Сергей Горбачев - Выйти замуж за Микки Мауса

Назначение полпредом в Ростов явно указывало, что его карьера близка к закату, и максимум на что в перспективе он может рассчитывать, так это на пост сенатора в Совете Федерации, да и то, если будет хорошо присматривать за южными губернаторами. Поэтому не меньше, чем государева служба, новоиспечённого полпреда волновали его личные планы, которые он спешил закончить, покуда не закончился его срок.

А так как лучше всего Владимир Фёдорович разбирался в строительстве, то по достоинству оценил предложение, сделанное ему акционерами «К-Ванта» – заметный пакет акций кампании в обмен на «Монастырскую свечу», вернее, за помощь и скорейшее проталкивание сулившего огромные барыши проекта. Был полпред умён и осторожен, поэтому искусно прикрывал свои хлопоты, а после того, как губернатор и мэр вняли его настойчивым рекомендациям и выделили специального человека, который должен был ускорять прохождение разрешительных документов по всем инстанциям, гасить утечки информации и координировать бесперебойный пуск многомиллиардного проекта, с тех пор защищал полпред интересы акционеров «К-Ванта» (и уже свои тоже) через этого доверенного чиновника.

– Я слышал, Александр, тебя все, даже московские директора «К-Ванта», шефом называют? – цепко следил полпред за его реакцией. – Говорят, жёсткий ты руководитель, спуску никому не даёшь, провалов в работе не прощаешь. Так, нет? – в лоб спросил он.

– Не знаю, Владимир Фёдорович, как меня называют, никогда не придавал этому значения. Но провалов не позволяю ни себе, ни другим, – ответил Александр Васильевич, догадываясь, куда клонит полпред.

– Это хорошо, Александр, что ты свою ответственность вперёд других выставляешь… – полпред помолчал немного и снова прямо спросил: – Тогда как, по твоему, вся эта шумиха, – кивнул он в сторону застывшего на экране Оганесова, – на «Монастырской свече» скажется?

– Никак не скажется, Владимир Фёдорович, – твёрдо ответил Александр Васильевич, хотя неожиданная привязка «К-Ванта» через запорожское золото к Сурб-Хачу ему нравилась ещё меньше, чем полпреду.

– Ладно… Тебе известно, чем ты рискуешь, – напомнил полпред давние договорённости, по которым совсем немалое денежное вознаграждение и карьерные перспективы Александра Васильевича теперь зависели лишь от бесперебойного пуска проекта.

– Расскажи мне, что там на самом деле произошло? – попросил полпред. – А то Оганесов так неубедительно блеял на пресс-конференции, что даже мне непонятно, чему из того что он наговорил можно верить, а чему нет.

Александр Васильевич невозмутимо пожал плечами:

– Самое поразительное, что верить можно всему, а самое неприятное, что никто этому не верит. Но в главном Оганесов рассказал правду. Они, действительно, во время оказания шефской помощи парку «Дружба» случайно наткнулись на золотую монету. Дальше возник лёгкий ажиотаж – кусочки золота оживили старые легенды, но вскрытие грунта на глубину шурфа ничего не дало. Монета оказалась единственной. Вернее, даже и монеты нет, – усмехнулся Александр Васильевич, – размазало её буром в стружку.

– Что за шефская помощь, ты был в курсе или это их самодеятельность?

– Это было моё поручение, – признался Александр Васильевич. – День города на носу, сами знаете, каково это – скудный бюджет на все задумки натягивать, вот и приходится подталкивать бизнес к шефской помощи. Говорят, вы в этом деле асом были, – польстил он, намекнув на мэрское прошлое полпреда.

Тому намёк понравился, ведь что скрывать, полпред порой, нет-нет, да и ностальгировал по временам, когда был мэром Санкт-Петербурга, а потому благосклонно кивнул сейчас головой и не стал пенять за то, что отдал Александр Васильевич такое поручение «К-Ванту». Но даже помягчев, сути проблемы полпред не упустил:

– Откуда утечка информации пошла? Случайность или спланированная кампания, как думаешь?

– Случайность, – соврал Александр Васильевич, твёрдо глядя в глаза полпреду. – Бригадир бурильщиков проболтался. Ну а дальше вал пошёл – конец лета, писать не о чем, невольно под каток прессы попали. Газетчики даже про контейнеры с мусором, что «К-Вант» вывозил, пишут, что они с золотом. Ну чушь же полная! Уверен, в ближайшее время схлынет вся эта накипь.

– Надеюсь, будет именно так, – согласился полпред.

– Ладно, Александр, – поднялся он, сворачивая встречу, – работай дальше, сейчас самое ответственное время для тебя наступает. Но имей ввиду, если хоть толика правды есть в этих слухах, если всплывёт золото – пеняй на себя, это не шуточки! – строго смотрел на него полпред.

– Да уж какие могут быть шуточки, Владимир Фёдорович, – заставил себя рассмеяться Александр Васильевич. – Многие хотели бы найти тонну золота, да вот не везёт что-то никому…

Перехитрил всех кошевой атаман Калнышевский, оттого и не простила его императрица, навечно заточив в Соловецкий монастырь. Отправляя в разные стороны сразу три «золотых» обоза, каждому из них отвёл атаман свою роль. Первый обоз под охраной казначеев-скарбников обречён был погибнуть, но дать время уйти второму как можно дальше от Запорожья. Второй обоз должен был увести погоню от Сечи – в том, что погоня будет, старый атаман не сомневался – и запутать следы на Дону. Настоящая же казна была в третьем обозе, том самом, что покружив по окрестностям, вернулся в Сечь, где золото перепрятали, затопив в тайном месте. Расчёт был на то, что не обнаружив казны в разорённой Сечи и прознав об ушедших обозах – шила-то в мешке не утаишь, особенно, если оно золотое – не будут искать царские сыщики казачье золото по протокам Днепра, а кинутся в погоню. Уйдут на Дон, взяв след, а там, Бог даст, потеряют его, решив, что растворился обоз в бесчисленных стадах и табунах кочевников, возвращающихся на зимовку в Крым с приазовских пастбищ.

Важную роль в плане Калнышевского играл запорожский полковник Осип Глыба, кум кошевого атамана, испытанный в битвах товарищ, готовый жизнь отдать за степное братство. Но когда эпидемия чумы, спутав все планы атамана, далеко по обе стороны от границы отогнала кочевья, послал Осип Глыба гонца на Сечь с посланием, что рушится замысел.

Атамана найти не удалось, потому как сразу после сдачи Запорожья, отправили кошевого со свитой, которая больше напоминала конвой, в столицу империи Санкт-Петербург, где он находился теперь под домашним арестом до выяснения всех обстоятельств. Исполняя волю атамана, войсковой есаул наказал Осипу Глыбе с боем прорываться в Крым и оттуда, через Турцию, пробираться в Бессарабию или на Дунай, куда уже переправили спасённую казну разорённого Запорожского Войска и где на жалованных турецким султаном землях пыталась возродиться новая Задунайская Сечь.