Анатолий Приставкин - Кукушата, или Жалобная песнь для успокоения сердца
- Название:Кукушата, или Жалобная песнь для успокоения сердца
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Литагент «РИПОЛ»15e304c3-8310-102d-9ab1-2309c0a91052
- Год:2015
- Город:Москва
- ISBN:978-5-386-07865-2
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Анатолий Приставкин - Кукушата, или Жалобная песнь для успокоения сердца краткое содержание
Роковые сороковые. Годы войны. Трагичная и правдивая история детей, чьи родители были уничтожены в годы сталинских репрессий. Спецрежимный детдом, в котором живут «кукушата», ничем не отличается от зоны лагерной – никому не нужные, заброшенные, не знающие ни роду ни племени, оборванцы поднимают бунт, чтобы ценой своих непрожитых жизней, отомстить за смерть своего товарища…
«А ведь мы тоже народ, нас мильоны, бросовых… Мы выросли в поле не сами, до нас срезали головки полнозрелым колоскам… А мы, по какому-то году самосев, взошли, никем не ожидаемые и не желанные, как память, как укор о том злодействе до нас, о котором мы сами не могли помнить. Это память в самом нашем происхождении…
У кого родители в лагерях, у кого на фронте, а иные как крошки от стола еще от того пира, который устроили при раскулачивании в тридцатом… Так кто мы? Какой национальности и веры? Кому мы должны платить за наши разбитые, разваленные, скомканные жизни?.. И если не жалобное письмо (песнь) для успокоения собственного сердца самому товарищу Сталину, то хоть вопросы к нему…»
Кукушата, или Жалобная песнь для успокоения сердца - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
Я бросился к нему, даже успел сделать два шага, вдруг меня с силой толкнуло в грудь. Я не удержался и упал, все удивляясь, как случился такой странный непонятный удар, что я упал. Я захотел приподняться, но почему-то не смог… Сунул руки за пазуху, нащупал свою «Историю», она была в крови.
Я закричал Сандре:
– Поджигай сарай! Они все равно нас убьют!
Сандра чиркнула спичкой, но спичка сломалась. И вторая сломалась. Тогда коробок взял Сверчок. Он что-то долго копался, присев на корточки в углу.
– Ну, чего он! – крикнул я, разозлившись. – Пусть зажжет!
Сандра подошла, не прячась уже от пуль, к Сверчку, тронула его за плечо рукой, и он повалился навзничь.
– Поджигай же! – закричал я, у меня почему-то пропал голос, а во рту стало горячо и солоно.
Вот тут и появился Хвостик, откуда он взялся, ума не приложу. Кругом менты, а он подкопался под сарай, да ему, наверное, и копать-то не надо, он же в любую дыру проникнет. Не знаю, так ли я думал или нет, стало ясно, что Хвостик здесь, с нами, а значит, поджигать сарай нельзя.
И я крикнул, аж во рту забулькало:
– Не… надо… Дурачок… Беги!
А он был такой сияющий, такой счастливый, что он нас нашел.
– Серый! Серый! – закричал мне. – А я вас нашел! Правда!
– Уй-и-и… – только и смог я произнести вместо «уйди». В глазах у меня все поплыло, и моя «История», разбухшая, потяжелевшая, давила мне на грудь, не давая дышать. Я захотел ее вытащить и не мог.
Но я еще видел, я видел, как Сандра вдруг схватила Хвостика и, загораживая его собой, бросилась к двери… Этим показывая ментам, чтобы не стреляли, что она не сама по себе, а с Хвостиком.
Она сделала несколько шагов от сарая, и я вдруг услышал ее голос. Не мычание, а именно голос. Она повторяла одно слово:
– Жа-ло-сть! Жа-ло-сть! Жа-ло-сть! Жа…
И упала. Рядом упал Хвостик.
Стало тихо.
А может, и не тихо, потому что зеленел луг, сверкало солнце, и прямо по этому лугу мы шли, взявшись за руки, и пели свою песню.
Там вдали за рекой
Раздается порой
Ку-ку… Ку-ку…
Ку… Ку…
Никак не мог вспомнить, как же мы еще пели.
Там вдали…
Там вдали…
Но это не важно. Вовсе не важно, потому что день этот самый счастливый, потому что он родительский. И кто-то кричит: «Приехали! Приехали!» И какие-то люди машут нам радостно, они бегут к нам навстречу… Я всматриваюсь в них… Ах, какая жалость, что глаза не видят, а мне так надо их увидеть! Разобрать их лица! Кто они? Кто? Кто?
– Ма-ма! – кричу я изо всех сил. – Вы пришли, да? Вы меня любите? Вы меня правда любите?..
