Сергей Горбачев - Выйти замуж за Микки Мауса

После столь интригующей истории, я с нетерпением ждал встречи с Фёдором Глебовичем, который, по словам обер-коменданта, обещался к вечеру прибыть и самолично доставить в крепостной острог гонца от той казацкой старши́н ы Запорожья, что отказалась присягнуть на верность её Императорскому Величеству. Об измене кошевого атамана Калнышевского, о том, что это был посланник его войскового есаула, тогда ещё никто не знал…».

Дальше единственный экземпляр дневника академика Гюльденштедта так недвусмысленно прояснял всё, ставя точку, наконец, в семейной легенде рода Вартанян, что даже мудрый дядя Рубик поначалу растерялся. Настолько, что не решился сразу рассказать о находке Злате, отложил на потом, зная, как самозабвенно ищет девочка свою мечту. И так уж вышло, что раскрыть правду Гюльденштедта ему пришлось в своём последнем письме, в надежде, что сможет Злата постоять за Сурб-Хач. И она его не подвела…

В «К-Ванте» давно уже до грамма посчитали, сколько нашли на острове золота, вот только понятия не имели, как теперь им выпутаться из этой истории. Чуть больше других знал отец Златы, но был и он спутан по рукам и ногам причастностью дочери, а потому спешил найти её вперёд других. Вся их правда заключалась в том, что Оганесов действительно не врал, когда уверял, что нашли они всего 2,05 грамма золота – остатки одной единственной монетки, неизвестно откуда взявшейся на острове. Только Златка знала, откуда взялась эта монета, как знала теперь и то, что Запорожской казны на острове у подножия Сурб-Хача никогда не было и быть не могло.

«Каменные лица Ростова»

Я вот только сейчас поняла, что, действительно, неважно, смогу я сделать всё, что наметила или нет, важно, что не делать этого я и вправду уже не могу. А значит, продержусь ровно столько, сколько нужно, ведь ты прав, я не одна – это самое удивительное – и всё в моих руках. И это ты прости, что я не верила в себя, что чуть не подвела тебя. Но ты снова и снова прав – моя мечта помогает нам!

Like (53)

Comments (15)

Share (-)

Офис полномочного представителя президента России в Южном федеральном округе занимал шестиэтажное здание на Большой Садовой прямо напротив областной администрации. Оба этих образчика сталинской архитектуры, хоть и отличались этажностью (область была на два пролёта выше), но через площадь отражались друг в друге советским стилем конца 50-х. Монументально-тяжёлые в своей квадратуре фальш-колонны на входе, строгие ряды одинаково узких окон делали их похожими на застегнутый на все пуговицы полувоенный френч. Чего совсем нельзя было сказать о здании мэрии, что расположилась двумя кварталами ниже, всё на той же Большой Садовой. Эклектичный в своей пышности четырёхэтажный Городской дом XIX века высотой не уступал шестиэтажным постройкам на сотню лет моложе его, а обилием декора на фасаде, балкончиками и башенками, скорее напоминал белый мундир кавалергарда, украшенный золотой вязью эполет и аксельбантов, нежели строгий френч товарища Сталина.

Александр Васильевич уже полчаса ожидал, когда его примет полпред, терпеливо разглядывая корешки книг в шкафах приёмной. Давняя традиция всех властных кабинетов – мариновать посетителя под прессом тяжёлых подарочных изданий, которые никто никогда не читал – была хорошо известна отцу Златки. Суровую школу русского чиновничества прошёл он не оступившись, и к тому моменту, как занял пусть не самый высокий, но зато самый важный (и самый доверенный!) пост председателя Комитета по управлению городским имуществом, в совершенстве овладел чиновным политесом. А доверял Александру Васильевичу не только мэр, все первые лица, обитающие в Ростове – от губернатора до полпреда – ценили его способность решать самые сложные и деликатные вопросы собственности так, что комар носа не подточит. Поэтому совсем не нервничал сейчас Александр Васильевич, не переживал, а привычно разглядывал корешки книг в шкафу напротив. В приёмной мэра, например, он когда-то знал все книги наизусть (названия на корешках, разумеется) и сразу замечал, если что-то стоит не на своём месте.

Равнодушно-вежливое приглашение помощника пройти в кабинет к полпреду, вернуло его к действительности.

Хозяин кабинета, грузный мужчина лет шестидесяти, отличался цепким взглядом и вечно недовольным выражением слегка вытянутого лица. Он сидел, повернувшись к большой плазменной панели на стене, держа в руках пульт, и пересматривал видеозапись пресс-конференции Оганесова.

– Здравствуйте, Владимир Фёдорович, – поприветствовал полпреда Александр Васильевич, прикрывая за собой дверь, – разрешите войти?

– Здравствуй, Александр, – неспешно повернулся к нему хозяин кабинета, – проходи, садись.

Полпред поставил на паузу запись пресс-конференции и отложил в сторону пульт. На большой плазме довольно комично застыл крупный план – величественно вскинутая голова и раззявленный рот Оганесова – наверняка в тот момент он только начинал отвечать на какой-то вопрос.

Недовольный вид полпреда не смутил Александра Васильевича, другого выражения на этом лице никто никогда не видел, а потому все давно привыкли. Как шутили злопыхатели, перекосило Фёдорыча сразу после того, как два года назад из сытно-спокойного министерского кресла в Москве отправили его «на юга» поуправлять перед пенсией не самым спокойным в России округом.

Был полпред родом из Питера, всю жизнь занимался строительством и хорошо занимался – за это его два срока подряд избирали мэром северной столицы, оттуда ушёл в Москву на повышение министром регионального развития, но остановил уверенную поступь Владимира Фёдоровича его же собственный младший сын. Возвращаясь домой под утро из ночного клуба, 18-летний оболтус не справился с управлением мощным внедорожником, который подарил ему отец на совершеннолетие, вылетел на встречку и врезался в такси. Сам отделался лёгкими ушибами, а вот таксист стал инвалидом. Пострадавшего попытались было сделать виновником происшествия, но семья таксиста выложила в сеть запись с видеорегистратора, на которой чётко был виден несущийся в лобовую внедорожник. Скандал подхватили таблоиды, замять дело не удалось, но до суда оно так и не дошло – получив огромную компенсацию, семья таксиста отказалась от претензий в адрес министерского сыночка. Но имя министра успела пополоскать жадная до скандалов жёлтая пресса: сначала всех интересовала сумма отступных, следом всплыли подозрения, что его сын был в состоянии наркотического опьянения, поэтому никто не удивился, когда Владимиру Фёдоровичу предложили новую работу.