Олег Северюхин - Я вас поглажу мягкой лапой

По Дону гуляет дивчина одна,
В кудряшках прически морская волна,
В зеленых глазах не увидишь ты дна,
Любого она остудит скакуна.

Она и студентка, она и художник,
И платье сошьет для похода в театр,
Поймает коня и на поле стреножит,
И шашку возьмет как заправский гусар.

И в чопорном зале пройдет королевой,
И взглядом своим как огнем обожжет,
По жизни была она пиковой девой,
И липли мужчины, как мухи на мед.

Я прощаюсь с тобой, мой любимый,
Ни на час, ни на день – навсегда,
Нас венчали из крови рубины
И в венки вплетена резеда.

Я огромной тебе пожелаю удачи,
Быть живым и с победой в бою,
О тебе я сегодня не плачу,
Я молитву в слезах пропою.

Если встретишь в дороге другую,
Будь с ней нежен, как будто со мной,
Я тебя ни к кому не ревную,
Все равно ты единственный мой.

Нам дали дату наугад,
Что, мол, геройский этот день,
Что был разбит заморский гад,
Пожегший сотни деревень.

А в это день все разбежались,
Россия есть, защиты нет,
Что засевали, то и жали,
Забыв суворовский завет.

Да только были офицеры,
Что воевали за царя,
Не большевик же был примером,
В тайге создавший лагеря.

Потом война, потом привыкли,
Все дети армий и флотов,
Нальем по стопке из бутыли,
К защите родины готов?

Я вас поздравлю утром ранним
Стихами нежными, цветными,
Приду во сне совсем нежданным
И с ароматом свежей дыни.

Я при тебе ее разрежу
И поднесу кусок к губам,
Я все могу, я ангел грешный
И всю тебе ее отдам.

Я был сейчас на дальнем юге,
Там на полях цветут тюльпаны,
Там не гуляют злые вьюги
И спят притихшие барханы.

Проснешься ты, меня не будет.
Лишь на губах приятный вкус,
Такое снится при простуде,
Когда цветет мимозы куст.

Наконец, я свободен как птица,
Стряхнул с крыльев своих нафталин,
Оставайтесь внизу изумленные лица,
Полечу я по небу один.

Но и в небе сейчас стало тесно,
Самолеты, ракеты, орлы,
Небосвод над землей почти треснул
Где-то там, у горы Шамбалы.

Может, нужно подняться всем в небо,
На себя посмотреть с высоты,
Пусть ослы говорят – я там не был,
И уйти от людской суеты.

Как только лето пролетит,
Я превращаюсь в журавля,
Моя душа кричит – лети,
Там за морями есть земля

И там живет Любовь-царица
В дворце хрустальном в облаках,
Она в глазах моих искрится,
Синичкой прыгает в руках.

Никто царицу ту не видел,
Не танцевал с ней на балах,
Она приходит в скромном виде,
Но выступает как княжна.

Её ты лаской завоюешь,
Сведешь с ума своим стихом,
И то, что вы в одной каюте,
Не назовет никто грехом.

Мне говорят, что я бродяга,
И мой костюм как балахон,
Что плачет обо мне тюряга
И дом мой – воровской притон.

Вокруг меня все тени-люди,
Никто не слушает стихов,
Гремят шампанского салюты
Под звук спешащих поездов.

Такая жизнь как будто пламя,
Сжигает души, варит кровь,
И что же происходит с нами,
Где семьи наши и где кров?

Ослик тянет подпругу,
Ослик ходик по кругу,
Крутит он колесо
И живется ему хорошо.

До него здесь был папа
Пот с него тоже капал,
И он тоже крутил колесо,
Спросят, как? Хорошо.

А до папы был дед,
Кушал сено в обед,
Заманили обманом,
Раньше был с караваном.

Было трудно в песках,
От разбойников страх,
А придут в Бухару,
Дадут хлеб поутру.

Был хорошим баши,
Не жалел барыши,
Старый был аксакал,
Он как конь с ним скакал.

Мне отец рассказал,
Когда я в круг попал,
Он мечтал о восходах,
О боях и походах.

Встану я утром рано
И уйду с караваном,
Оборву я подпругу,
Не пойду я по кругу.

Каждый год уезжаем мы в горы,
Покоряем все в мире вершины,
А у дам про панель разговоры,
Где бывают от Бога мужчины.

Все мечтают побыть на панели,
Мини-юбка и длинный сапог,
В крутой тачке прилечь на колени
И за домом крутой поворот.

Не собрать на панели всю зелень,
По панели не катятся вверх,
Катафалк с гробом тянется еле
И за ним неотпущенный грех.

Вчера собрались на Парнасе
Пять тысяч фирменных Пегасов,
Заволновался вдруг «Гринпис»,
Летите, братцы, лучше вниз.

Чтоб до Парнаса долететь,
Немало сена нужно съесть,
Создаст потом Пегас продукт,
Есть на земле такой же фрукт.

Пегасов делают в конюшне,
Спецы там где-то на Парнасе,
Дают по блату самых лучших,
Была б записка к дяде Васе.

Размах крыла – большое стойло,
Подковки – злато, серебро,
В ведре «будвайзерское» пойло
И в крыльях писчее перо.

Хорош Пегас, и ест немного,
Да только Музы нет со мной,
Любой мне скажет – это много,
Но может Муза стать женой.

Опять в природе понедельник,
Начало новых славных дел,
И я по сути не бездельник,
Но в воскресенье не успел

Поспать еще хотя бы часик,
И полежать в своей кровати,
И в этой нежной ипостаси
Считать курантов перекаты,

Что отмеряют миру время,
Считая дни, часы, секунды,
Легко поставив ногу в стремя,
Мы скачем в ритме амплитуды

Туда, в туман за синей птицей,
Что манит нас к себе крылом,
То притворится вдруг девицей
С одним хрустальным башмачком.

Такая сказка в понедельник
Мне снится уж в который раз,
И пара туфелек модельных
Лежит на коврике сейчас.

Если тебя победили без боя,
Грязью облили свои же цари,
Будешь искать для себя ты героя,
В полдень включая везде фонари.

Вот он пришел, неизвестный и скромный,
Просто для шутки, приемыш в семье,
Был удивлен этим мир наш огромный,
Кто-то тихонько сказал: е-е-е…

Был поначалу семье очень предан,
Ставил на тех, кто служил в кэгэбэ,
Дал убежать тем, кто родину предал,
Взял себе кран на заветной трубе.