Владимир Романовский - Средневековый детектив

Он спустился вниз. Человек шесть заняты были баррикадированием прохода, рассчитывая, очевидно, отсидеться в крепости, пока человекозверь, он же драпежник, не покинет местность.

– Зря стараетесь, – сказал Гостемил.

Все обернулись к нему.

– Зверь заколдованный сквозь стены проходит, – объяснил он. – Ну да ладно. Жалко мне вас. Принесу я себя в жертву ему, тогда он вас помилует, по вашему ничтожеству.

Перед ним расступились. Быстро разметав баррикаду, Гостемил вышел в смежное помещение, а оттуда на воздух.

Растерзанная лошадь лежала на земле, на остальных трех успели уехать самые сметливые, а драпежника нигде не было видно. Небо стремительно светлело. Остальные отчаянные люди куда-то попрятались. Гостемил пожал плечами и пошел через открытое пространство по диагонали – не к лодке, которой наверняка уже не было, но к тому месту, где князь и Хелье привязали давеча коней. Зайдя в лесок, он услышал ржание. Ориентируясь по звуку, он вскоре нашел одинокого коня. Второй, наверное, убежал.

Шагом выехав к ручью, Гостемил очень удивился, найдя лодку там, где ее оставил. Князь и Ингегерд сидели в лодке, прижавшись друг к другу.

– А где Хелье? – спросил Гостемил растерянно.

– Он поехал тебя искать, – ответил князь.

– Искать, – вторила ему Ингегерд.

– Да ну? – удивился Гостемил. – Его там убьют!

В этот момент из леса к Безымянному Ручью выскочил Хелье на перепуганном коне, который, не слушаясь всадника, полез в воду. Зайдя на двадцать локтей в ручей, лошадь стала брыкаться и истерически ржать. Уровень воды в ручье едва доставал ей до брюха.

Гостемил направил своего скакуна на помощь другу. Схватив коня Хелье за узду, он с силой притянул ее вниз, так что морда коня шлепнула по поверхности воды.

– Прекрати безобразие, – сказал он коню.

Конь подчинился.

– Я бы управился, – сказал Хелье, слегка стесняясь.

– Да, но времени, наверное, мало, – предположил Гостемил. – Князь, спасибо, что подождал.

– Князь, мы едем вдоль берега, – сказал Хелье. – А ты уж на весла налегай.

– Хелье! – крикнула Ингегерд.

– Ну?

– Спасибо тебе и другу твоему!

– Успеешь еще поблагодарить!

Когда они оказались вдвоем на прибрежной тропе, Хелье протянул Гостемилу родовой медальон Моровичей.

– Вроде бы ты обронил, – сказал он.

Гостемил взял медальон и озадаченно посмотрел на Хелье.

– Где ты его нашел?

– Посматривай за лодкой. Как бы нас не заметил кто.

– Я смотрю. Так где же?

– В Рюриковом Заслоне. В нижнем помещении.

– Что ты там делал?

– Тебя искал.

Гостемилу стало приятно и радостно на душе.

В том месте, где Безымянный Ручей впадал в Волхов, тропу отделяли от воды заросли и холм. Выехав к берегу, Хелье увидел речную гладь, в которой отражалось пасмурное небо. Ветер стих. Ладьи нигде не было видно. Повернув коня, он въехал на холм.

– Вот ведь ети твою мать, – сказал он с чувством.

Загнав ладью в скучную, с бурого цвета камышами, заводь, князь и княгиня целовались. Гостемил присоединился к Хелье.

– Совет да любовь, – сказал он, одобрительно кивнув. – Нравится мне князь. Не такой, как род его, лучше.

– Скажи-ка мне, – попросил Хелье, – зачем ты настаивал, чтобы князь с нами пошел?

Гостемил хихикнул басом.

– Ты не хихикай, ты скажи.

– Молод ты, Хелье, ужасно.

