайся! Я пойму тебя и прощу!», то после разговора глаза стали стальными. Они смотрели не на отца, а сквозь него. Он, Артамонов Андрей Борисович, в этих глазах перестал быть не только отцом, но и вообще человеком.

Если бы Артамонов, хоть немного разбирался в психологии, если бы замечал перемены в лице собственной дочери, если бы хоть чуть-чуть умел любить кого-нибудь, кроме себя, он, конечно, бы понял, что время переговоров закончилось – смертоносный меч вытащен из ножен мести и не осталось ни единого шанса избежать этой жестокой и беспощадной войны.

Но Андрей Борисович был неплохим финансистом, и абсолютно не разбирался в психологии. Он по-прежнему считал себя главой семьи и принимал как должное щебетание и заботу дочери.

– Ты даже думать забудь, про свадьбу, – говорил он уже громко на кухне. – Хоть это и грустно звучит, но ты должна понять, что ты бесплодна, а значит, для создания семьи не годишься. Но не следует сильно драматизировать ситуацию. Жизнь не кончается. Есть твои родители, которые любят тебя и никогда не оставят.

– А я и не драматизирую, папа. Ты сам сказал, что для нашего поколения любовь – это секс. Вот и прекрасно, даже предохраняться не надо. Сам посуди, не буду же я сексом заниматься с собственными родителями?

– Ты знаешь, для этого не обязательно выходить замуж. Это имеет очень плохие юридические перспективы. Вы поживёте вместе, накопите какое-то совместно нажитое имущество, а потом всё это придётся делить с человеком, который не был твоим мужем, а просто занимался с тобой сексом.

– Папа, я не собираюсь быть шлюхой. У меня будет муж, который будет трахать меня столько, сколько ему угодно, или сколько мне угодно.

– Фу, ну что за выражения – трахать. Ты же интеллигентная девушка.

– Женщина, – поправила дочь. – Девушек после аборта не бывает.

– Ну женщина, что ты к слову цепляешься?

– Вот и прекрасно. Не будем цепляться к словам. Свадьба будет на следующей неделе, и кончим об этом.

Сколько бы ни уговаривал отец Машу, сколько бы ни доказывал абсурдность её поступка, та была непоколебима – свадьбе быть, и точка. И пришлось бедному папаше, надев маску умиления и отеческой любви, готовить свадьбу, соответствующую статусу дочери банкира. А как иначе?

Теперь вместо работы он вместе с будущим зятем делал заказы в магазинах, согласовывал меню в ресторане и многое, многое другое, что хоть раз в жизни делает любой человек, доживший до этой неожиданной, но неизбежной стадии в своей жизни.

– Андрей Борисович, я с оркестром договорился, – докладывал банкиру Алексей. – На второй день мы будем праздновать в коттедже. Мне кажется, эстраду надо поставить на поляне возле колодца.

– Ты с ума сошёл, а если гости спьяну упадут?

– С эстрады?

– Да с какой эстрады, в колодец!

– Ну что вы, мы там замок повесим.

Разве можно кому-нибудь доверять такое серьёзное дело, как свадьба. А если, не дай бог, с гостями действительно что-нибудь случится? Артамонов и Алексей поехали в коттедж осматривать колодец и заодно эстраду.

Обойдя поляну, Андрей Борисович ничего опасного не обнаружил. Всё было готово к торжеству, только плотники ещё постукивали своими молотками, заканчивая эстраду для музыкантов. Андрей Борисович и Алексей подошли к эстраде в тот момент, когда плотники закончили свою работу и, оставив инструменты, ушли на перекур. Алексей придирчивым взглядом осмотрел эстраду. Одна доска не была закреплена, и край её выступал острым углом.