Сергей Семипядный - маленькие и неприметные

– Скрываться, по-твоему, – единственный выход?

– Что ещё? Ну давай я тебя пристрелю. Это будет второй. Ещё не поздно.

– Что? Пристрелишь? – Бояркина задумалась. – Действительно, это идея. Ты будто бы убил меня, выполнив заказ, а на самом деле… Да, мне надо спрятаться.

Дмитрий усмехнулся:

– На всю оставшуюся жизнь?

– Нет, пока не выясню, кто сделал этот заказ.

– И как ты выяснишь?

– Надо подумать. Если кто-то это делает, то, очевидно, он на что-то рассчитывает.

– А если из мести? – задал вопрос Дмитрий. – Ты ведь штучка ещё та.

– Если из мести, то это ты, – огрызнулась Марина, подливая коньяку себе и собутыльнику.

– Да, конечно, и сам себе деньги заплатил. Плюс ещё посредникам.

– Денег, извини, я не видела, – с многозначительной улыбкой заметила Бояркина.

– Ты несёшь чушь.

– Ладно, не кипятись. И давай думать.

– Я являюсь рядовым киллером, – пожал плечами Дмитрий. – Так что думай сама, старушка.

– Я ничего не могу придумать. Я знаю только, что надо выждать. Нельзя мне сейчас появляться на людях.

– Если тебе и нельзя, то труп твой должен и обязан участвовать в таком великолепном и незабываемом шоу, как похороны. Согласна?

Марина согласилась с ним:

– Да, нужен труп.

– Ты ещё скажи, что я должен найти и замочить дамочку твоего возраста и комплекции, а потом обезобразить лицо и другие части тела, на которых имеются особые приметы.

– А ты не ёрничай! – прикрикнула Марина. – Что-то всё равно надо делать.

– Ты всерьёз? Да ты рехнулась, приятельница!

– Ладно, ты сам себе подливай… Но они же должны поверить, что я умерла.

– Вот и умри, – с милой улыбкой предложил Дмитрий. – Не нажилась ещё, что ли? Я вот почти и готов, мне, если честно, вообще всё надоело.

– Ну а мне нет. Диман, придумай что-нибудь! – взмолилась Марина.

Подлесный размышлял недолго.

– Давай сожжём твою машину, – предложил он. – Якобы ты сгорела.

– Машину сжечь? – ужаснулась Бояркина. – Да ты с ума, я вижу, сошёл!

– Ты права. В этом случае должны остаться останки твоего трупа, – кивнул Дмитрий.

– Что-нибудь такое бы, чтобы и машину мою, слышь, Диман, не сжигать…

– Можно ещё утопить. Кстати, машина в этом случае не так сильно пострадает. А другой положительный момент, что у тебя будет какое-то время.

– Время? О чём ты? – не поняла Марина.

– Утопленники нередко всплывают спустя продолжительное время. Подумают, что ты утонула и тебя унесло куда-то бурным течением.

– Да, этот вариант получше. Машину можно будет, думаю, восстановить.

– Но учти, что прошить автомобильчик автоматной очередью всё равно придётся.

– Автоматной очередью? Это обязательно? – растерянно проговорила Марина.

– А как же! Я выпускаю очередь – ты теряешь управление, потому как ранена или убита, и машина летит с моста в реку. Именно таким образом, я думаю, всё должно выглядеть. Разве не так?

– С моста – в реку? Да это то же самое, что и сжечь её дотла! – Марина с тревогой наблюдала за невозмутимым выражением лица Дмитрия. – И почему же с моста-то? Ведь надо же как-то поаккуратней.

Дмитрий поморщился и пожал плечами.

Спустя некоторое время Марина задумчиво произнесла:

– Может быть, Диман, лучше было бы через твоего Гену попробовать?

– Мой Гена – это твой Иван Иванович, – с раздражением сказал Дмитрий.

– Это не мой Иван Иванович. Скажи, как он говорит, этот Гена?

