Олег Северюхин - Я вас поглажу мягкой лапой

Я летал как орел в поднебесье,
Только счастье не будет куражем,
Я стихи всем писал, куролесил,
Стал для драмы своей персонажем.

Я вернулся в свою деревню,
Шумный мир для меня стал тесен,
Да и сам я старик древний
Не наслушался наших песен.

В деревне у нас сто домов
И каждый хозяин себе,
Уставши от тяжких трудов,
Мы вечером снова в гульбе.

Тальянкой потешим красавиц,
Гармошка на десять ладов,
Помяты ногами зеленые травы,
И запах цветочных медов.

Нас полночь укроет туманом,
На страже стоит коростель,
И сено нам будет приданным,
Широкая с поле постель.

Нас солнце венчает рассветом,
Заря как румяна для щек,
К богам мы пойдем за советом,
На палец надев перстенек.

Мы ходим одною дорогой,
Построим мы собственный дом,
Тебя все зовут недотрогой
И дом назовут наш гнездом.

Я за тобой скачу на край земли,
Влечет уже азарт, а не любовь,
В пути закончились рубли
И нет надежд на хлеб и кров.

Зачем с конем пустился в путь,
Оставив слуг, сломав карету,
К кому склонить главу на грудь,
С кем раскурить мне сигарету.

Куда бежишь ты без оглядки
В далекий край, в долину грез,
Который год играем в прятки,
Смеша весь мир собой до слез.

Пойду домой, любовь сгорела,
Найду я ту, чтоб душу грела.

Что за проблему человек
Мозгует с самого утра?
Каким он будет новый век,
Когда придет в Сибирь жара.

Чего Европа так спесива,
Куда сольет ее ислам,
И рук мельканье бога Шивы,
Что светит бриттам по утрам.

Почем во Франции хиджабы,
Забыто ли Бородино,
Кошерны ляжечки у жабы
И что идет у них в кино.

А вот у нас вчера на полюс
Спускался с флагом батискаф,
Весь мир услышал русский голос
И документов полный шкаф

О том, что наше это наше,
И что Россией будет Русь
И вечерами вкусной кашей
Мы заедаем нашу грусть.

И погрустить немного можно
Под тенью ласковых берез,
И выпить можно осторожно
Ее прекрасных сладких слез.

Вот все я думы передумал,
Рабочий день, пора к станку,
Как там в Америке с тайфуном,
Даст Бог, не смоет их в реку.

Нынче нет мужиков в помине,
Если есть, то вдали и в дороге,
Кто же сможет в огромной домине
Бабе ночью раздвинуть ноги.

Виртуальный на фото любовник,
Он здоров, что-то в нем от приматов,
Благороден как каждый полковник
И не часто ругается матом.

Вечерами не хлещет он пиво,
Дивидишник не крутит про Борна,
По сегодняшним меркам он – диво
И в любовных делах он упорный.

А потом он заявит, что главным
Должен быть лишь один он – мужчина,
Шовинизм не понравится дамам,
И не выше он женщин по чину.

Будет он мне во всем подотчетен
И любить всех цветов моих гаммы,
На работе чтоб был он в почете,
Если нет, пусть идет к своей маме.

Мне все снится граница России
На большой полноводной реке,
Берега от народа пустые,
Только створы стоят вдалеке.

Но порой перед утром в тумане
Многих сел нам слышны голоса,
Эти призраки нас к себе манят,
Приглашая в свои чудеса.

Слышен топот казачьих лошадок,
То разъезд подъезжает домой,
И мерцает там свет от лампадок.
И несут молоко, хлеб ржаной.

Так и вижу я утренний завтрак
И хозяйку, что держит коня,
Видел я в кинохроники кадрах
Их расстрел у родного плетня.

До сих пор неприкаянны души,
До сих пор коммунизм, ВЧК,
Почему же заткнули мы уши
И не слышим, что шепчет река.

Я гвоздика в большом цветнике,
Мое место в саду на отшибе,
Кто-то корни мои зажимает в руке,
Улыбаясь в приветливом виде.

Мы такие же люди, но в мире ином,
Мы нежны и коварны внутри,
Что-то знает о том агроном,
Убирая от нас сорняки.

В ярких красках и запахе резком
Вся элита попрятала яд,
Семена осыпаются с треском,
Занимая очищенный ряд.

Внуку красного пахаря
Стало всё совсем по херу,
Самогоном раскрашена харя
И вся жизнь полетела по ветру.

Раньше было намного проще,
Вот заданье, с утра на работу,
Вот обед приготовлен в роще,
И партком проявляет заботу.

А сейчас он сидит без работы,
Не пойдет в батраки к буржую,
Каждый день у него суббота,
Революцию ждет мировую.

А буржуй одноклассник Пашка,
День и ночь у него работа,
Под посевы идет вспашка,
Об удоях коров забота.

То он делает сыр «Голландский»,
То колбасы несет в коптильню,
То сидит и зубрит испанский,
Повезет он семью в Севилью.

Как к такому идти наниматься,
Он копейке своей знает цену,
Не получится прохлаждаться,
Очень быстро найдет смену.

Может, мне завести дело
И людей завалить кормами,
Я вообще-то мужик смелый,
Не дурак и лицо с усами.

Над Россией на небе сито,
Чтобы солнце мозги нам не жгло,
Дернет ниточку инквизитор,
Небо чисто и в дырках стекло.

В каждой дырочке есть две кровати,
Умывальник, сортир, табурет,
И на стенке висеть будет в хате
Президента парадный портрет.

Как ни выборы, так революция,
Ленин, Сталин, Дзержинский, ГУЛАГ,
Пышным цветом везде проституция
И писатель во всем виноват.

Это он замешает все краски
Или красит в один только цвет,
Или всем надевает он маски
И во мраке пророчит рассвет.

Лишь рассвет уничтожит все краски,
Будет видно, кто Черт, а кто Бог,
Дон Кихот или Гамлет, принц датский
И там рай или просто острог.

Мчится лава,
Рвутся кони,
Сто клинков огнем горят,
Свою участь
Враг не понял,
Он нас ждет,
Большой отряд.
Словно пуля из нагана,
Наш удар неукротим,
Утром ранним либо слава,
Либо всем конец один.
Я был в драке,
Отбивался,
На кого-то нападал,
Вдруг «отбой» звучит атаке,
Наш горнист его подал.
Полегло по половине,
Враг упорный, не ушел,
Офицер, на френче орден,
К командиру подошел.
Если хочешь, будем биться,
Правда будет лишь одна.
Мы возьмем своих убитых,
Не по-русски их бросать,
Хоть уходим на чужбину,
Но ведь есть отец и мать
У всех тех, кто здесь сражался,
И страна одна была.
Командир потупил очи,
Был железный большевик,
Уходите ближе к ночи,
Всех своих похоронив.
И своих мы здесь положим,
Чтоб проклятая война
Не ломала край наш отчий,
Чтоб не бегала шпана,
Сроду матери не знавши
И какой не зная род,
Ох, по миру стосковался
На Руси простой народ.
Все сготовили по чести,
Для убитых всем кресты,
На одном поверху крестик,
На другом звезда горит.
Два отряда за работой
Позабыли про войну,
Все без ружей, с топорами
И с лопатами вовсю
Будто праздник на деревне,
Словно строят вместе дом,
И салют давали вместе,
Смахнув слезы кулаком.
Вскинув шашку вертикально
Для приветствия в строю,
Разошлись все в путь свой дальний,
Кто совсем в чужом краю.
И картину всю испортил
Черноокий комиссар:
Думай, как о всем доложишь,
Я доклад свой написал.