Арсений Никитин - Счастье?

Иркутска я почти не видел. Такси, гостиница, пара встреч с партнерами, отметка в командировочном предписании – эти пункты были обязательными в программе, надо было полностью отработать сценарий. Все должно быть предельно достоверным.

Утром следующего дня я уже стоял на берегу Байкала. Я был поражен. Он был бескрайним, торжественно-величественным и дышал спокойствием. На такси подъехал к ближайшей гостинице, где были номера, зарегистрировался и почти сразу отправился на пляж. Из той передачи на Discovery я запомнил, что если воду из Байкала разлить по нашей планете, то вся ее поверхность покроется ровным слоем в двадцать пять сантиметров. Так что мне тут место найдется – никто и искать не будет. Из купленной заранее пол-литры водки половину я вылил в песок, початую бутылку оставил на аккуратно разложенном покрывале и, раздевшись, направился к воде.

На берегу загорали несколько парочек, это было на руку – свидетели моей гибели очень пригодятся. Я надел маску, закусил загубник и, глубоко нырнув, поплыл вдоль берега. Вода была обжигающе холодной. Вынырнув метрах в ста, я зашвырнул маску подальше в воду, вылез из воды и оделся в спрятанные заранее в кустах вещи.

Теперь можно был приступать к следующей части плана. План был идеальным и рассчитанным до минуты – поезд до Благовещенска, паром через Амур, и вот я в Хэйхэ за китайской границей. Все прошло без сучка и задоринки – наши пограничники паспорт пропечатали моментально, китайцы почти не взглянули, мы для них все равно на одно лицо, тем более наши с Денисом лица так похожи. Путешествие по Китаю тоже было стремительным. Через сутки я уже был в аэропорту Харбина, оттуда самолет в Шанхай, затем в Хошимин.

Все это промелькнуло мгновенно, я даже не успел понять, что действительно там побывал. В ушах непрестанно звучала Free as a bird [32]. Понимать что-то я начал только тогда, когда на пляже Фукуока увидел сидящего Костю.

– Ну, привет, – начал я.

Костя совершенно не удивился, увидев меня. Казалось, он ждал меня, будто мы заранее договаривались здесь встретиться.

– Что-то ты долго, – все с той же легкой грустью усмехнулся он.

– Раньше не получалось, надо было все реалистично обставить, – не без гордости заявил я.

– А что ты считаешь реалистичным? – Костя привычно пригвоздил меня к месту своим вопросом.

– А ты? – Я решил не оставаться в долгу.

– Пойдем пройдемся. – Он мотнул головой в сторону уходящего вдаль пляжа.

Утопая в песке, я едва поспевал за широко шагающим Костей. Не оборачиваясь, он заговорил, как будто продолжая нашу беседу в самолете:

– Мы все опутаны мифами. Мы пытаемся жить по правилам, хотя эти правила полностью идут вразрез с тем, чего хочется по-настоящему. А то, чего мы очень хотим и к чему мы привязаны, приносит нам больше всего страданий – вот, например, любовница, как только ты начинаешь к ней привязываться – это означает, что отношения выходят из фазы удовольствия и входят в фазу взаимных мучений, и так во всем!

– Как это? Если мне что-то доставляет удовольствие, каким образом оно будет приносить мне мучения?

– Очень просто! Либо когда ты не будешь получать такое же удовольствие, как раньше, либо когда ты просто не будешь получать никакого удовольствия, ну, или когда удовольствие не будет соответствовать уровню твоих ожиданий!

– А если я счастлив оттого, что меня ничего уже не мучает?

– Ты думаешь, что убежал от всего, что тебя мучило, и так решил все проблемы?

– Я просто не мог их больше выносить!

– И теперь счастлив?

– Наверное, счастлив, – быстро просканировал я свои ощущения. – Хотя не совсем. По Вике скучаю.

– И если она вот прямо сейчас тут появится, ты сразу же будешь считать, что счастлив?

– Да, – ни секунды не сомневаясь, ответил я.

В этот момент кто-то тронул меня за плечо. Я обернулся. За моей спиной стояла Вика, ее всегда улыбчивое лицо было печальным, губы дрожали, а в глазах стояли слезы.

– Как ты мог так со мной поступить! – с горечью бросила она. – Я так тебе верила!

Я беспомощно оглянулся на Костю. Как он это подстроил?

– Так исходя из чего ты считаешь, что счастлив? – довольно насмешливо спросил Костя.

Не успел я ни удивиться, ни ответить, как вдруг откуда-то издалека услышал знакомый голос:

– Пожалуйста, убедитесь дополнительно, что ваш ремень безопасности пристегнут, все электронные приборы выключены, спинка кресла в вертикальном положении, столик убран.

Я вздрогнул, открыл глаза и увидел сидящего рядом со мной в синем кресле Костю. За его плечом в иллюминаторе было видно, как наш самолет, вынырнув из грязно-серых ватных туч, завершает разворот у Константиновского дворца, направив нос на посадочную полосу Пулково.

– Так исходя из чего ты считаешь, что счастлив? – все так же насмешливо повторил Костя.

Я с ужасом взглянул ему в глаза. У меня было четкое ощущение, что Костя не только знает мой сон, но и имеет к нему самое непосредственное отношение.

– Наверно, исходя из ограниченной картинки, которую вижу, – ляпнул я первую пришедшую мне в голову связную мысль.

– Точнее говоря, исходя из своих иллюзорных представлений о счастье, которые ты проецируешь на эту самую ограниченную картинку, – состроил Костя сочувственную гримасу.

– Так ты хочешь сказать, что мое счастье несбыточно? – уточнил я на всякий случай.

– Твое счастье слишком смахивает на комфортное существование рафинированного эгоиста. И в этом формате оно абсолютно несбыточно! – безапелляционно отрезал он.

– То есть ты хочешь сказать, что я сам во всем виноват? – чуть не поперхнулся я.

– Без сомнения! Особенно если надеешься, что, убежав, решишь свои проблемы!

– Но ты ведь сам убежал! – вдруг пришел мне в голову убийственный контраргумент.

– Вернее так, попытался убежать, – кивнул Костя, – не вышло… Помнишь, что говорил парень из мотеля «Бейтс»? People never run away from anything. We all are in our private traps, clamp in them… [33]

– Так вернись, в чем вопрос? – Я не понял, о каком мотеле идет речь, и решил в ответ съязвить, одновременно примеряя на себя Костину ситуацию. Ответ был прост: на его месте ни за какие сокровища мира я не вернулся бы обратно.

– Возвращение ничего не решит, да это уже никому и не надо, – опустил глаза Костя. – Жена меня ненавидит, врагом считает, – грустно вздохнул он. – Жаль!

– Что жаль? Что ты не можешь вернуться или что она тебя ненавидит?

– Что мой поступок стал причиной ее ненависти.

– Подожди, – внезапно дошло до меня. – Так, значит, ты не ушел бы… просто для того, чтобы она не стала тебя ненавидеть?

– Не совсем, но в том числе и поэтому. Правда, чтобы это понять, мне пришлось сначала уйти… Вообще, знаешь, я ей очень благодарен!