Ирина Станковская - Фанастическая любовь. Сборник рассказов

В их ловушку и попали Поглотители, ведомые Зефиреллой Мортис. Чен и его многочисленные к тому времени помощники окружили стаю, подсунув им гигантскую мемориолу-иллюзию. Враги кинулись на приманку и были захвачены и обезврежены. Чен изменил механизм питания Поглотителей, и отныне мемориолы могли без потерь передавать информацию во все уголки Вселенной. Поглотители покинули Землю, так до конца не поняв, что случилось. Зефирелла Мортис уцелела. Она уже слишком хорошо знала Чена и не поддалась на обман. Многочисленная алчная родня не услышала ее отчаянных призывов и была переработана и выброшена. Теперь у Разведчицы осталось с ними мало общего.

Чен догнал Поглотительницу во Франции. Она стояла у дома графов д’Анжу, задумчиво разглядывая окна второго этажа. Зефирелла Мортис тысячелетиями привыкла пожирать и уничтожать. Только Чен мог понять, чего ей стоило научиться созидать. Творением Разведчицы была она сама. Молодая женщина лет двадцати восьми со спокойным, как бы застывшим лицом.

– Здравствуйте, Зефирелла, – сказал Чен

Женщина подняла голову и одарила его слабой, немного искусственной улыбкой.

– Мне не нравится это имя, – отвечала она тихим приятным голосом, – ты, гений, можешь звать меня Белым Облачком.

В ее больших светло-карих глазах не было никакого сходства с черными раскосыми глазами Эмили. Но у Чена гора с плеч свалилась.

Зефирелла Мортис провела его по музею, на минуту задержалась у клавикордов Батильды д’Анжу, вытянув руку, как будто хотела потрогать клавиши, а затем остановилась у небольшого, потемневшего от времени женского портрета, в котором Чен с удивлением увидел явное сходство со своей спутницей.

– Бывает, что одна несправедливость раскрывает глаза на другие, – сказала Зефирелла, – эту женщину казнили безвинно. И она была совершенна. И очень добра. Нельзя было убивать ее.

Чен пожал плечами. Портрет был так себе

– О, ты же забыл, что Белое Облачко умеет читать мысли. Я, кстати, раньше не умела, а теперь читаю, – усмехнулась Зефирелла, – но ты прав, портрет действительно ужасен! Батильду д’Анжу до сих пор считают злобной ведьмой и отравительницей. Ей посвящены целые научные труды, не говоря уже о страшных историях и высосанных из пальца легендах. Но я нашла в архивах исповедь ее падчерицы. Знаешь, граф был старше нее, вдовец. И все решили, что молодая красивая жена его отравила. А отравила его вовсе не она, а слишком жадный зять. После казни Батильды имущество перешло дочери графа и ее детям. Вот так. Она стояла у окна и смотрела, как казнят невиновную. Она обо всем знала. И Батильда знала. Но кто бы ей поверил? В первых рядах зевак на площади толклись бедняки и калеки из учрежденного ею приюта и тоже жаждали крови благодетельницы.

– Грустно! – вздохнул Чен. – Но надо думать о будущем! Все будет хорошо, поверь!

– Я уже заказала одному талантливому историку книгу о судьбе Батильды, – продолжала Зефирелла. – Главное – знать, откуда брать факты и доказательства.

– Уж ты-то знаешь! – не выдержал Чен.

Зефирелла покачала головой. И улыбнулась. Улыбнулась по-настоящему! Улыбка была загадочная, лукавая, многообещающая.

Чен осторожно взял Зефиреллу Мортис под руку (и куда подевалась ненавистная гаптофобия?), и они направились на автостоянку. Внезапно раздался негодующий лай. Пара обернулась. За ними, несолидно подпрыгивая, бежал Рыжий Хвост – именно такой, каким представлял его Чен по рассказам Эмили – средних размеров дворняга с пушистым рыжим хвостом и с хитрым выражением лисьей мордочки. Зефирелла Мортис потрепала его по голове. «Достал же ты меня!» – с напускной суровостью сказала она.

Зефирелла, стройная, элегантная, с бледным красивым лицом и черными кудрями до плеч, показалась сейчас Чену самым совершенным созданием во Вселенной.

Шаров отключил свой анализатор. Чен, наверное, расстроился бы, узнав, что этот прибор на сотни тысячелетий старше его новейшего изобретения. Что же, все наконец-то получилось. Человечество не отброшено назад. Оно достойно спасения от регресса и застоя! Конечно, пришлось немножко подтолкнуть Чена, познакомить его с необыкновенной Эмили, подкинуть невзначай пару идей. Вмешательство такое незначительное, даже смешно говорить, что он нарушил неписаные законы бытия. Шаров давно следил за Зефиреллой Мортис, он выделял ее, симпатизировал ей. Сильная, хваткая, стремительная, она, сама того не подозревая, стала его любимицей. И он радовался, что впервые за много тысяч лет Зефирелла Мортис получит то, чего так долго бессознательно желала – любви, тепла, настоящего дома. Сейчас круг замкнулся. Когда-то Поглотители были из плоти и крови, но жажда нового погнала их вперед, заставила измениться до неузнаваемости… Так появились Искатели. За миллионы лет они измельчали, стали пожирателями чужих богатств, бездумно используя добычу лишь для утоления голода. Шаров надеялся, что Зефирелла Мортис с ее печальным опытом не даст будущим Искателям повторить судьбу Поглотителей. А там… Поживем – увидим.

«Нашел приятную даму, еду к ней на океан!» – напечатал он записку для Чена. Напечатал на обычной клавиатуре, по-старинке, весомо и солидно. Принтер с легким вздохом выплюнул бумажку, Шаров взял булавку со шляпкой в виде ромашки и прикрепил послание на доску объявлений.

Единственный Искатель, избежавший участи Поглотителей, открыл окно, ступил на подоконник, бросил быстрый взгляд вниз, на заполненные людьми вечерние улицы, совсем по-человечески улыбнулся и растворился в темнеющем небе с тонким серпиком растущей Луны.

Хорошо, что меня проапгрейдили. Тело лёгкое, батарея заряжена выше крыши, тонкие крепкие ноги без устали отмеряют полотнища серого асфальта. За мной летят «перевёрнутые катамараны», так люди назвали недавно высадившихся на Землю инопланетных роботов. Я делаю вид, что не замечаю их, продолжаю быстро двигаться среди опустевших улиц. Вокруг – безмолвные небоскрёбы, надо мной – мрачное осеннее небо и высоко в нём – летающие тарелки, корабли незваных гостей. Катамараны совсем близко, я чувствую их сигналы, но не замедляю шаг. Я одет, как обычный человек-клерк: кажется, только что вышел из одного из офисов стандартного обезличенного здания.

– Внимание! Стоять! – слышу я механический голос за спиной. Я оборачиваюсь и совсем по-человечески машу преследователям рукой. Если бы я умел смеяться… Неужели они не отличат человеческую голову от моего монитора?! Но я тут же спохватываюсь: людей-то они почти не видели, бросают какие-то бомбы, от которых органика распадается. Они прилетели не изучать. Нет.

– Ты человек? – звучит тот же лишённый эмоций голос.