– Хорошо. Это, говорят, проходит быстро. Ну так зачем?

– Ну, как … Ему ведь с женою всю жизнь жить. Попала она в беду. А муженек, стало быть, вместо того, чтобы ехать ее выручать, других вместо себя послал, при том, что мог вполне поехать сам с этими другими. Что бы она о нем думала, что бы он сам о себе думал? Важными делами прикрывался бы, что ли, мол, мог я поехать вместе с твоими спасителями, но у меня были срочные встречи и вопросы управления. Так, что ли?

– Понял, – сказал Хелье.

– Вот и славно, что понял. Понятливый ты.

– Вот что, – сказал Хелье. – Сейчас мы с тобою спешимся.

– Так.

– Я сяду на твоего коня.

– Да. И?

– А орясину эту пугливую возьму под узцы.

– Так. А дальше?

– А ты пойдешь туда, вниз, сядешь в лодку, возьмешь весла, и совершишь переход по реке в Верхние Сосны. Иначе мы туда до вечера не попадем. Как тебе такой план?

– Плохой план.

– Почему же?

– Я уж греблей давеча баловался. Утомительно очень.

– А в седле сидеть?

– Менее утомительно.

– А не хотел бы ты прилечь?

– Было бы недурно.

– Чем быстрее мы прибудем в Верхние Сосны, тем скорее тебе представится такая возможность.

– Да, – сказал Гостемил, тоскуя. – Это точно. А чего это твой конь так напугался давеча?

– А мы с ним ровдира повстречали.

– Ну да!

– Где-то я читал, что ровдиры сами охотятся редко. Все больше на самок полагаются. А у самцов выносливость не очень. Бегают не очень быстро, устают скоро. Всего локтей сто и пробежал он за нами. Но конь грамоты не знает и с такими тонкостями не знаком.

– Ясно, – сказал Гостемил. – Ну, что ж. Видно придется еще веслами пошлепать. А ты, стало быть, берегом поедешь.

– Да.

– А если нападут?

– Всем бедам не бывать. Можно, конечно, наскочить на Свистуна, он как раз должен из Новгорода возвращаться. Ну, авось пронесет. Чего ему в такую рань вставать.

– А! Так его давеча в Рюриковом Заслоне не было?

– Неужели ты думаешь, что он бы, будь он там, дал бы нам так легко уйти? Не такой он дурак, как его ухари. Ну, встретимся мы позже…

– Ты не едешь в Верхние Сосны?

– Я еду мимо. У меня кое-какие дела … меня ждут.

– Помощь не нужна?

– Нет.

– Это хорошо, – сказал Гостемил облегченно. – А то мне сперва в баню нужно. И поспать.

Кряхтя, он сполз с коня и потянулся, хмурясь.

– Эх! Арсель задубел.

– От седла?

– От гребли.

Гостемил нехотя, ленивой походкой спустился в камыши. Ярослав, услышав рядом с лодкой движение, встрепенулся.

– Не обращай внимания, князь, – сказал Гостемил, заходя в воду, забираясь в лодку, и чуть ее не переворачивая. – Это к вам Посейдон пожаловал. Или кто там заведует речными перевозками.

Житник сидел на валуне, держа сверд на коленях. Коня он привязал к толстой березе, чуть не рассчитав – уздечка мешала коню наклониться достаточно низко, чтобы отщипнуть травы. Конь проявлял недовольство, но Житнику было не до него. Житник был раздражен. У него была запланирована важная встреча. До встречи оставалось еще много времени, но те, кто пожелал увидеться с ним именно на этой поляне, до важной встречи, опаздывали, а Житник не любил опоздания и никому их не прощал.

Но наконец они появились – пятеро, одетые в длинные неопределенного цвета робы, с посохами. Шли медленно. Житник заерзал нетерпеливо, но вскочить и пойти к фигурам навстречу было бы ненужным проявлением суетности, которую могли ненароком принять за подобострастность.