Юлия Лешко - Ангел в темноте

Все!

Это уже был криминал! Надо было срочно остановиться. Иначе! И Лена решительно нажала на выключатель.

Яркий свет немного отрезвил обоих, но если Лена была хоть немного смущена и взволнована, то Борис, как ей казалось, – ничуть: улыбался ей ласково и абсолютно безмятежно…

…До тех пор, пока не подошел к книжной полке, где стояли ровным рядом толстенькие маленькие фотоальбомы.

– Я посмотрю? – и открыл первый попавшийся.

Подошедшая поближе Елена с некоторым удовлетворением заметила, что он просто застыл над альбомом с пестрой цветной обложкой. Заглянула через плечо: ну-ну, она и Алеша в Турции, в Кушадасах. У Леши выгорели волосы, а она в своем желтом купальнике, с повязанным вокруг бедер платком-парео похожа на цыганку… Борис механически перевернул еще несколько страниц. Потом, справившись с волнением, спросил:

– Так ты замужем?

Лена, погрузившаяся на мгновение в свои мысли, ответила:

– Теперь – не знаю.

Совершенно ошеломленный Борис, как будто не веря глазам своим, спросил:

– Лена, твой муж Найденов? Алексей Александрович? У тебя же другая фамилия?!

Лена посмотрела на Бориса даже с интересом:

– Да, это мой муж.

Потом, развернувшись, пошла на кухню со словами:

– Самый лучший муж на свете… Ну, пойдем, покормлю. Она больше не боялась – ни его, ни себя.

Борис осторожно, как будто тот стеклянный, положил альбом на место и уже без прежней решимости пошел за ней…

Здесь, на кухне, где она была хозяйкой, Лена окончательно вернулась в реальность. Открыла холодильник, достала сверток с ветчиной, глянула лукаво на притихшего своего поклонника:

– Бориска, а ты чего, жениться на мне решил?

Он посмотрел на нее укоризненно и все-таки выговорил:

– Я догадывался… Нет, я надеялся… Ты ведь не носишь кольцо…

Лена протянула ему не так давно целованную руку с перстнем, в котором сиял серо-синий камень, редкий сорт горного хрусталя:

– Вот мое обручальное кольцо.

И, доставая из холодильника еще какие-то упаковки, продолжила, стараясь сдержать охватившее ее снова волнение:

– Сначала он увидел это кольцо в витрине. И серьги – вот эти… Комплект, гарнитур… А потом встретил, нет, вернее, снова встретил меня – я ведь училась на курсе, где он преподавал.

Она на секунду прервалась со своими приготовлениями, посмотрела в пустоту, в никуда с невольной улыбкой.

– Он мне потом говорил: «Знаешь, я понять не мог, чего меня так влекут эти камни, просто гипнотизируют! А потом просто сдался и купил их. И оказалось, это был сигнал: они же похожи на глаза моей любимой, которая обязательно станет моей женой…»

Она вздохнула, и старательно ровным голосом продолжила:

– Поэтому в Загсе он одел мне на палец это кольцо, и я его ношу… всегда.

Борис выслушал эту лирическую тираду молча. Он всего за полчаса как будто стал серьезнее и… взрослей? Лена, встретившись с его потерянным взглядом, спросила нежно, почти по-матерински:

– Ну, с чем будешь бутерброд?

Но Борис уже, кажется, забыл про бутерброд:

– Что?… – потом спохватился, что это был повод задержаться и торопливо проговорил: – Да, пожалуйста… с сыром.

Елена аккуратно нарезала колбасу и сыр, уложила на блюдце, подвинула ближе к Борису. Он почему-то не взял. Потом она положила в мойку нож, села на стул и, глядя в окно, начала рассказывать:

– Однажды я ездила в командировку. Очень рано надо было ехать, а я как всегда опаздывала. Собиралась впопыхах, на Лешу накричала, будто он виноват, убежала, даже не поцеловала его, такая злая была…

Она сделала паузу. Борис сидел, как на скамье подсудимых, поставив руки на колени, опустив голову.

– Потом, уже в автобусе, успокоилась, никуда не опоздала, – продолжала Лена. – Открыла сумочку, а там, в газетке, представляешь, – бутерброд! Успел подкинуть, пока я бегала, как кошка угорелая… Кривой такой, смешной, куски толстые, неровные…

Она сделала паузу: неожиданный комок сжал ей горло.

– Я никогда в жизни ничего вкуснее не ела, чем этот бутерброд!

Борис, конечно, понимал, что сейчас самое время уйти, «романтический ужин» уже состоялся, но не нашел в себе силы встать со стула.

А Лена, кажется, совсем не обращая на него внимания, все с тем же полуотсутствующим видом продолжала:

– Знаешь, у него, по-моему, вообще нет недостатков, так, смешные мелочи… Вот он зонты теряет все время. Мы женаты всего пять лет, а он уже потерял их штук десять. Я заставлю утром взять – вечером он приходит без зонта.

Она засмеялась, взглянув на Бориса, будто приглашая посмеяться вместе, потом добавила:

– Но когда мы в дождь идем куда-то вместе, он его нигде не оставит, не забудет, потому что на улице надо прикрывать меня.

Борис решился, наконец, спросить:

– Лена, и он от тебя ушел?

Лена посмотрела на него оценивающе:

– А ты бы не ушел? Я ведь ему рассказала, что познакомилась с тобой.

У Бориса сделались большие глаза, а заметившая это Лена спросила:

– Тебе это странно? А мне не странно. У меня нет и никогда не было от него никаких секретов… Не было. Я просто рассказала, что встретила…

Она встала, подошла к подавшемуся к ней Борису и подняла руку со сверкающим под электрическим светом камнем над его красивой головой. Потом, не сразу, нежно погладила. И только после этого продолжила:

– Встретила всю… юность мира в одном, таком милом, таком прекрасном лице и, как видишь, поддалась очарованию.

Конечно, Борис понял, что это прощание. Взял ее руку, потом другую, положил их себе на плечи и обнял Елену за талию. Лена не отстранилась, потому что всему, даже самому нежному поцелую, приходит конец.

Уже у входной двери Борис нашел в себе силу проститься с прекрасной Еленой. Вот только слово «до свидания» ему никак не давалось.

– Ну, хорошо. Я пойду, Лена. У меня, я же совсем забыл, завтра семинар…

Лена кивнула. Он вышел.

Еще держась за ручку двери, произнес:

– Знаешь, а я тоже умею делать бутерброды… А больше ничего.

Пошел к лестнице. Обернулся.

– А зонта у меня нет. И никогда не было. Я люблю дождь… В дождь не нужно никому объяснять, почему плохое настроение.

И, еще раз посмотрев на Лену, побежал вниз.

Она стояла неподвижно, пока не услышала, как знакомо пискнули дверцы, как зафыркал мотор его «запорожца», – и просто закрыла лицо руками.

Свои семинары по античной литературе Алексей Александрович всегда проводил в форме зачетов. Не из вредности – оценки ведь все равно останутся только в его личном журнале. А просто потому, что к зачету или экзамену у него уже складывалось определенное впечатление о студенте, он знал, чего от него ожидать, к кому проявить снисхождение, к кому – большую требовательность. Были случаи, когда только по результатам семинаров он ставил пятерки абсолютно не знающему ответа на конкретный билет студенту…