– Обыкновенно говорит.

– От хохла в его выговоре ничего нет?

– Не замечал.

– А голос какой? – продолжала допытываться Бояркина.

– То есть?

– Бас, тенор, баритон?

– Совместных распевок у нас не было. Но не бас и не тенор. Что-то среднее.

– Значит, я не с ним разговаривала, – сделала заключение Бояркина.

– Что не с ним – это и так ясно. Он, тот, который с тобой разговаривал, просто свёл вас.

– Но неужели ты не видишь никакой возможности выйти на Гену этого? – Марина, задавая этот вопрос, трясла рукой с зажатой в ней рюмкой. – Неужели нельзя ничего придумать?

– Осторожно, расплещешь, – придержал её руку Дмитрий. – Возможно, я встречу его в ГУМе или в Третьяковской галерее.

Попивая коньяк, они ещё долго обсуждали свои проблемы. Неоднократные колебания диалога в сторону обострения отношений не способствовали формированию взаимоощущения слиянности замыслов.

– Ну, найдёшь ты, предположим, заказчика – и что? – спросил Дмитрий. – Что ты будешь делать?

– А ты не догадываешься? – Бояркина подняла на Подлесного потяжелевший взгляд.

– Я не гадалка, чтобы гадать.

– Что тут неясного? Решать надо будет.

– И какое будет решение? – не отступал Дмитрий.

– Да откуда я знаю?! – начала злиться Марина. – Вот пристал, как банный лист к одному месту! Смотря по обстоятельствам. Может быть, придётся и ответные меры принимать.

– Что ты понимаешь под ответными мерами?

– Не знаю. Как они, наверное, со мной, так и я. Если ничего другого не останется.

– Они убить тебя хотели, – напомнил Дмитрий.

– Вот и мы должны будем, видимо…

– Мы?! – вскричал Дмитрий и удивлённо округлил глаза.

– Ну, ты, – невозмутимо поправилась Марина.

– Я?!

– Не я же.

– Ты свихнулась! Да я завязал с этим! Хоть и не начинал ещё, по правде говоря.

– Не начинал? – саркастически улыбнулась Бояркина. – Если промазал, то это у тебя называется…

Подлесный не дал ей договорить:

– Я не промазал! Я не смог! И это, к твоему сведению, вещи совершенно разные.

– В следующий раз, надеюсь, сможешь.

– Да я в руки больше не возьму никакого оружия! Ни за какие деньги!

– А я и не собиралась тебе платить. Сначала ты должен будешь долг отработать.

– Долг? Какой долг?

– Ты уже и про должок в восемь тысяч забыл? Память у тебя, однако, коротюсенькая, дорогуша.

– Я не убил тебя да ещё и должен остался?! – поразился Дмитрий. – Я НЕ УБИЛ! Ты понимаешь?

Марина осталась спокойной и ироничной:

– Ну а как? Я приняла заказ и предоставила тебе возможность заработать целых десять тысяч в валюте.

– Но убить-то я должен был тебя! Ты забыла?

– Я ничего не забыла. Но давай логически размышлять. Тебе дали восемнадцать тысяч, из которых ты восемь должен был передать мне. Так?.. Ты получил деньги? Получил. Передал мне мои восемь тысяч? Нет.

– Однако же я не выполнил работу! Согласна? Следовательно, я должен вернуть деньги. Я не прав?

– Свою долю – да, свою ты должен был вернуть. Но не мою, так как я всё, что от меня требовалось, сделала.

– Да-а, дела! – протянул Дмитрий. – Это у тебя, значит, такая вот логика? Ладно, давай по-другому. – Он помолчал, собираясь с мыслями. – А если бы я не потерял деньги да, к тому же, безоговорочно решил бы выполнить работку, то в этом случае – как? Что я предпринял бы? Мне следовало бы отдать тебе твою долю, а потом тебя же и пришить? Это логично? Или я не должен был бы отдавать деньги? Проясни! Я в тупике. Я не понимаю.