Донесение
В областное Управление НКВД
Докладываем, что в районе поселка Голятвино и узловой станции особо важного направления Голятвино оперативной группой поселковой милиции обезврежена группа особо опасных преступников, рецидивистов-подростков, совершивших разбойные нападения на отдельных граждан поселка. В ходе задержания преступники оказали вооруженное сопротивление, в связи с чем сотрудниками милиции было применено оружие. Все преступники в количестве восьми человек уничтожены.
Эпилог
Происходил юбилей полковника милиции в отставке Анатолия Петровича Кучеренко.
На Малой Грузинской в обширной квартире юбиляра, которому в день 16 сентября исполнилось шестьдесят, собрались дорогие его сердцу люди: дети, близкая и дальняя родня, сослуживцы по бывшей работе. Приехал из дальних мест сын Алешка, проходивший службу в пограничных частях, не женатый до сих пор, пришла и младшенькая, родившаяся после войны дочь Алена с внучком Костькой, любимцем в этом доме. С мужем Алена была в разводе.
Сидели в гостиной плотно. Лучший дружок со времен службы в Голятвино Петр Евстигнеевич, крупный, видный собой мужчина, поднял тост за суровую молодость нашего юбиляра, которая хоть и прошла в тылу, на войну его, как ни просился, не взяли, да ведь и тыл был не легче, в ту пору много всякого выпало на их долю: и дезертиров, и бандюков, и хулиганья… Досталось, словом.
Все подняли рюмки и выпили.
– А он у нас и сейчас боевой, – произнесла с чувством Алена и поцеловала отца в щеку.
Жена Сильва добавила, рассмеявшись:
– Воюет с сорняками… На даче! Вот какой боевой! Зато клубники десять грядок! На всю зиму варенье, а Костьке – витамины!
– Перестань, – сказала дочка. – Наш папка хоть куда. А дед… Лучший в мире дед! Таких дедов поискать!
В это время позвонили в дверь, принесли телеграммы.
Их принял Алексей, выходивший покурить, но сам читать не стал, известно, что пишут в юбилеи, а передал племяннику Костьке, который и доставил их в застолье под общий гул одобрения.
Первую телеграмму прочел громко Петр Евстигнеевич, текст был в стихах, празднично-игривый, составленный бывшими сослуживцами. Звучал он так: «СМОТРИ ВЕСЕЛЕЕ В ДЕНЬ ЮБИЛЕЯ, И МЫ БУДЕМ ЧУТЬ ЗДОРОВЕЕ, ТАК СРАЗУ ЗА ТВОИ ШЕСТЬДЕСЯТ ПРИМЕМ ШЕСТЬ РАЗ ПО СТО ПЯТЬДЕСЯТ, ВСЯЧЕСКИХ ТЕБЕ БЛАГ И ЗДОРОВЬЯ, ДО СТА ЛЕТ ЖИЗНИ НА РАДОСТЬ ДРУЗЬЯМ И БЛИЗКИМ».
Вторую прочла дочка Алена сперва про себя, но ничего не поняла и повторила вслух: «ПОЗДРАВЛЯЕМ ЖДЕМ КУКУШАТА».
– Кто это, пап? – спросила недоуменно.
– Кто? Кто пишет? – поинтересовалась Сильва, вернувшаяся из кухни, начала она не слышала. Она принесла огромное блюдо жаркого и собиралась поставить перед гостями, для чего пришлось расчищать от закуски середину стола.
– Какие-то Кукушата поздравляют и ждут, – произнесла весело Алена. – Только непонятно, куда это они ждут!
Выражение счастливой легкости исчезло с лица Сильвы. Она взглянула быстро на мужа, ставшего вдруг бледным, энергично потребовала к себе телеграмму:
– Давайте-ка ее сюда.
Алена передала листок сидевшему рядом Петру Евстигнеевичу, но тот задержал телеграмму, вертя ее так и сяк. И вдруг сказал:
– Это ведь те, которые… Тогда…
– Какие те! – воскликнула нервно Сильва. – Тех нет! Нет! Они давно умерли!
– Папка, кто умер?! Мама! Что случилось? – спросила, расстраиваясь, Алена.
Но ей не ответили. Отец сидел, будто окаменев, а подвыпивший Петр Евстигнеевич продолжал изучать телеграмму, и все теперь на него смотрели.
– Отправлено сегодня, – сказал он. – Из Голятвина… Но почему «ждем»? Кто «ждет»?
– Господи! Ведь это шутка! Шутка! Разве не понятно?! – в сердцах произнесла Сильва и хлопнула блюдо на стол.
– Ну ясно, что шутка, – повторил за ней и Петр Евстигнеевич, но как-то деревянно, без энтузиазма. Остальные молчали.
– Хотел бы я узнать, кто так… шутит… – медленно, врастяжку выдавил из себя Анатолий Петрович, откинувшись на диване и пытаясь вдохнуть полной грудью воздух. Лицо его теперь побагровело. – Но я узнаю! Узнаю! Они у меня…
Он выхватил телеграмму из рук Петра Евстигнеевича и сунул ее в карман.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: