Сергей Горбачев - Выйти замуж за Микки Мауса

– Ты видишь, Александр, я предельно справедлив по отношению к тебе, – испытующе глядя, заявил полпред, огласив свой вердикт. – Но ты должен вынести хороший урок из всего этого.

– Да, это справедливо, – подумав, ответил Александр Васильевич, – я вам благодарен за урок.

«Всю жизнь мечтал стать сквайром 24» – усмехнулся про себя он, представив, как приезжает к теперь уже своей сцене, навстречу ему выходит Сергеев с челядью и, ломая шапку, кланяется в пояс: «Барин приехал!».

– Ну, раз благодарен, тогда слушай меня внимательно, Александр, – сменил гнев на милость полпред. – Засиделся ты что-то в мэрии, так я тебе скажу, отсюда и все проблемы. Забрать я тебя к себе хочу. Посмотрел я, как ты прохиндея этого под орех разделывал, мне это подходит: то, как ты вычислил его, как подготовился, как держался… – он немного задумался: – и то, как умудрился сухим из воды выйти, не потеряв лица, мне тоже подходит. Через месяц должность у меня освобождается, пойдёшь ко мне федеральным инспектором по Ростовской области.

– Пойду, Владимир Фёдорович, – ответил Александр Васильевич, хотя его никто ни о чём не спрашивал, его просто поставили перед фактом.

«А ты ведь тоже Стерлигову ни о чём не спрашивал, заподозрив неладное. Просто поставил барышню перед фактом – или в гендиректоры, или на выход. Через колено никто никого не ломал, сама всё рассказала, даже много больше, чем просил, – вспомнил вдруг он. – От тебя, наверное, друг ситцевый, тоже ждут этого „ много больше “. Интересно, чего?».

– А что дочь свою тянешь, не бросаешь, хоть и великовозрастная девица, это ты молодец, Александр. Уважаю, – вздохнул полпред, и, обойдя стол, сел рядом с ним. – У меня, знаешь, сын младший тоже не подарок. Читал, небось, оттоптались газеты по мне в своё время… Ты уж не обессудь, я тут справки навёл про твою. Должен же я знать, с кем работать буду. Не подарок, не подарок… Вот скажи мне, Александр, – неожиданно завёлся полпред, – вот, в кого они такие?! Откуда в них всё это взялось?! Эти пьянки, наркотики, музыка эта… Я даже послушал одну песню, про «Маму»… Ты меня извини… – махнул он рукой. – Да ты и сам в курсе… Твоя хоть просто похабщину поёт. Мой человека вот инвалидом на всю жизнь оставил, и хоть бы хны… Папа вытянет, папа поможет… Вот папы и тянут всю жизнь за них.

– Я тут, Александр, вот что придумал, – стряхнул он с себя отцовскую безысходность. – Между нами говоря, дочь твоя мстила прохиндею этому правильно. Далеко зашла, правда, выруливать сложно будет. Но надо выруливать. Ты говорил, что краевед тот коллекцию свою городу подарил, да? Ну вот! Я думаю, правильно будет новому музею русско-армянской дружбы, что мы в «Монастырской свече» разместим – гениально ты, кстати, придумал, зол был на тебя, потому сразу не сказал – так вот, музею этому давай имя присвоим твоего краеведа. Как его?

– Вартанян Рубен Эдуардович.

– Как тебе идея?

– Мне нравится.

– Ну да, я узнавал, человек, говорят, крайне достойный. А почему нет-то? Кстати! Ты вот сомневался, когда лучше торжественную закладку первого камня «Монастырской свечи» делать, так вот, правильно я тогда решил, что День города для этого лучше всего подходит: людей в парке будет много, пусть все сопричастность к большому делу почувствуют. Вот там-то про музей русско-армянской дружбы имени Рубена Вартаняна и надо будет сказать. Я лично это сделаю, приеду и объявлю со сцены после закладки, – пообещал полпред. – Во сколько там всё намечается, какой сценарий?

– В воскресенье в три часа начало. Первые полчаса – концерт рок-группы для разогрева публики, чтобы народ на музыку к сцене подтянулся со всего парка. Затем полчаса – торжественная закладка «Монастырской свечи», приветственные речи, а потом снова рок-концерт до вечера.

– Рок-группа небось твоей дочери? – понимающе усмехнулся полпред. – Ладно-ладно, я ничего против не имею. Дети ведь… – помолчал он. – Ты только девочке своей объясни правильно, что всё, война закончилась. Папа всё сделал, прохиндея сковырнул, отомстил, память увековечил. Всё.

– Сложно будет, Владимир Фёдорович, – признался Александр Васильевич.

– А ты постарайся, Александр. Такая уж наша отцовская доля, – поднимаясь, сказал полпред. – Ладно, про детей подолгу говорить – не на нашей с тобой службе. Размягчаешься, а это нам ни к чему… Ты постарайся уж, Александр.

Сергеев встречал его на парковке у северного входа в «Дружбу». Антон Юрьевич много говорил, погружая Александра Васильевича во все нюансы паркового хозяйства, на что-то сетуя, на кого-то жалуясь, чем-то хвастаясь, – в общем вёл профилактическую обработку начальства в нужном направлении, не забывая при этом, ради чего тот сюда приехал.

– Я думаю, сразу пойдём красоту нашу смотреть, – предложил он. – Ох, и здорово получилось, Александр Васильевич, не бахвалюсь, сами увидите. Предлагаю сначала сверху глянуть, потом вниз спустимся.

Вид на окрестности со смотровой площадки, на которую привёл Сергеев, действительно, впечатлял: справа внизу – горки аквапарка с визжащей ребятнёй, левее – родник с муравейником людей, копошащихся в небольшой открытой купальне, сверху – купола Сурб-Хача, и длинная жёлто-белая лестница, разрезая холм, сползает вниз на набережную Темерника, замирая напротив мостика, что ведёт на остров. А на самом острове, крайне удачно вписанная в ландшафт, развернутая лицом к набережной и невесомая в своей ажурности металлоконструкций, блестит на солнце серебристым алюминием сцена.

– Красиво? – хитро улыбаясь, спросил Сергеев.

– Очень красиво, молодец Антон Юрьевич, – ему действительно понравилось.

– Ну так! – с ещё больше заплясавшей хитринкой на лице, развёл Сергеев руками: – Кто проектировал-то!

И они оба понимающе рассмеялись.

Внизу Сергеев водил его по набережной, хвастая новыми лавочками, выкрашенным парапетом и особой своей гордостью – обновлённым мостиком.

– Нет, вы посмотрите, Александр Васильевич, на этот мостик! Это же любо-дорого теперь стоять на нём. К нему же лет пятьдесят не притрагивался никто, там внутри проржавело всё давно. И, самое главное, Александр Васильевич! – возбуждённо рассказывал Сергеев. – Ни копейки муниципальных денег не потрачено! Зато фирмачей крутанул по полной программе. Но дело-то хорошее мы провернули к вашему приезду.

– Да уж, хорошее, Антон Юрьевич, – покряхтел Александр Васильевич, которому теперь предстояло ближайшие пару лет возвращать «К-Ванту» из личного кармана «по полной программе». – Барин, приехал… с голой жопой… – вполголоса пробормотал он.

– Извините, Александр Васильевич, не понял? – не расслышав, переспросил Сергеев.

– Молодец, говорю, Антон Юрьевич! – рассмеявшись, отец Златки хлопнул его по плечу. – Отличная работа!