Евгения Белякова - Песнь для Близнецов

– Нет, – равнодушно ответил Ричи. – Мама говорит, это не передается по наследству, как баронства или… корона. Это так – либо случается, либо нет. Вот дядя Гринер, он был простым…

– Тш-ш-ш, – Реджи слушал его с приоткрытым ртом, но, завидев выходящего во двор человека, замахал на друга рукой и пригнулся, прячась за водостоком. – Тише, это Ухоглаз!

– Кто? – поперхнулся Ричи, но послушно последовал примеру принца.

– «Глаза и уши короля», так его мама называла как-то. Я зову его «Ухоглаз». Он хитрый… Когда я раньше срока съел вишни с торта на свой день рождения, он меня сразу раскусил.

– Выпороли? – Сочувственно скривился Ричи.

– Не. Он никому не сказал. Только подошел ко мне и прошептал: «Нехорошо, Ваше Высочество, повара накажут». Ну, я тогда сам признался, папа даже похвалил за честность.

– Так раз он с пониманием, чего ты его боишься?

– Я не боюсь! – Повысил голос принц и тут же поспешно прихлопнул рот рукой и продолжил уже тихо, сквозь пальцы. – Вишни – это одно, а на крышу залезть совсем другое.

Ухоглаз, как обозвал его принц, меж тем подошел почти к самой стене здания, как раз под тем местом, где прятались мальчишки. Ричи успел его рассмотреть, когда он шел через двор – вроде не страшный. Одет в черное, не старый. Теперь сквозь трещину между водостоком и краем крыши Ричи мог видеть только тулью его шляпы. Ухоглаз остановился и вдруг громко, но как бы обращаясь к самому себе, сказал:

– Интересно, где же Их Высочество и баронет? Наверное, пошли в детскую. Уж точно не сидят на крыше, потому что именно там их ищут родители.

Ричи дернулся, услышав такую новость, и кусочек черепицы свалился вниз, разбившись прямо перед Ухоглазом. Тот, однако, лишь отряхнул плечи от пыли и зашагал прочь.

– Пошли-ка обратно… – Прошептал принц.

– Угу.

Но послушанию восторжествовать все же не удалось. Принц, объясняя свой поступок тем, что их все равно накажут – за вывалянное по земле белье и разбитую посуду, – потянул приятеля в сторону королевских оранжерей.

– Я тебе такие штуки покажу… ты точно таких не видел. Дерево с колючками, толстое такое, зеленое. А колючки не как у розы, а длинные и тонкие!

«Кактус», – чуть было не подсказал юный баронет, но прикусил язык. Что-то подсказывало ему, что признание в том, что он как раз в этом году путешествовал с мамой и папой в Араханд, может превратить зарождающуюся дружбу в ненависть. Он не смог объяснить бы, почему так поступил, но знал: свобода шатания по лесу – это предел дружеской зависти принца. Его отец мог бы победить короля в поединке, или обладать самым длинным мечом во всем королевстве, даже мама-маг не смогла бы сдвинуть чашу весов взаимной приязни, возникшей между ними… Свобода же для мальчишек – важнее всего на свете. Настоящего Приключения Реджи бы ему не простил.

Возможно, мама согласится взять с собой принца в следующую поездку, решил Ричи. Тогда он и расскажет.

Мальчишки пошатались по оранжерее, баронет выразил восхищение кактусом, миндальным деревом и огромными мясистыми цветами с гадким запахом. Когда экзотические растения были рассмотрены во всех подробностях, принц с другом собрались было вернуться в детскую, как и планировали вначале, но обнаружили, что заблудились. Еще бы – оранжерея была огромная. Внутри рос настоящий буйный сад, а дорожки петляли, как сумасшедшие.

– Мы повернули вот тут… у красных цветков.

– Нет, раньше. Помнишь, я еще тогда сказал «Фу, что это воняет»?

– Да, но перед этим… тихо. Кто-то идет.

Мальчишки нырнули в густые заросли каких-то кустов. Сначала они услышали голоса, а потом увидели шагающих по посыпанной гравием дорожке королеву и молодого родственника баронессы.

«Гринер, кажется», – припомнил принц.

– Послушный, в основном… – сказала королева. – Иногда даже слишком. Ест за троих, любит математику, а вот читать – не очень. Но, думаю, любовь к книгам еще впереди. В седле держится неплохо, пока тренируется на пони. Уже скачет через препятствия.

Ричи покосился на приятеля, потом широко раскрыл глаза и легонько кивнул на проходящую мимо пару, мол: «Они про тебя? Чего это?». Принц, искренне недоумевая, пожал плечами.

– Собираетесь отвезти показать деду?

– В следующем году, да. Я возьму его с собой, жаль, Дориану придется остаться.

Ричи сложил в голове все что знал и едва удержался от радостного вопля – принц поедет в Араханд! А уж он сам точно не упустит этой возможности, упросит мать отправиться с королевой. Как все удачно складывается! Он снова покосился на друга – тот выглядел ошалевшим.

– Вам понадобится… сопровождающий на время путешествия? Я был бы рад снова побывать в Араханде, тем более что столицу так и не видел, когда мы были там с Тео и Риком.

– Это было бы очень кстати, Гринер. И Дориану будет спокойнее, и ты сможешь… провести с ним какое-то время.

Ричи запутался, кто с кем и зачем, какое время, но радость от новости отвлекла его от странности слов королевы.

– Я знаю, я обещал, что не буду…

– Мы с Дорианом оба знаем, что ты искренне заботишься о нем и никаких планов сверх того не строишь. Так что обещание ты не нарушаешь, не беспокойся. Где же эти сорванцы… Знаешь, мне даже приятно называть сына «сорванцом», а то он чересчур серьезный для своего возраста иногда…

Ричи посмотрел на принца – тот с негодованием замотал головой. Вот ведь мама, так опозорить его перед другом… «Серьезный».

Взрослые удалились, и Реджи стал занимать другой вопрос. Этот Гринер… Ричи сказал, что он маг, так может он хочет взять принца в ученики? И оттого расспрашивал мать? Было бы здорово… Но о своих надеждах он умолчал, не желая потом выглядеть дураком, если вдруг выяснится, что все не так.

Мальчишки пошли по тропинке, откуда появились королева с Гринером, и вскоре увидели выход. Заулюлюкав, они припустили по склону холма к замку. Вспомнив, с чего начиналась их игра, принц завопил:

– Сдавайся, злой великан!

– Сначала поймай! – Закричал Ричи и побежал быстрее.

***

– Рики сказал, что еще подумает.

– Сколько можно думать, Рыжий? Месяц назад он хотел поступить на философию. Потом увлекся геометрией. Потом механикой. Теперь хочет в Ассамблею…

– Это нормально. И вообще, может, ему как раз и надо заниматься всем сразу. Уверен, он во всех предметах будет успевать.

– С этим я не спорю, но… Ох, знала бы я тогда, помогая создавать Университет, что у меня будет сын с таким количеством интересов, выделила бы специальный факультет «Обо всем». Ох… Ладно. Поговорю с ректором. Тебе поджаристое или с кровью?

– Это в молодости я метал все, что ни попадя. Давай прожаренное.

– Да ладно тебе… ты не старый, хватит прикидываться.

– А кто сказал «старый»? Я мужчина в самом расцвете средних лет. У меня есть гениальный сын и вечно молодая жена… Тей. Ну что я сказал-то? Мы ведь уже не раз обсуждали твое долгожительство.